Немцы в Крыму. 1983 год

В Крыму дело было, в первой половине восьмидесятых годов прошлого века. Студенты подшутили... Студенты учились на истфаке — уж не помню — Ростовского ли, Московского, или ещё какого Университета — а летом в Крыму у них практика была: древние курганы они раскапывали. Там этих курганов древних — на каждом углу! Вот студенты их, значит, и раскапывали — искали следы древних цивилизаций остготов. А нашли совершенно другое.

Раскапывали студенты-археологи некий древний курган, а в результате раскопали старый немецкий бункер времён войны. Немцы там, в Крыму, своих бункеров налопатили — не меньше, чем древние остготы (или ещё кто) — своих курганов.

Ну и, как полагается, отрыв бункер, студенты в него полезли. А там — мать честная! — чего только нет: и снаряжение, и обмундирование, и вооружение, и прочие интересные штуки!
Весь найденный студентами хабор был совершенно в первозданном состоянии: ничего не поломалось, не проржавело, не истлело, не рассыпалось в прах — жратва, правда, попортилась.

Побродив с фонариками по подземным лабиринтам и пакгаузам, студенты наткнулись в одном углу на склад немецкой военной формы, а в другом — на оружейную комнату, где хранились, среди прочего добра, автоматы системы "шмайссер". Но этого мало: блуждая по подземельям, студенты обнаружили ангар, в котором стояло штук двадцать добротных немецких мотоциклов — едва ли, не в смазке ещё...

Всё это добро наши герои извлекают на свет Божий. И — не просто извлекают: кто-то, разобравшись с хитрым устройством "шмайса", уже влепил короткую автоматную очередь по шеренге извлечённых из того же схрона консервных банок, а кто-то уже намерил на себя и вовсю дефилирует в полевой фельд-блузе Вермахта, а кто-то, выкатив на поверхность мотоциклы, пытается разобраться с тем, как функцЫклирует вражья техника. А вражья техника — функцЫклирует! Хоть сейчас садись, да поезжай.

Надо дальше объяснять, что учудили студенты?

Они напялили на себя вермахтовские кителя, каски и кепи, закатали рукава, повешали на шеи трофейные "шмайссеры", залезли на мотоциклы — да и поехали в ближайший посёлок — за шнапсом.

А в мирном крымском селе в тот день шло общее собрание колхозников. Вы только представьте эту картинку: на сельской площади стоят скамейки, на них расположились товарищи колхозники и товарищи колхозницы, мужики — конечно же, в летних рубашках и неизменных кепках, бабы — в сарафанах...

Президиум, трибуна, всё честь по чести: председатель колхоза с трибуны вещает о задачах текущего момента, а в президиуме — товарищ парторг, товарищ комсорг и товарищ из района. И тут, посреди этой советской идиллии, на площадь, гремя моторами, въезжает мотоколонна бравых парней в германских мундирах и со свастиками на рукавах... Пиз**ц.

Нет, конечно же, студенты наши и понятия не имели об этом собрании — они, просто, ехали в сельпо за вином: кто успел попробовать вкус крымской "Мадеры" до того, как в 1986 году товарищ Лигачёв приказал вырубить все крымские виноградники, тот и поймёт, и не осудит юных археологов.

Повторяю: ребята просто хотели купить вина. И ничего такого они не имели даже в мыслях. И никакого такого закона, сурово карающего за использование нацистской символики, тогда и в помине не было... Они, просто, хотели поиздеваться над продавщицей сельпо — кто ж знал, что в селе в этот день состоится общее собрание колхозников?...

А колхозники, меж тем, медленно роняют челюсти на пыльную крымскую землю. А потом, когда кто-то приходит в себя, над сельской площадью повисает женский крик: " — Фашисты вернулись!!!... Ура-а!..." — и несколько колхозных баб поднимается с места и куда-то чешут — не иначе, как за яйками-курками-млеком и прочими домашними пирожками.

А потом в себя приходят и мужики. И к совершенно оторопевшим от такой реакции мирного советского населения студентам подбегает некий дедок, и, хватая первого попавшегося "оккупанта" за рукав, начинает частить:

- Господин офицер! Я так рад, что вы вернулись, я так вас ждал все эти годы!... Вот! Вот! Вон они — парторг и комсорг! Их, сук, надо повешать! Давайте их вешать! Прямо сейчас!... И ещё — вот этого, и вот этого - и пальцем, пальцем в односельчан тычет, — и вот этого! Они — дас комунистишен! Давайте их вешать!...

...Тут уже челюсти в крымскую пыль роняют студенты. И один из них — тот самый, которого дедок схватил за рукав — ещё не до конца осознав происходящее, говорит:
- Нет, дед, ты погоди... Участковый здесь есть?

— Есть! Есть!... - орут колхозники, и выталкивают вперёд мента-лейтенанта. А тот, прикладывая к козырьку фуражки трясущуюся руку и исходя пОтом, докладывает "герру официру":

- Уч-уч-частковый уполномоченный лейтенант такой-то! Г-г-готов приступить к исполнению обязанностей по поддержанию п-п-порядка на территории! П-п-прикажете арестовать п-п-партактив?...

А в это время на площадь возвращаются те самые тётки, которые куда-то упылили в самом начале, и в руках у них тарелки с какими-то пирожками-шанюшками, бидоны с молоком:

- Товарищи фашисты, угощайтесь! Не побрезгуйте — всё домашнее, молоко — только что из-под коровки!... — и суют в руки несчастным студентам свои гостинцы...
******************
...Чем дело кончилось, и как студенты выкрутились из этой, прямо скажем, щекотливой ситуации, в подробностях я не знаю. Но — как-то выкрутились. Самое интересное в том, что никого из них не только не наказали, но даже и не отчислили за эту выходку из института — легко ребята отделались, до смешного легко.

А вот дедушка, хватавший "герра официра" за рукав и предлагавший тут же, на площади, повешать местный партактив, очень даже и не отделался: этот гад-участковый, который сам, кстати говоря, здесь же, на сельской площади, собирался "приступить к исполнению обязанностей" при "новой власти", того дедка тут же и задержал. И — что вы думаете? — оказалось, что дед тот многие-многие годы находился в розыске, как "пособник оккупантов": в годы войны старик служил в немецкой оккупационной полиции, коммунистов вешал, комсомольцев, партизан... Трудился, кстати, едва-ли, не в соседнем районе. А в послевоенные годы стал почётным колхозником, даже орден "Трудового красного знамени" заработал.