На острие атаки войн будущего

Такому явлению технической мысли, как сухопутный флот, во многом стоит сказать спасибо Хьюго Гернсбеку. Именно он в 1917 году впервые предложил своеобразный землекрейсер, в который предполагалось переделывать старые броненосцы. Идею не реализовали, но Гернсбек данную идею периодически вытаскивал из закромов, продвигая на страницах своих журналов.


Если кто не в курсе, то известный в своё время Amazing Stories — это тоже Гернсбек. В разгар Великой Депрессии он его потерял, с точки зрения правообладания, но это не помешало и оттуда транслировать похожие мысли. Идея гигантской боевой машины, которая разносит в пух и прах вражескую оборону, оставалась заманчивой. Примерно такое предлагалось в декабрьском номере журнала за 1939 год. Впрочем, больше это похоже даже не на «сухопутный флот», а те «наземные броненосцы», что еще в 1903 году описал Герберт Уэллс.

Сюжет рассказа Уэллса незатейлив: идёт позиционная война, конца ей не видно, стороны поминают имя Блиоха, для описания происходящего на фронт прибывает военный журналист. И тут под покровом ночи линию обороны сминает массированная атака огромных (73 м в длину) колёсных боевых машин, вооружённых до зубов и закованных в броню. Ослепляя противника светом прожекторов, «наземные броненосцы» сеют в траншеях смерть, поливая линии обороны ружейным и орудийным огнём. Заканчивался рассказ полным разгромом оборонявшихся и пленением военного корреспондента, который был главным героем.

Идею землекрейсеров неоднократно поднимали в научной фантастике, в том числе люди, которые фантастами являлись лишь частично. Одним из них был Александр Петрович Казанцев, по совместительству военинженер 3-го ранга, а также человек, имевший прямое отношение к танкостроению. Он наверняка кое-что знал, причём не только об идеях Гернсбека. Одним из известных произведений Казанцева стал роман «Пылающий остров», который был впервые опубликован ещё до Второй мировой войны, а позже неоднократно дорабатывался с учётом новых изобретений. Часть этого романа посвящена сухопутному флоту СССР.

Более того, сухопутный флот в СССР прорабатывался на самом деле, причём задолго до войны. Не самым известным фактом является то, что танки прорыва продумывались командованием РККА ещё в 20-е годы, причём вдохновлялись там не чем-нибудь, а французским FCM 2C. Предполагалось, что это будет 65-тонная боевая машина с противоснарядной бронёй и орудием калибра не меньше 76 мм.

Ввиду отставания в работах по танку прорыва с конца 20-х годов начались переговоры с итальянской фирмой Ansaldo. Продолжилось это сотрудничество и в начале 30-х годов — неслучайно именно поездка в Италию стала единственным заграничным вояжем С.А. Гинзбурга, на тот момент главного конструктора ОКМО завода «Большевик». По заказу советской стороны итальянцы разработали проект 65-тонного танка, который лёг в разработку ОКМО — тяжёлого танка Т-39. К тому моменту требования ужесточились: боевая масса выросла до 90 т, толще стала броня, одновременно выросли и требования по вооружению.

Вместе с тем, прорабатывались и альтернативные варианты танка прорыва, например, 85-тонный танк разработали под руководством К.К. Сиркена на заводе «Большевик». Наконец, в 1933 году проект 100-тонного танка (индекс Т-42) разработал Гроте. Впрочем, эта машина была сущей мелочью по сравнению с тем, что Гроте прорабатывал в 1932-1933 годах.
5 марта 1933 года в адрес маршала Тухачевского пришло письмо за подписью Гроте. В нём конструктор предлагал построить 1000-тонный «танк-крепость»:

Уважаемый товарищ Духачевский!

Полагая, что Вы помните мою работу в Ленинграде, а также конструктивные предложения относительно тяжёлого танка прорыва, прошу позволить мне отправить Вам два исправления в проекте большого танка-крепости (1000 тонн) в надежде привлечь Ваше внимание к этому новейшему средству защиты СССР. Разработка полностью готова, её вполне возможно реализовать и она является весьма ценной ввиду политических волнений и войны на востоке.

К сожалению, со времени моего годичного пребывания в Москве личные отношения не развивались благополучным для меня образом. Трудности, препятствующие осуществлению моих планов, не дают мне возможности в будущем распылять усилия только в одном направлении.

Выражаю Вам благодарность за беседу при личной встрече, которой Вы меня удостоили ранее в Ленинграде.

С глубоким почтением, преданный Вам
Эдвард Гроте, ОКГ, «Спецмаштрест»

К письму Гроте приложил эскизы «танка-крепости» в двух вариантах. В первом, наиболее известном варианте, танк предполагалось сделать шестибашенным. В башне главного калибра размещалось два орудия калибра 305 мм, в двух носовых башнях находились по два орудия калибра 152 мм в каждом, по бортам предусматривалось две башни, в каждой из которых стояло по паре пушек калибра 76 мм, сзади стояла башня с двумя 45-мм пушками, которые предполагалось использовать как зенитные. Второй вариант отличался тем, что число башен было сокращено до четырёх, соответственно, спаренные установки 76-мм пушек отсутствовали. Поскольку было понятно, что обычная гусеница не выдержит такой нагрузки, гусеницы предусматривались строенными.

Об этом проекте почти ничего не известно, кроме краткой переписки и пары эскизов — но это если использовать советские источники. В Германии выходил армейский журнал Kraftfahrkampftruppe, во многом аналогичный советскому журналу «Механизация и моторизация РККА». Нередко на его страницах печатались материалы немецких конструкторов. В сентябрьском номере за 1937 год развернулась бурная дискуссия между Гроте, который ещё в 1933 году вернулся в Германию, и Гунтером Бурстыном, которого считают «отцом» австрийских танков. К тому моменту Гроте уже опубликовал информацию о своём танке, и Бурстын выступил с резкой критикой проекта, называя его фантазией. Ответом стала довольно крупная статья, в которой Гроте подробно рассказывал о своей работе в Советском Союзе.

Часть изложенных им фактов далека от истины, но становится понятно, почему, например, боевая масса танков прорыва выросла до 85-100 т. Дело в том, что на конференции по разоружению французы предложили ограничить боевую массу танков 90 тоннами. Некоторые страны восприняли это как свидетельство наличия у французов таких танков, и даже всплыло его название — Char de rupture, он же Char D. Этот несуществующий танк даже попал в немецкий справочник. К слову, эту машину видели многобашенной, что также отразилось на советских танках Т-39 и Т-42.

Есть серьёзные подозрения, что и 1000-тонный танк имел французские корни. По крайней мере, повествование Гроте намекает на то, что Тухачевский (а именно он, по словам Гроте, был идеологом данной идеи) читал измышления Вельпри. Иначе как объяснить тот факт, что даже первоначальные его проекты имели боевую массу 600 т? Гроте пишет:

Тактические требования предъявлял военный комиссариат, и подробно обсуждал со мной Тухачевский. Во время одного из таких обсуждений было сказано следующее:

«Для охраны границ большого советского пространства не подходят укрепления, подобные тем, что возводят европейские капиталистические, буржуазные государства. 

Строительство по такому принципу потребовало бы настолько большого количества материалов и заняло бы так много времени, что на его осуществление ушли бы десятилетия». И далее: «Поэтому необходимо, приняв революционные меры и максимально задействовав технические приёмы, найти способы и средства построить машины-крепости, похожие на мониторы, которые могли бы действовать на широком участке суши, как это делают военные корабли на море».

На последующих стадиях разработки советские военные комиссары повысили свои требования и потребовали установить самое тяжёлое вооружение. Больше всего они хотели видеть 38-см или 42-см орудия. Однако соображения специалистов показали, что эти планы пока неосуществимы. Останавливаясь на подробностях, стоит упомянуть, хотя здесь это излишне, что в моём первом проекте была предусмотрена только одна основная башня в задней части корпуса. В двух маленьких боковых башнях в передней части было по одному 75-мм орудию.

В данном случае есть серьёзные основания верить словам Гроте. Во-первых, до УММ доходила лишь малая часть информации, а переписку Гроте вёл непосредственно с Тухачевским. Во-вторых, в 1933 году стартовала разработка аналогичного танка, но поскромнее. Разработчиками этой машины назначили НИО ВАММ (научно-исследовательский отдел Военной академии механизации и моторизации РККА им. Сталина). Под руководством М.В. Данченко (впоследствии он возглавил кафедру танков Академии бронетанковых войск) проект вели военные инженеры П. Федоров, Я.Е. Бинович (один из авторов фундаментальной книги «Теория танков» и автор гидромеханической трансмиссии для танка Т-28) и А.И. Благонравов (создатель планетарной трансмиссии для ряда танков, крупная фигура в советской танковой промышленности).

Преподавательский состав академии предложил танк массой 500 т, который должен был оснащаться двигателем мощностью 6000 л.с. и развивать скорость до 30 км/ч. Вооружение было заметно скромнее, чем у «танка-крепости» Гроте: 2 пушки калибра 107 мм, 2 пушки калибра 76 мм, 2 пушки калибра 45 мм и 4-12 пулемётов ДТ. К сожалению, изображения этого проекта отсутствуют.

Известно, что в июне 1933 года был подготовлен эскизный проект, а в июле эксперименты по выведению танков-гигантов решили прекратить.

Впрочем, не всех об этом известили.

 
Источник