Игры в бисер

Иногда нужны мыслеупражнения, для тренировки ума. Воспринимайте нижеследующий текст соответственно...


Да вы, любезнейшие, бросьте все эти свои игрища. Я сам все эти лингвистические тонкости прекрасно знаю. Но не практикую.

Ибо предпочитаю воздействовать сугубыми фактами, холодными и железными, как гвозди.
Потому что мне не нужно ни манипулировать, ни программировать. Мне нужно убедить. Поэтому можно истерить сколько угодно, но я не пропагандист. Я уничтожитель пропаганды.

Вы, конечно, можете накачать людей эмоциями. И даже фанатизмом. Но от фанатизма устают. И от фанатиков тоже. Поэтому фанатики никогда не удержат победу.

А когда перегорят и угаснут эмоции (как обугленные доски), останутся голые гвозди. И моя победа в длинную. Так было, и так будет.

Те, кто читают книги, всегда правят теми, кто читает комиксы. И те, кто считает на 32 хода, всегда выигрывает у тех, кто стремится ха(й)п(а)нуть здесь и сейчас.
Когда Таль жертвует фигуру, это эксперимент. Но когда Спасский жертвует фигуру – пора сдаваться.

С бисером можно делать столько всего разного – можно вышивать, можно метать его перед свиньями, а можно играть в бисер.

Кто бросит мне вызов? Что общего между «Доктриной 77» и Фримэном? Кто прячется в тени? Осознаёт ли он, почему не смог взлететь? Могут ли два ницшеанца посидеть с бутылочкой пива?

Мир – это текст. А хороший текст – это гипертекст. И такие были даже тогда, когда ещё не существовало гиперссылок. Вместо них были отсылки, крылатые фразы, цитаты, аллегории и намёки. Как и здесь.

Для меня текст – это узор. И если автор мне знаком, то я с высокой вероятностью смогу сказать, кто это, не подглядывая в подпись внизу. У каждого узор свой. Текст логика легко отличить от текста шизофреника. А тексты моей жены поражают меня богатством и насыщенностью красок, как павловопосадский платок.

Но иногда я танцую тексты. Дон Хуан танцевал людей (это я тоже делаю), а я танцую тексты. Это связанные между собой танцы, и это понятно.

Есть несколько разных типов текстов, которые я пишу.
Самый простой и скучный – это реагирование. Происходит некое событие, и ему нужно дать оценку – эмоциональную, моральную, экономическую, политологическую, юридическую (вот сюда я стараюсь не лезть, потому что для этого есть специально обученные люди) и так далее.

Аналитика уже интереснее. Нужно собрать кучу разных данных из пары десятков разных источников, свести их в единую систему, выстроить в правильном порядке, обработать и сделать выводы. Такая работа не слишком творческая, скорее методическая, зато достаточно сложная, а оттого тренирует ум. И когда решаешь аналитическую задачу, то в конце получаешь хорошую порцию эндорфина.

Ещё интереснее делать прогнозы. Отслеживать тренды, учитывать различные факторы, проводить исторические параллели и на основе всего этого чертить линии в будущее. Особый кайф наступает потом, когда через полгода, год или несколько ты достаёшь старый прогноз и говоришь «Не люблю говорить, что я говорил (на самом деле люблю), но я говорил!».

Но самое высшее удовольствие, пик, чистое творчество – это когда работаешь со смыслами, на концептуальном уровне. Такие тексты не слишком любят редакторы (им бы что-то на сиюминутные и актуальные темы), но зато ты ступаешь на поле неизведанного и создаёшь на нём свой собственный узор (в том числе вплетая в него уже существующие смыслы, как узнаваемые элементы орнамента).

Ну и игры в бисер, куда без них. Сами по себе нового порождающие мало (возможно, но не факт), зато тренирующие мозг для решения других задач.
Вы, кстати, заметили, как поменялся рисунок моего текста по сравнению с началом?

Так вот, у Германа Гесса в вышеупомянутом произведении критикуется (тут мне лень писать самому, поэтому я скопипастил описание из другого источника, курсивом) «фельетонистическая» культура (от немецкого значения слова «фельетон», что означает «газетная статья развлекательного характера»). Суть её составляет газетное чтиво – «фельетоны» как особо популярный вид публикаций, изготовлявшихся миллионами. В них нет глубоких мыслей, попыток разобраться в сложных проблемах, наоборот, содержание их составляет «занимательный вздор», пользующийся неимоверным спросом. Сочинителями подобной мишуры были не только газетные щелкопёры, были среди них поэты и нередко профессора высших учебных заведений со славным именем – чем известнее было имя и глупее тема, тем больше был спрос. Излюбленный материал подобных статей составляли анекдоты из жизни знаменитых людей под заголовками вроде: «Фридрих Ницше и дамские моды в семидесятые годы девятнадцатого столетия», «Любимые блюда композитора Россини» или «Роль комнатных собачек в жизни знаменитых куртизанок». Порой знаменитого химика или пианиста спрашивали о тех или иных политических событиях, а популярного актёра или балерину – о преимуществах или недостатках холостого образа жизни или причине финансовых кризисов.

Гессе критикует это в 1943 году, а современный интернет забит этим чуть более, чем полностью. И экспертами зачастую обзывают не тех, у кого профильное образование и опыт работы по направлению в двадцать лет, а кого попало (особенно стараются историки, они считают себя специалистами во всём. Вообще ВО ВСЁМ).
Но пока многие другие (к счастью, не все) сочиняют фельетоны, я играю в бисер в чертогах разума.

Антигламур, антипропаганда, антифельетоны.

Никаких поблажек. Эволюция (или боженька, тут каждый для себя сам решает) дала человекам мозг гораздо более мощный, чем то, чего достаточно для выживания и размножения (для этих целей хватило бы и такого, как у макаки). Не для того, чтобы ты, Homo, постил гэги и мемасики, и читал комиксы (если слово «читал» применимо к комиксам). А для порождения смыслов и решения сложных задач. Ты, Человек, беспокойная мысль Вселенной, любопытная и ищущая.

Да, я редко пишу лонгриды. Но не потому, что потакаю читателям (Ашманов говорит, что средний пользователь интернета читает не больше шести абзацев текста, потом «устаёт»). А потому, что если вы не можете изложить суть большого текста в паре предложений, то грош ему цена. Меня, по крайней мере, так учили.
Карл Маркс как-то написал в сопроводительной записке к одной из своих работ «Времени было мало, поэтому написал много».

Суть моей Доктрины Осаждённой Крепости в одном предложении. А остальные шесть страниц описывают, как я пришёл к этому предложению.
Точно также, как и суть Великой Русской Дымовой Завесы (ВРДЗ) сводится к «В России всё не так, как кажется на первый взгляд» (византийство, обожаю его).

Это, кстати, третий рисунок текста в данной статье. Вы заметили?

И, раз уж вспомнили, Доктрину Осаждённой Крепости репостнул Иван Охлобыстин. Хотя она формально оппонирует его «Доктрине 77».

А знаете, почему? Потому что моя Доктрина такая же имперская и государственническая, как и его.

А знаете, в чём противоречие? В том, что Иван, кровь и плоть, воплощённый Хаос. Он всю жизнь мечется, от байкера до священника и обратно, где-то между борделем и монастырём.
Я же, наоборот, воплощённый Порядок, спокойный и методичный.

Суть в том, что Россия – это зеркало. В котором каждый видит собственное отражение.
Охлобыстин видит Хаос. И любит Россию.
Роджерс видит Порядок. И любит Россию.

Либералы видят мерзость и грязь.
Ну, вы поняли. Как там Гафт писал? Вроде «И любимое говно ищет в каждом человеке».

И последнее на сегодня…
Я слегка подправил фразу Путина про «Границы России нигде не заканчиваются».
Россия нигде не заканчивается.
Так богаче смыслами.
Ни в пространстве. Ни во времени. Ни в мыслях.
Там математики недавно с помощью расчётов Дрейка опровергли «парадокс Ферми». Будем жить!

P.S. Зачем этот текст? О чём этот текст? Это не/просто игра в бисер.
А всё почему? Обчитаются этих ваших структурических лингвистов, и дрожат, как банный лист.

Комментариев нет: