КТО КОГО: АМЕРИКАНСКИЙ ФРЕГАТ ПРОТИВ СТАРОЙ ИРАНСКОЙ МИНЫ

Персидский залив. Экипаж американского фрегата «Сэмюэль Б. Робертс» отчаянно сражается за жизнь своего корабля. Он вот-вот одновременно сгорит и утонет. Что же подвело новейший современный корабль к краю гибели? Как оказалось, он стал жертвой оружия, которое было старше его на 80 лет.

«Танкерная война»

Ирано-иракская война сделала Персидский залив опасным местом. Не в силах вырваться из позиционного тупика на суше, обе стороны пришли к экономической войне. Зависимые от вывоза нефти страны устроили настоящую охоту за танкерами, выходящими из портов врага и даже нейтральных стран. В ход шел весь арсенал: артиллерия, береговые ракетные комплексы, надводные корабли и авиация. В результате в Персидском заливе ввели систему проводки конвоев под эскортом кораблей американского флота (операция «Твердые намерения»).

*Кувейтский танкер идет в составе американского конвоя, в рамках операции «Твердые намерения»*

Весной 1987 года Иран начал масштабные операции по скрытному минированию судоходных маршрутов и узловых точек морских коммуникаций. Среди подорвавшихся оказался и зафрахтованный Кувейтом советский танкер «Василий Чуйков», сумевший своим ходом дойти до порта.

В сентябре того же 1987 года американские силы специального назначения даже захватили иранский десантный корабль «Иран Аджр», под покровом ночи выставлявший минные банки. После этого Иран прекратил операции, но уже выставленные мины продолжали терпеливо ждать своего часа.

«Сэмми Би»

Фрегат «Сэмюэль Б. Робертс» — типа «Оливер Хаззард Перри» — был новым и очень боевым кораблем. Поход в Персидский залив стал для фрегата, введённого в строй в 1986 году, первым оперативным развёртыванием, перед которым команда долго и упорно тренировалась. Борьба за живучесть на американском флоте всегда была на очень высоком уровне, но на «Сэмми Би» — благодаря стараниям главного инженера корабля, лейтенант-коммандера ван Хука и его заместителя, командира дивизиона живучести лейтенанта Соренсена — этот уровень превзошли.

За бесконечные учебные тревоги команда прозвала Соренсена Аварийным наци.

Его любимым приёмом было сыграть тревогу и начать учения в три ночи после напряжённого дня или через час после того, как команда вернулась с берега. Командир корабля, коммандер Ринн, всячески поддерживал Соренсена и ван Хука в этих начинаниях.

Кроме того, Ринн был полностью согласен с ними в том, что средств и имущества для борьбы за живучесть много не бывает. В результате корабль ушёл в поход, имея на борту двойной комплект кислородных дыхательных аппаратов с двойным комплектом кислородных баллонов для них; тройной комплект бочек с пеногасителем, а также несколько сверхштатных переносных водонасосов. Последние были дефицитным и дорогим товаром. Чтобы заполучить побольше, пришлось идти на хитрость, заказывая их по запчастям и собирая уже на борту.

Ещё заготовили дополнительные комплекты ЗИПов (запасных частей, инструментов и принадлежностей. — Прим. ред.) для всех критически важных корабельных систем. Экипаж крайне внимательно изучал практический опыт борьбы за живучесть на систершипе (корабле той же модели. — Прим. ред.), фрегате «Старк», который по ошибке получил две противокорабельные ракеты с иракского самолёта.

По прибытии в залив «Сэмюэль Б. Робертс» приступил к сопровождению танкерных караванов. 14 апреля 1988 года он шёл полным ходом на встречу с кораблём снабжения «Сан Хосе». В 16:39 наблюдатель на мостике сначала в бинокль, а потом и невооружённым взглядом, заметил лениво покачивающиеся на поверхности моря чёрные рогатые шары. Мины! С ближайшей из них корабль разминулся на расстоянии 200 метров.

*Дрейфующая по Персидскому заливу морская мина*

Мины на поверхности — это только полбеды. Главную опасность представляли те, что ждали своих жертв в нескольких метрах под водой.

«Нас никто не готовил к тому, что делать, если мы оказались посреди минного поля», — вспоминал Ринн. На корабле объявили боевую тревогу, экипаж занял посты и задраил водонепроницаемые переборки. Командир решил медленно уходить задним ходом, ориентируясь по хорошо заметному кильватерному следу. Через несколько минут отползания стоявший на открытой части мостика Ринн увидел, как корма с рёвом взлетела под углом в 30 градусов и сразу же вспыхнула.

Они всё-таки подорвались.

Сражаются все, никто не сдаётся

Мина взорвалась ровно под машинным отделением фрегата, оставив пробоину площадью в пять квадратных метров и сломав киль. Всё в машинном отделении сплющилось силой взрыва, а потом оказалось полностью затопленным.

Раскалённые газы воспламенили топливо, и огненный шар покатился вверх по кораблю, поджигая надстройку.

В течение 90 секунд корабль принял две тысячи тонн воды, а через проломленную переборку почти сразу затопило соседний с машинным отделением отсек вспомогательных механизмов номер три. Незакреплённые предметы полетели кувырком по кораблю, во всех отсеках погасло освещение. Однако хорошо подготовленная команда немедленно приступила к борьбе за живучесть.

Рассчитывать они могли только на себя — до ближайшего американского корабля, способного оказать помощь, было сто миль.

«Обломки ещё падали с неба, когда на палубе уже приступили к действиям аварийные партии. Первые пожарные рукава развернули не более чем через 30 секунд после подрыва», — рассказывал потом Ринн.

Под главной палубой шла борьба с водой и за электричество. Отсек вспомогательных механизмов номер два заключал в себе два из четырёх корабельных дизельных генераторов; один уже потеряли в отсеке номер три. Через разорванную во многих местах переборку во второй отсек хлынула вода. Если потерять ещё и его, корабль неизбежно пойдёт ко дну.

При выходе из строя трёх из четырёх генераторов кораблю не хватит мощности для поддержания давления в главной пожарной магистрали и работы водоотливных средств.
Чтобы удержать воду, пришлось импровизировать на ходу. Трещины и рваные разрывы в переборке имели самый причудливый узор. Заделать их стандартными клиньями не удавалось, а при попытках забить кувалдами на переборке только появлялись дополнительные разломы. Дыры стали на ходу закрывать сначала частями собственной формы, а затем притащенными из жилых помещений матрасами и подушками, которые прижимали к пробоинам всем, что попадалось под руку.

*Машинное отделение фрегата после взрыва*

Работавшие в аварийном отсеке потом со смехом будут рассказывать, что видок у них был тот ещё: толпа мужиков в одних трусах, по колено в воде, при свете боевых фонарей и мерцающего аварийного освещения подпирает ящиками с инструментами и деревянными брусьями матрас. Тем не менее, сухие строчки официального отчета гласят, что «поступление воды в отсек удалось уменьшить на 90%». Затем в ход пошли более традиционные пластыри и подпорки.

Механики отчаянно пытались выжать хоть что-то из двух генераторов, однако ни один из них не выходил на полную мощность. В соседнем отсеке находился генератор, который ещё днём выключили как неисправный. Теперь его требовалось починить по принципу «жизнь или смерть», но механики смогли.

В первый час казалось, что корабль не спасти: крен на корму увеличивался. Старший помощник вежливо спросил у Ринна, стоит ли готовиться покинуть судно и, согласно уставу, начинать уничтожать секретные документы и приборы. Ринн ответил отрицательно. Они должны были бороться.

Ситуация постепенно приходила в норму, однако корабль садился всё глубже. Внезапно у Ринна и его механиков случилось озарение. Они же топят сами себя! Пожарные расчёты выливают тонны воды и пены, которые идут вниз, уменьшая запас плавучести.

Если так пойдёт и дальше, они утонут значительно раньше, чем сгорят.

В прошлом году почти так же чуть не утопили повреждённый «Старк». Парадоксальный приказ «прекратить тушить» исполнили не сразу, но дисциплина возобладала.

Плохие новости, правда, не заканчивались. Сначала из снарядного погреба сообщили, что температура там уже 45 градусов Цельсия, а затопление погреба на едва держащемся на плаву корабле — опасное дело. Пришлось из погреба на верхнюю палубу организовывать живую цепочку, по которой снаряды просто выкидывали за борт. Затем стало очевидно, что корабль не развалился надвое лишь потому, что скреплялся главной палубой и надстройкой, которые изгибались от каждой набегающей волны и шли трещинами. По палубе проложили и закрепили все возможные кабели и цепи, чтобы удержать её одним куском.

*Треснувшая верхняя палуба и скрепляющие кабели*

К семи вечера стало окончательно ясно, что воду откачивают быстрее, чем она прибывает. В девять удалось потушить последние пожары.
Они спаслись.

Старый конь

«Сэмюэля Б. Робертса» доставили домой уникальным для того времени образом — на борту судна-кораблевоза. Ремонт обошёлся почти в половину стоимости строительства.

Обследовавшие участок подрыва минёры обнаружили, что «Робертс» подорвался на иранской копии отечественной якорной, контактной мины («Мина обр. 1908/1939», где 1908 и 1939 — годы последних модернизаций). Эта старая мина, пережившая две мировые войны, оказалась способной доставить в нужную точку 115 килограммов тротила и почти отправить на дно современный боевой корабль. Даже официальный отчёт, признавая героизм и высочайшую подготовку команды фрегата, отмечал, что им просто повезло. Также там указывалось, что минную угрозу серьёзно недооценили, а меры по борьбе с ней оказались недостаточными.

Потратив 15 тысяч долларов на дюжину мин, иранцы нанесли урона на 96 миллионов и подтвердили сразу два вечных принципа: не стоит недооценивать даже старое оружие и людей, его использующих. И конечно, не надо забывать о хорошей подготовке — ведь она выручает даже в кажущихся безвыходными ситуациях.

Кирилл Копылов