Конец света или “Не мешай ползти на кладбище!”
Дикий шабаш, устроенный прошлой зимой, в основном бушевал в центре Киева. В трёх сотнях метров от Майдана текла, с виду, обычная нормальная городская жизнь. Абсолютно все, вне зависимости от политических предпочтений, надеялись, что после победы или поражения путча, зона майданного безумия рассосётся сама собой. Незалежное болото, взбулькнув пузырём ядовитого бандеровского газа, в очередной раз, погасит все колебания и в нём снова, до поры до времени, закипит беззаботная жизнь лягушек, стрекоз, комариков, водомерок и других “пересичных украинцив”.
Когда 7-го августа остатки бандитского табора начали грузить на самосвалы, моя майданутая сотрудница, презрительно скривив рот, заявила коллегам, что всё правильно — на Майдане осталось одно быдло и бомжи. Я не стал напоминать, что недавно тех же самых людей она считала братьями, призывала вместе с ними “героя Славу” и жрала кашу из общего котла. Более того, за полгода “революционеры” вообще не изменились — не стали более грязными или менее вонючими. Просто Майдан перестали показывать по телевизору, он надоел, пора бы уже вернуться к нормальной жизни. А вот с этим возникла проблема.
Ежедневно читая новости с Украины, многие убеждаются в полном отсутствии логического мышления у майданутых. Беда в том, что умом здесь не руководствуется почти никто (мало кто может это делать), причём вне зависимости от взглядов. Но если бы я просто назвал большинство украинцев дебилами, то уподобился бы светочам вроде Макаревича или Эдуарда Успенского и ничего не объяснил читателю, который хочет понять происходящее.
Окружающие, отказавшись от логики, воспринимают реальность какой-то чуйкой. Бандеровские пропагандисты умело обнаруживают эти смутные ощущения, преобразуют их в информационный продукт, и уже через влияние на эмоциональную сферу создают нужное псевдорациональное “общественное мнение”. То, что победа нацистов уничтожила государство, и что это сделало катастрофу неизбежной, бесполезно кому-то объяснять при помощи логики. Не самые сложные, но логически простроенные выкладки вызывают у слушателей одинаковую реакцию: “Да ты пессимист!” — то есть с их колокольни, кажется, будто я говорю нечто не потому, что так думаю, а потому что испытываю негативные эмоции.
После перемоги Майдана у всех возникло не осознанное желание вернуться к нормальной жизни, а ощущение “поигрались и хватит”. Его особенно ярко использовали во время фарса с назначением Порошенко. Бандеровские пиарщики преобразовали ощущение в слова: “Посмотрите, какой хороший Порошенко! Он не такой как Янукович, он успешный бизнесмен и разбирается в экономике”. Когда я спросил у одного из ретрансляторов пропаганды, почему он, майданный борцун с олигархами, намылился голосовать за олигарха — человек буквально завис. Туда же можно отнести испуганно-насмешливые разговорчики “на Украине нет фашизма”, в которых главным аргументом была электоральная непопулярность Дмитрия Яроша и партии “Правый Сектор”.
Большинство смотрит телевизор, где всё хорошо и “потерь нет”©, но СМИ озвучивают и интерпретируют далеко не все ощущения большинства. Самые неприятные из них, вроде эмоций от падения в нищету, пропагандистами игнорируются, но не исчезают бесследно. Люди ощущают невозможность жить по-старому, а так же нарастающее давление фантастических размеров ж*пы, в которую они сами и влезли. Это даёт неожиданный эффект, который можно сравнить с последствиями развала СССР. В начале девяностых вместе со страной, сотни миллионов граждан лишились ценностей, причём не только материальных, потеряли цель, мотивацию, любимое дело, нормальную семью. Каждый замещал утрату, чем мог. То же самое, кратно усиленное, я наблюдаю сейчас среди друзей и знакомых.
Вы думаете нельзя резко впасть в потребительство, получая в месяц 4000 гривен (в данный момент это примерно 270 долларов)? Оказывается можно. “Оптимист” разговаривает со мной, “пессимистом”, исключительно о шмотках, которые он увидел, купил или хочет купить на распродаже в торговом центре. Уверен, когда все средства будут уходить на выживание, человек на оставшиеся гроши начнёт с утроенной страстью рыться на раскладках секонд-хенда. Кстати, киевские секонды и ломбарды чувствуют себя превосходно. Быстрее курса доллара растёт лишь барахолка возле “Петровки”.
Другие считают, что любой ценой не следует оставаться наедине с самим собой. Для этого нужно создать вокруг себя глупую всепоглощающую рутину, которая будет полностью занимать всё свободное время. Погружение должно быть абсолютным, чтобы ни одна страшная мысль не успевала возникнуть.
Моих знакомых объединяет дикая тоска, которая чувствуется во взгляде и голосе. Они ощущают катастрофу, но прикладывают титанические усилия, чтобы избежать её осознания, не разбираться в её причинах и не пытаться её преодолеть. Самая жуть состоит в другом — показанные фотографии разодранных тел жителей Донбасса не вызывают и десятой части той реакции, которая следует за вполне предметным предложением, к примеру, на время уехать из бандеровского Ада. Крик: “Ты думаешь там лучше?!” означает: “Не сметь покушаться на всеобщую беспросветность Ада! Нет и не может быть шансов спастись!” — что это, если не конец света, наступивший в отдельно взятом failed state?
Отсюда можно сделать несколько выводов. Во-первых, грядущая зима не остудит буйные головы, не прорастит зёрна логики и не пробудит здравый смысл. Дело не столько в тотальности лжи, сколько в жажде смерти, охватившей значительную часть населения бывшей Украины. Идеология незалежности, закономерно мутировавшая в бандеровский нацизм, является на практике коллективным самоубийством. Идеологи нацизма открыто указывают на Россию, как на врага, который должен быть уничтожен ценой гибели украинского народа. Во-вторых, болезнь не лечится сама собой. Более того, она не лечится простым разгромом банд нацистских карателей. Нужна полноценная терапия, где военная составляющая — важный, но далеко не единственный компонент. Смехотворное “перемирие” необходимо использовать для всесторонней организации лаборатории, в которой будет разработана военная, организационная, культурная, идеологическая и прочая вакцина против смертельной бандеровской болячки.
torbadusta
