Непроспавшийся гештальт
Говорят, что печатное слово имеет силу особую. Непечатное тоже, конечно, имеет, но печатное, повторенная в тысячах экземпляров — вот оно особенно сильно. С ударением на «О». Да, так вот…
Вчера мы все отмечали — кто одним образом, кто другим — юбилей Великой Октябрьской Социалистической революции. А что у нас Ленин говорил о печатном слове? Ленин много говорил о печатном слове, всячески подчеркивая важность рабочих и крестьянских газет для воспитания масс. Вспомните, как радовались большевики выходу «Искры». И ведь таки да, как говорится, не зря радовались.
Кто помнит советские газеты, и переходный период примерно с 1986-7 по 1991 год, тот помнит первое советское порнографическое издание «Спид-Инфо» и то воздействие, которое оное издание оказало на молодежь. Разница в компоновке материала, в подаче, в сленге была колоссальная, с привычными советскими газетами. Открываешь профильный медицинский журнал — радуешься. Открываешь «Спид-Инфо» — как будто г@вна наелся. Хотя почему-то считалось, что прогрессивно и популярно в медицинском смысле.
Современные газеты ничем не отличаются. Г@вно. Давайте посмотрим, почему.
Ленин Владимир Ильич особый акцент делал на воспитании, на воспитательном значении печатного слова. Сталин Иосиф Виссарионович даже усилил сей аспект. Думается мне, при Сталине процентов 90 современных журналистов сменили бы сферу деятельности, и начали тем самым приносить объективную пользу обществу. Советская журналистика — это совершенно особое явление, смесь литературного вкуса, эстетики, грамотности, точности и идейной наполненности. В советское время за опечатку на первой полосе могли посадить, на второй — лишить премии и триннадцатой зарплаты. Потому люди так писали, как сейчас преподаватели факультета журналистики не в состоянии даже в стадии крайнего алкогольного опьянения. Массово писали. Не единично. Рассматривая печатное слово как силу, ведущую и направляющую массы.
Ребята, вы вообще, представляете, как это грамотно, стилистически безупречно и интересно для читателя написать про надои в какой-нибудь деревне? Так, чтобы в Москве люди читали? Так ведь писали, понимаете меня, писали. Так писали про надои, что по сравнению с этим любой блокбастер пшеном покажется — и безо всех этих трабабахов и прочих спецэффектов…
Так вот, рассматривая печатное слово, как силу, советская журналистика очень большое внимание уделяла подбору материала, компоновке текста, особое внимание — тонкому интонированию, специальное внимание — заголовку. Советские материалы газетные вообще несли информации много больше, чем это теоретически возможно. Считается, что визуальный ряд дает больше информации, чем печатный. Так вот, в СССР было наоборот. По расположению материала в номере можно было судить об отношении власти к описываемым явлениям, по употребляемым синонимам — об отношении редактора и автора. Хороший советский журналист при написании оды, заказ на которую пришел сверху, мог так — заметьте, только хвалебными словами — обматерить кого угодно, что непечатная лексика уже была и не нужна вовсе…
Бог мой, какое время я застал, какие были люди!
Так вот. Заголовок.
Ребята, так больше нельзя. Это какой-то пипец. Вот сегодняшнее. «Американец в броне из порножурналов напал на соседа». Ребята, так нельзя, понимаете? Вас научили, что заголовок должен быть броским. Но ребята, он должен быть и осмысленным. Более того, задача заголовка — не нокаутировать читателя, а вежливо и спокойно заставить его прочитать материал. Пригласить, понимаешь, к делу приобщения к сокровищнице печатного слова родного (или не очень) языка.
А вы что делаете? Американец, в броне из порножурналов… Вы вообще визуальный ряд себе представляете?
Проведите тест. Пресса — люди небедные, я знаю, значит могут провести исследование. Берете себе на ставку профессионального читателя из целевой аудитории вашей. Пишите для молодежи — студента, пишете для старушек — старушку. Садите ее за стол. И даете ей прочитать только заголовки. И пускай она, карга старая, расскажет вам словами, что ей представляется, когда она ваши, бл@дь, заголовки читает. Я думаю — вас ждет множество открытий чудных…
Американец в броне из порножурналов. Это эпический персонаж, а не американец, понимаете? Это трансформер-черепашка на гусеничном ходу с гравицапой в ухе. Это такой гештальт, такой поражающей силы, что читатель уже читать не может — перед ним такое вот, представляется ему, мерещится, упаси господи ночью приснится, у вас же назавтра другая статья выйдет — «Ясенево пострадало от таинственного акустического удара». Какой он нахрен таинственный — после ваших заголовков люди писаются.
Нет, ну я не знаю, это не американец — это прямо рыцарь страпона с навыками бидиэсэма какой-то, еще и бронированный… Ребята, вы понимаете, что этот материал здоровому читателю читать уже не обязательно? Потому что читатель был здоровый до того, как прочитал ваш заголовок. А после — он уже не здоровый. Ему уже нужно к врачу.
Броня из порножурналов… Предложите Пентагону. Киньте рацуху. Комбинированная броня — мягкие ягодицы моделей нежно отводят снаряды… Шахиды забывают взрывать взрывчатку и таранить тараньку, пораженные прямо в подкорку манящим взглядом заграничных гурий. Американцы жалуются на кризис печатных изданий? Танки бронировать порножурналами — это же клондайк!
Вот видите, я еще не читал материал (серьезно не читал) — а у меня уже гештальт. Дорогие товарищи пресса! Нанимаете себе профессиональных читателей, причем не обязательно на годы вперед — с такими профстандартами, как у вас, профессиональный читатель любой степени выучки и любой крепости психики очень быстро превратится в профессионального больного — и добивайтесь правильного эффекта.
Правильный эффект от заголовка заключается в том, что у читателя не должен при чтении возникать гештальт, противоречащий либо эмоционально более наполненный, чем сам материал.
Проведите эксперимент. Назовите какой-нибудь материал «Угадай что?». Стопудово — он будет прочитан большее количество раз, чем материал об экстерриториальной сексуально-озабоченной Годзилле (я про американца имею в виду). Причем содержание материала может быть любым с таким заголовком. Жалко, что такие заголовки быстро кончаются… Или заканчиваются?
А какая разница, если американец в броне из порножурналов напал на соседа, верно?
Следующий момент. Вот читатель, прочитав такой заголовок, открывает материал. Читатель у нас сильный, мощный, подготовленный и тренированный. Он может читать все — когда-то жили люди, которые могли читать материалы съездов КПСС… Но вы же понимаете, богатыри — не мы. Но все равно. С ничего не выражающими глазами, заранее отключенным — чтобы не испытать поражения поражающими факторами — мозгом наш читатель открывает материал…
Я специально не смотрел про американца в броне из порножурналов. Не буду. Не буду потому, что задаваемый заголовком гештальт — он бесконечно круче банальной бытовухи, которая там стопудово находится. Я тоже имею право получать удовольствие от чтения, понимаете? Автор получает удовольствие, когда садистски предвкушает мучения читателя, редактор мстительно улыбается, потому что его фамилии нет под этим, и он может наблюдать корчи обоих сторон, ничем при этом не рискуя. Я тоже буду получать удовольствие.
Есть такой анекдот. Встречаются садист и мазохист. Мазохист такой — «ну помучай меня, ну помучай» А садист такой — «не буду!». Ахахахаха.
Так вот. Я не буду читать этот материал. Пусть журналист мучается, что его не читают. Пусть редактор мучается, что его материалы не пользуются популярностью. Я буду ходить и улыбаться. Потому что я буду представлять себе американца в броне из порножурналов, и мне будет хорошо, мне будет в кайф.
Ребята, хотите хороший совет? Высыпайтесь. Во всех смыслах.
bigdrum
Комментариев нет: