Кандидат УКРАИНСКИХ исторических наук

Давно не было материала про хохломор, но тут меня просто убили насмерть два раза. Укропская наука вотаке. Есть у кого учиться журналюгам из АТО

ИТАК, ПЕРЕВОД


Бывшее общее имущество общины вдруг стало запрещено для пользования. Нельзя было ни ловить рыбу, ни собирать грибы, ни зерно, потому что это все было государственное имущество. У людей забирали совместный общественный ресурс, создавая коллективный (а на самом деле государственный).
В августе 1929 года Совнарком (Кабинет министров) УССР принимает постановление " о признаках кулацких хозяйств. Тех хозяев, о которых мы говорили, стали называть кулаками - до 1929-го это слово на селе не употреблялось.
Какие признаки этих кулацких хозяйств? Если в хозяйстве имеется мельница, маслобойня, крупорушка, просорушка, шерстечесальня, сушарня, кожевенный завод, шаповальня, кирпичный завод или другое промышленное предприятие, а также ветряная или водяная мельница. Это то, что имела каждая семья.

и далее:

Власть заставляла мастеров работать в коллективе, но платила очень мало, к тому же не обеспечивала сырьем. Это заставляло мастеров увольняться и идти в колхоз работать на поле. Потому что в колхозе давали какую-то баланду - мука с водой, ботву и т.д. А после 30-х годов за штамп "кустарь" людей преследовали.
Представляете, мелкому бизнесу запрещали изготавливали продукцию. За ними был установлен надзор. Те ремесленники, кто еще могли пошить шапку, кожух или какую-нибудь обувь, ходили обменивать товар ночью или потихоньку, чтобы власть об этом не знала. Это была рискованная "работа в тени", не то, что сейчас. Это называлось "спекуляцией" - словечко, которое тоже распространилось в 1930-х годах.
Из портных и ткачей артелей не делали, потому что власть продавала государственную одежду и не хотела конкуренции из села. Поэтому эти мастера имели шанс на спасение. Когда людей раскулачивали, у них забирали хорошую одежду, а оставляли рваную, старую, который надо было перешить и т.д. Кто придет к портному, даст ему за работу фасоль или картофелину, и уже можно выжить.
То, что королями жизни вдруг стали не трудолюбивые люди, а лентяи и пьяницы, перевернуло крестьянскую сознание. Ибо кто РАСКУЛАЧИВАЛ, загонял в колхозы и забирал хлеб? Это были местные активисты, а во главе активистов всегда был кто-то уполномоченный из района с НКВД. Часто такие активисты говорили на русском языке, то есть были не из Украины (а, может, из города). И эти активисты ходили по 10-15 раз, запугивая, чтобы человек вступил в колхоз.
Уполномоченные выбирали в селе наиболее агрессивных, деморализованных, ленивых. Это единичные персонажи, 3-5 человек на среднее село - до коллективизации они даже не имели своего хозяйства, потому что были либо лентяями, либо алкоголиками.
Вот представляете, всю жизнь они подвергались обструкции со стороны общества, а тут такой шанс. Вчера тебя никто не уважал, а сегодня ты представитель власти. Приходят коммунисты и говорят "Вы будете управлять в селе, раскулачивать людей, забирать у них, потому что это надо для власти". Они шли на это с удовольствием, и ходили с этим уполномоченным по хижинам.
А потом уже они приходили БЕЗ уполномоченного и делали, что хотели. И вели себя жестоко - это была бы такая месть за то, что их раньше высмеивали, а теперь они могут прийти к хозяину, снять с него последний кожух, выгнать босиком на снег и говорить: "Я тебя отправлю в Сибирь". Их называли и комбеды, и коммуняки, и краснокожие и чернокожие, бригады, буксиры.
Часто привлекались к таким бригадам дети. Их брали из школ. Были арестованы, высланы учителя, потому что они неправильно детей учили, по старым традициям - верить в Бога и т.д. За два месяца были подготовлены новые кадры, которые отправлялись в школу. Эти учителя работали на власть. Они могли путем контрольных работ у детей узнать, где есть зерно, каким образом родители добывают пищу для вас и т.д.
До голода в деревне почти не было краж. Дома подпирались или веником, или колышком или камешком. Еще раньше, в начале XX-го века, если кого ловили на воровстве - обычно это были конокрады - то суд осуществляла община. Пойманного вели через все село, могли раздеть, могли в него кидать камнями или комками, высмеивать.
За 3-5 лет отношение к воровству в сознании людей изменилось радикально. После коллективизации и Голодомора даже была поговорка возникла: "Ночь мать, не украдешь - не будешь иметь".
Разрушалась даже супружеская жизнь - за невыполнение хлебозаготовок людей иногда заставляли расставаться. Это было такое наказание.
Рождения, свадьбы и похороны - три важнейших составляющих крестьянской жизни. То, что называется обрядность. Изменилось радикально. Крещение запрещались. Люди шли много километров, искали какого-то священника, он переодевался в простого человека, ночью приходил, закрывались окна, и таким образом ребенка крестили. При этом женщины часто уничтожали метрики - свидетельство о рождении, в котором была запись о крещении. Потому что их выгонят из колхоза, и они обрекут себя на голодную смерть. Это тоже формировало то подпольное, ужасающее состояние, которое до сих пор можно ощутить в селе.
И когда пришел голод, когда не было гробов, то прятали в сундуках, в каких-то ящиках. Священник и здесь запрещался. Были такие случаи, что учительницу похоронили по православным традициям (она просила), то уволили и директора школы, и всех учителей. И именно после 1933 года на похоронах появляется духовая музыка - оркестр как заменитель священника.
Со смертью было связано и выживание - за сбор трупов (достаточно тогда массовая работа) платили какую-то норму - 300-500 граммов хлеба за, скажем, 12 мертвецов. Поэтому же и забирали часто еще живых, чтобы до нормы дотянуть. Это делали те же крестьяне, и трудно их осуждать. Потому что ему за этот хлеб надо выжить или прокормить свою семью.
Были, конечно, жестокие люди. В моей деревне был такой Иван на одной ноге, люди даже фамилии не говорят, вытеснили из памяти. То он этим крюком, которым мертвецов таскали, цеплял их за подбородок, издевался над телами - и дети малые не могли понять, что же происходит Почему раньше до покойников относились с уважением, пели им песни и устилали травой дорогу, а теперь таскают лишним и равнодушно бросают в кучу других тел. Этим детям было по 8-9 лет, представляете, каким это было шоком для них и как они относились к мертвым?
На церковь как на государственную сооружение налагался налог. Люди сначала всем селом собирались, один налог выплатили, второй, третий. Когда не могли выплатить налоги, церкви разбирались деревянные, а каменные использовались под зернохранилища. Собирали также подписи людей, будто это люди сами обращаются к власти: "Хотим закрыть бывшие очаги дурмана".
Вместо церковного делали альтернативный досуг - клубы и избы-читальни, причем в тех же церквях. Партийцы сгоняли девушек в церковь-клуб и заставляли там танцевать. Это был такой переворот в сознании - танцевать в церкви! - что люди становились подавлены, безразличны. В них зарождался страх, который передавался еще следующим поколениям. Я думаю, что и нам этот страх перед властью передался.
Массовое употребление и производство самогона - тоже подарок Голодомора. До 1930-ых алкоголь употребляли на праздники. На свадьбах была рюмка и бутыль с водкой. И если эта чарка по кругу обойдет дважды-трижды, то это и называлось "выпить". А активисты, которые раскулачат человека, заберут еду, имущество, вечером этот подвиг праздновали с пьянкой. Новый стандарт праздничного застолья формировали, так сказать.
Вследствие Голодомора люди начали создавать запасы. Моя бабушка постоянно сохраняла спички, сухари и соль - "а вдруг что?". В села не допускали товары, часто упоминается об отсутствии соли, которой не было вообще, варили старую кожу.


Олеся Стасюк

Кандидат исторических наук.
Тема диссертации: "Деформация традиционной культуры украинцев в конце 20-х - начале 30-х годов ХХ века"