Русский бог войны из воздушной машины
Как утверждают иностранцы, ссылаясь на источники в ЦРУ, в Сирии уже действуют российская военная и транспортная авиация, новая бронетехника вместе с экипажами, а также традиционно присутствуют военные советники и консультанты. Это явление русского бога войны из воздушной машины уже привело, как утверждают, к перелому на фронтах борьбы сирийского правительства с официально запрещенной в России международной террористической организацией «Исламское государство»: фанатики отступают и даже массово сдаются в плен. Вполне вероятно, что скоро силы ИГ на территории Сирии рассыплются, как дом из песка.
Это и беспокоит американцев. Они отлично сознают, что главной проблемой для порядка в Сирии являются не боевики ИГ, а группы так называемой умеренной оппозиции, вооружаемой и обучаемой США и их союзниками. И если в Сирии возможен мир, то лишь после того, как именно этим мнимым «умеренным» (на самом деле — таким же точно головорезам, как и ИГ) будет нанесено решительное поражение. Для того чтобы победить ИГ, сирийской армии и ее союзникам нужно будет справиться с американскими марионетками. И с помощью российского оружия и советников, а тем более при воздушной поддержке это сделать вполне реально.
Поэтому угрозы «новым Афганистаном» являются средством психологического давления на Россию, чтобы мы не трогали этих марионеток и в Сирию не лезли. Насколько основательны эти угрозы? Ведь и в самом деле, Афганистан превратился для нашей страны в долгий и бессмысленный кровавый кошмар. Впрочем, немногим лучше пошли дела и у американцев, несмотря на то что Россия не поставляла талибам оружие, как поставляли оружие моджахедам американцы.
Можно сильно сомневаться в целесообразности российского военного присутствия в Сирии, особенно с учетом недорешенности конфликтной ситуации у наших границ, на Украине. Есть основания сожалеть, что Россия не смогла применить открыто и решительно силу в случае, когда дело касалось уничтожения карателями наших соотечественников. Очевидно, что операция в Сирии, если она действительно будет развернута, не обретет такую популярность, как идея защиты Новороссии. Шутки про «Новосирию» не слишком уместны. И возможные потери будут восприниматься обществом достаточно болезненно.
Но… при всем этом нет никаких оснований полагать, что Сирия может превратиться для России в «новый Афганистан». Для того чтобы такое случилось, повстанцам прежде всего придется навалить там горы и закопать Средиземное море. Где они возьмут столько геологической породы, я не знаю.
Афганистан был сухопутной горной страной, где невозможны были никакие коммуникации, кроме автоколонн, следовавших через перевалы (вспомним знаменитый туннель Саланг), а затем расходившихся по множеству местных трасс, где они и попадали в засады. Такая засада была основной формой ведения борьбы «духами» наряду с внезапными обстрелами блокпостов и гарнизонов.
Собственно, именно благодаря этой особенности Афганистан и оказался идеальной ловушкой для советских вооруженных сил. Обладая мощным флотом, СССР был конкурентоспособен всюду, куда могли прийти корабли. А вот в горной изолированной стране мы вопреки мифу о нашей сухопутности оказались довольно уязвимы. Впрочем, и никакой другой державе не удавалось и не удается воевать в горах по-настоящему успешно, особенно если это афганские горы.
Сирия — приморская страна с невысокими (в отличие от соседнего Ливана) горами хребта Джебель-Ансария, отделяющего приморскую равнину от внутренних, и обширными удобными для полевых сражений холмистыми равнинами. Особенно знаменита долина Мегиддо — Армагеддон, где еще в древности фараон Тутмос III сражался с непокорными сирийскими князьями, Наполеон и британский генерал Алленби в XIX и XX веке разбивали турок, а в будущем, по библейским пророчествам, состоится и финальная битва в человеческой истории. Но пока до Армагеддона вроде бы далеко. Большую часть гор контролируют как раз войска Асада. Проамериканская оппозиция сосредоточена прежде всего на севере, вокруг Алеппо, оперевшись на турецкую границу, и на юге — на иорданскую. Ни там, ни там горную войну не устроить. Восточная часть страны, где обосновалось ИГ, — так и вовсе ровная пустыня с редкими дорогами, контролируемыми с воздуха.
Разумеется, Россия ни в каком случае не отправит в Сирию «оккупационные войска». Для этого вполне достаточно сирийской армии, против которой и придется «партизанить» желающим. Чем могут заняться российские специалисты, так это обеспечением превосходства наступающих войск Асада в артиллерийских вооружениях и танках, организацией высокоточного огня, а главное — контролем за ситуацией с воздуха и воздушным же подавлением противника, включая как изоляцию театра военных действий, так и уничтожение целей на поле боя.
По сути, это именно тот формат участия, который не могут, а главное, не хотят обеспечить в Сирии американцы, не заинтересованные в победе Асада и фактически занимающиеся тем, в чем иные прозападные деятели обвиняют Россию: они имитируют борьбу с ИГ, продолжая поддерживать в стране огонь гражданской войны.
Фактически при наличии подобного воздушного превосходства ИГ превращается на территории Сирии в мальчика для битья: его опорные пункты в пустыне соединены немногими дорогами, сообщение по которым можно прервать авиаударами (главное — не соваться на иракскую территорию, где ИГ у себя дома). Более сложную цель представляют собой просаудовские исламисты из «Джабхат ан-Нусры» (бывшей «Аль-Каиды» — еще одной запрещенной в России террористической группы), воюющие под Латакией, и проамериканская «Сирийская свободная армия», с которой продолжаются бои за Алеппо. Но на Афганистан это совершенно не похоже: скорее уж это бои за Грозный в 1999–2000 годах или изгнание грузинских формирований из Абхазии и Южной Осетии, то есть сценарий, в котором действия наших военных отработаны до автоматизма. Но и это возможно лишь в том случае, если не будет достигнуто каких-то дипломатических договоренностей России и США об относительном разделе сфер влияния своих протеже и сосредоточении ударов только на исламистах.
Несомненно, участие армии в серьезных военных действиях сопряжено с риском потерь, и наших военных от них ничто не гарантирует. Но сценарий массовой партизанской войны с ударами в тыл российским военным и постоянными засадами в Сирии попросту невозможен. Обещания устроить нам «Афганистан» являются обычной болтовней.
Больше рисков несет вариант, что американцы попытаются создать для наших частей в Сирии стратегическую ловушку, прервав их коммуникации. Сейчас Россия вполне успешно может поддерживать свою потенциальную группировку по морю. Несмотря на неблагожелательность Турции относительно нашего появления в Сирии, Конвенция Монтре обязывает ее впускать и выпускать через Босфор и Дарданеллы любые корабли черноморской державы, которой является Россия. Чтобы прервать наши морские коммуникации, туркам потребуется официально объявить нам войну, чего они, конечно, делать не станут. Дальше российские коммуникации опираются на Грецию, где к власти вернулось вполне лояльное правительство Ципраса, и Кипр, недавно подписавший с Россией соглашения о военно-техническом сотрудничестве.
Другими словами, наши фундаментальные коммуникации с Сирией прервать без объявления войны или прямой морской блокады флотом США невозможно. Легче будет оборвать воздушные коммуникации, закрыв нашей авиации коридоры через Турцию, Болгарию — Грецию и Иран — Ирак, что, собственно, американцы и попытались сделать. Но в системе воздушной блокады нашлось слабое звено — Ирак, до смерти перепуганное ИГ правительство которого смотрит сейчас с куда большей надеждой на Иран и Россию, чем на американцев. Израиль на сегодняшний момент воспринимает российское военное присутствие в Сирии как предмет переговоров, обеспечивающих его интересы, и вряд ли захочет российско-американской эскалации. В конечном счете российские войска в Сирии для Тель-Авива намного предпочтительнее иранских.
Таким образом, вероятность стратегической ловушки есть. Угроза прерывания коммуникаций существует, но в целом она не слишком высока.
Стоит ли вообще России ввязываться в ситуацию в Сирии? Зависит от формулы нашего вмешательства. Если Россия официально приходит поддержать законное сирийское правительство доктора Башара аль-Асада от угрозы террористической группировки фанатиков и в целях стабилизации региона — то да. Если мы делаем вид, что нам наплевать на Асада и мы просто «боремся с международным терроризмом», то нечего даже соваться.
Россия сделает сильный ход, если ясно и недвусмысленно поддержит своего союзника и при этом получит стратегически важный опорный пункт в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке. А система из морской и воздушной базы, с которой можно протянуть руку хоть в Турцию, хоть в Ирак, хоть в Палестину, — это, несомненно, уровень сверхдержавы и прибавит нам веса в глобальном масштабе. Тем более что рядом находящиеся в достаточно близких отношениях с Москвой Египет и Иран.
Если же Россия появится только для того, чтобы устроить ближневосточный «Минск-2», пытаясь торговать уступками, то, скорее всего, ничего «продать» не удастся. Мы станем жертвой разнузданной информационной войны, и нас будут обвинять в исходе беженцев в Европу (которые якобы бегут от России), в гибели мирного населения и т.д. То есть половинчатая политика в Сирии может еще и ухудшить наше положение.
Хуже всего будет, если Россия окажется в Сирии с непонятным статусом, непонятными целями и задачами, таскающей каштаны для «защиты мирового сообщества от терроризма» и обещающей «уйти как только, так сразу», а на этом фоне уступки Украине в рамках «Минского процесса» будут продолжены. Любые потери в конфликте с непонятными целями будут чрезвычайно болезненно восприниматься в нашем обществе. Людям будет просто непонятно, почему мы «сдались без боя» там, где сражались наши люди за наши интересы при полной поддержке всего российского общества, а потом полезли в чужую войну. Такой вариант стал бы источником постоянного подрыва легитимности и стабильности российского государства.
А вот если России удастся, к примеру, воткнув шило в ближневосточный участок американской империи, дорого продать свой уход, благоприятно решив для себя основные вопросы, связанные с Украиной, то такая комбинация будет успешной.
Собственно, именно на Украине и находится ключ к ситуации в Сирии. Россия может перенести центр тяжести глобального конфликта с Украины в Сирию. Если положение в Донбассе останется «замороженным» в нынешнем состоянии — артобстрелы городов прекращены, линия фронта стабильна, выборы проводятся в ДНР и ЛНР по своим законам, а граница украинской стороне не передана, то это будет означать победу России, поскольку дрейф республик Донбасса в сторону интеграции в Россию неизбежен, а любой возвращенный нашей стране клочок земли, населенный русскими людьми, бесценен.
Так что конфликты на Украине и в Сирии геополитически связаны между собой, и распутать их можно будет только вместе. Дай бог, чтобы распутались они удачно. Но на то, чтобы устроить России «Афганистан», американские марионетки в Сирии в любом случае рассчитывают напрасно. Это не война Чарли Уилсона. Это война Владимира Путина.
Егор Холмогоров, публицист
Комментариев нет: