«Москали» Гнесины и Глиер теперь под запретом!
На прошлой неделе – очевидно, в порядке первого шага принятой на днях реформы образования Украины – всплыл интересный документ. Разослан он был по киевским школам эстетического воспитания (так сейчас называются музыкальные, художественные и т.п. школы) ещё в ноябре. Но руководство учебных заведений до поры до времени предпочитало не шокировать им подчинённых. Теперь, похоже, пора настала.
Итак, Департамент культуры Киевской госадминистрации направил руководителям школ эстетического воспитания предписание, в котором говорится следующее.
«Учитывая статус г. Киева как столицы украинской державы и важность вопроса развития именно украинского художественного образования, просим вас проконтролировать во вверенных вам учебных заведениях преподавание предметов на украинском языке.
Особо просим вас довести до ведома преподавателей музыкально-теоретических дисциплин рекомендацию использовать в своей работе методично-нотные пособия отечественных авторов, собственные методические наработки, другие образцы рекомендованной методической литературы, ознакомиться с которыми можно в Киевском городском методическом центре учреждений культуры и учебных учреждений».
Отметим, чиновники подчёркивают значимость не эстетического развития детей (что, собственно и является задачей указанных школ), а «важность вопроса развития (это так эстетично формулируют свою канцелярскую мысль ответственные за культуру, – Д.С.) украинского образования».
Как рассказали «Альтернативе» преподаватели одной из музыкальных школ (собственно приславшие автору данный циркуляр), распоряжение о преподавании на украинском языке было изначально озвучено руководителями школ устно – на педсоветах. И «было принято без энтузиазма, потому как подавляющее большинство преподавателей – русскоязычные и, к тому же, люди предпенсионного и пенсионного возраста, да и процентов 95 учеников также русскоязычные». Впрочем, директорам хватило ума не ссылаться на письменное предписание департамента – чтобы не быть обвинёнными особо бдительным меньшинством в его саботаже. И всё же, после зимних каникул, «сигналы куда надо», похоже, поступили, и преподавательский состав, наконец, был ознакомлен с документом. Более того, до сведения учителей довели, что даже украинские советские «методично-нотные пособия» не попадают под определение «отечественные».
– Но при независимости почти ничего не издавалось, так как финансирования практически не было, а и чтобы написать учебник, надо потратить не один год жизни, – жалуются «Альтернативе» педагоги. – Такие пособия можно на пальцах одной руки посчитать: авторства Афониной, Павлюк, Ткаченко, Флиса и Якубяка по сольфеджио, и один коллективный учебник-журнал издательства "Музична школа" по музыкальной литературе.
– Пять современных украинских учебников только по сольфеджио. Разве этого мало?
– Дело в том, что универсального единого учебника вообще не существует. Например, Павлюк – это только для первого класса. Флис-Якубяк – это, в сущности, не учебник, а сборник упражнения для сольфеджирования. Он полностью на материале украинских народных песен и украинской академической музыки, а желательно таки детям бы и на зарубежной классике учиться. Учебник харьковского автора Афониной рассчитан на все классы, но конкретно для тех, кто учится по 8-летней программе (для 6-тилеток не очень подходит). У Ткаченко и у Павленко – это рабочие тетради, а не учебники.
Кроме того, в 2012 году была принята новая программа по сольфеджио. Пока учебников, которые бы соответствовали именно ей, нет.
Вообще, хорошие ответственные педагоги стараются отбирать лучшее из разных учебников. Но если мы в Киеве мы имеем хоть какой-то выбор, то школам на периферии и покупать негде. В библиотеках учебники преимущественно советские. На закупку новых в нужных объемах денег нет. Инструменты обновить невозможно, что говорить про ноты. Потому используем все, отбираем лучшее. В классе, к примеру можно на урок раздать детям того же Калмыкова или Давыдову, а домой задать из нового учебника (в том случае, если он у них есть).
– То есть можно было?
– Ну да. Теперь нельзя, получается.
Есть и еще один момент. Новые учебники преимущественно на украинском материале. Песни – все на украинском, даже для «подготовишек». Сплошные колядки, веснянки и прочие «забавлянки». И вот одесская коллега жалуется мне по телефону: "У меня группа: 1 армянин, 2 еврея, 1 грек, 2 русских, 2 украинца. Почему все эти дети должны постигать музыку только на украинском мелосе? В том же Калмыкове-Фридкине, кроме классики каких только нет песен: русские, украинские, польские, чешские, белорусские и много других. Интернациональный подход: чтобы дети разных национальностей могли найти в учебнике что-то свое (свое же приятней петь и стимулирует учебный процесс). И в целом, знакомство с интонационным языком разных народов обогащает, дает представление о разнообразии мировой музыке. А сейчас все свели к украинскому фольклору и на том замкнулись. Впрочем, и тот – мизерными тиражами.
– Не потому ли в циркуляре говорится, что «ознакомиться с ними можно в Киевском городском методическом центре». Только ознакомиться?
– В том-то и дело. Но и эти составители активно используют материал из советских сборников. До данного распоряжения преподаватели использовали все, что считали эффективным и могли достать. К примеру, очень хорошее пособие современного российского автора О. Комозиной "Неправильное сольфеджио" (издано в Ростове-на-Дону). «Витчизняного» аналога данной уникальной методике нет.
– А учебники Гнесиных для фортепиано или Иванова-Крамского для гитары теперь тоже под запретом?
– Сборники Гнесиных и руководство Иванова-Крамского к музыкально-теоретическим дисциплинам не относится, но исходя из первого абзаца, получается, что нельзя. Как нам пояснили – только украинские и только периода с 1991 по 2017 гг. Но если возвратиться к тому же сольфеджио, то в библиотеке каждой школы были и есть учебники таких мэтров Барабошкина и Давыдова. Или коллективный сборник сразу для всех классов Калмыкова и Фридкина.
Вообще-то, всё это «как нельзя лучше» укладывается реформу школ эстетического развития, в связи с принятием нового Закона "Про освіту", децентрализацией и новой концепцией образования. Знающие люди говорят, что эта реформа на самом деле уничтожит образование. На периферии уже готовятся закрыть ряд школ, потому как все вопросы по их содержанию переводят на территориальные общины. А ведь советская система музыкального образования была и остаётся лучшей в мире, учебников и пособий есть множество. Украинские музыканты работают по всему миру, востребованы в лучших оркестрах, театрах. Непонятно, что они собрались реформировать.
Солистка одного из европейских оперных театров ещё более категорична насчёт «отечественной методичной продукции».
– По большому счёту украинских авторов просто нет. Это переводы с русских учебников. Если же говорить о редком «эксклюзиве», то уже в конце 90-х мы – студенты – разрывали единственный находящийся в библиотеке Киевской консерватории экземпляр учебника по гармонии и теории музыки, написанный нашим профессором евреем Виноградовым на русском языке. Он сам нам, продолжая преподавать, придумывал задания, которые от руки вписывал в этот единственный экземпляр. Мне однокурсники уже тогда завидовали, потому что у меня был учебник «Элементарная теория музыки» Варфоломея Вахромеева. Мама купила его в Ленинграде в 1957 году. Там черным по белому все изложено. Чтобы нечто подобное иметь как «отечественное», от Виноградова потребовали перевести свой учебник на мову. Но денег на издание в итоге не дали. Так чего же теперь требуют, чтобы учились по тому, чего нет? Ресурс Союза разрушили, ничего так и не создав…
– То есть, жёсткая украинизация началась уже в 90-е?
– Мы когда госэкзамены сдавали по сольфеджио и теории музыки, нас уже заставляли ступени «щаблями» называть. Все хохотали тогда, и даже преподаватели, прикрываясь… За исключением разве что народного артиста Анатолия Паламаренко, который нам сценическую речь преподавал. На каждой паре он славил «обретенную в борьбе» незалежнисть. Я ещё с ним в полемику вступала: «если мы такие незалежные, почему с Крещатика пропали салоны художников, вареничная и все названия на украинском языке? Почему сплошной Макдональдс и «Шато де фльор»? В этом незалежнисть?» Он мне всё прощал, потому что я лучше всех поэму «Катерина» читала.
Увы, в музыкальных театрах, сейчас всё больше таких. Территория жлобства. Изображает на сцене фараона, а за кулисами все разговоры – об огороде и сале. Из них село не выйдет никогда. А в своих вышиваночных профилях в «Фейсбуке» рассказывают друг другу, как рады гибели ансамбля им. Александрова. Хотя среди погибших есть их однокурсники.
Слова выпускников украинских вузов во многом подтверждает профессор одного из них.
– Вообще, в музыкально-педагогическом отношении Украине есть чем гордиться. Можно навскидку назвать два-три десятка имён музыковедов – историков, теоретиков, фольклористов, – которые составляют славу не то что Украины или бывшего СССР – всего музыкального мира. Поскольку их научные труды охватывают основы музыкальной культуры, можно смело делать вывод: и в более прикладной сфере – музыкальной педагогике – на Украине существуют прекрасные, уникальные методики. Но справедливости ради стоит отметить, что подавляющее их большинство – «из бывших». Это кадры, воспитанные и всю жизнь протрудившиеся в УССР.
Впрочем, фундамент основных музыкально-теоретических дисциплин – сольфеджио, гармонии и полифонии, на которых базируется обучение в детских музыкальных школах и музучилищах – был заложен так давно, что даже советские (украинские) классики не имеют к этому отношения. Это западноевропейская традиция, которая возникла, если утрировать, три-четыре сотни лет назад. Другими словами, то, что дети изучают в младшей школе (так называемая «классика») – это, в первую очередь, европейская (не украинская) музыка, основанная, соответственно, не на каких-то особенных «украинских методиках» музицирования.
Да, в девяностые годы, когда все кто мог, двинулись на Запад, стало понятно, что выпускники наших музыкальных вузов достойно конкурируют с их зарубежными коллегами. У нас мощнейшая исполнительская школа, самобытный композиторский «молодняк», головастые музыковеды. Но наша система преподавания – снизу доверху – основана, в первую очередь, на западноевропейской и русской традиции. Такова данность. И если её изменить – всё рухнет.
– Не для того и принимаются подобные постановления?
– Тогда уж не знаю, ведают ли что творят. Поверьте, я прилично знаю и очень высоко ценю украинскую музыку. И могу с полной ответственностью утверждать, что все мы – плоть от плоти этой музыкальной культуры, этой традиции, этого народа. Отдаю должное и нашему музыкальному академизму, и – особенно – композиторам-классикам XX века. Но нужно объективно относиться к реальности, иначе мы впадём в профанацию. А реальность такова: произведения украинской классики европейского уровня с истинно украинскими интонациями начали появляться ближе к концу XIX века. В Западной Европе и России к этому времени уже была сочинена космическая бездна шедевров и – что особенно важно для нашего разговора – сформированы фундаментальные принципы музыкальной теории. Это осознают профессионалы, с этим нельзя не считаться. Хотя сегодня такие вещи вслух не произносят.
– И как этот космос уместить в рамки «одной нации-одной мовы»?
– На первый взгляд, предписание преподавать на украинском (читай – не на русском) выглядит смехотворно. Ну в самом деле, чем «до-дієз» отличается от «до-диеза» или «мі-бекар» от «ми-бекара»? Для чиновницы от образования с фамилией Чунихина, возможно, было бы открытием узнать, что музыканты во всех странах мира объясняются преимущественно на итальянском языке…
– Но на итальянском тоже нельзя!
– Как показала практика, всё не так забавно и безобидно.
Расскажу одну историю, за развитием которой мне пришлось наблюдать самому. Так вот, в одном из ведущих музыкальных вузов страны учился некий, весьма посредственный виолончелист. А по сольфеджио вообще перебивался с тройки на тройку с минусом (а должен сказать, что это предмет, который определяет «творческий потолок» любого музыканта: сколько бы часов ты ни высиживал за своим инструментом, как бы успешно ни сдавал историю и теорию музыки – если «плохо слышишь» – не быть тебе музыкантом высокого класса никогда!). Наш герой уже был «кандидатом на вылет», когда случилась победа Майдана. И тут он заявил преподавательнице – доктору наук, профессору, автору (кстати!) уникальных методик, в общем, непререкаемому авторитету в своей области, – что не будет ходить к ней на занятия, потому что она «преподаёт не на государственном языке». И перестал ходить! – хоть педагог и перешла с русского на неловкий, неродной не только ей, но и ему – армянину – украинский. Дальше – больше. Он объявил, что его преследуют за любовь ко всему украинскому, за политические убеждения. Кафедру и ректорат трясло. На проректора чуть не завели дело.
История закончилась благополучно: педагоги отстояли коллегу (правда, с «языковыми оргвыводами»). Бездарь отчислили. Но это было тогда. Тогда, когда ещё не было соответствующей вказивкы авторства Чунихиной. Как вынуждена была бы поступить администрация сегодня в контексте данного предписания – не хочется и думать…»
P.S. Согласно действующему Закону Украины «Об основах государственной языковой политики», свободный выбор языка обучения является неотъемлемым правом граждан Украины. Гражданам Украины гарантируется право получения образования на региональных языках или языках меньшинств. Это право обеспечивается, в том числе, через сеть внешкольных учебных заведений (Ст. 20). Государство «содействует использованию региональных языков или языков меньшинств в сфере образования» (ст. 5).
В законе ничего не сказано об «учёте статуса г. Киева как столицы украинской державы», чего требует распоряжение столичного департамента. Наоборот закон предписывает руководствоваться таким понятием, как «территории, на которых используются региональные языки и языки нацменьшинств» (ст.5.). Означает ли это, что циркуляр департамента можно рассматривать не более как рекомендацию? Нет. Ибо чиновники просят директоров: «контролировать преподавание предметов на украинском языке».
Ну а если кто-то из директоров воспримет эту «просьбу» не более чем просьбу, то люстрировать его всегда найдется за что. Благо дело, на это талантов «виолончелистов» хватит. Да и новый законопроект о языке уже в комитетах.
