«Повадился кувшин по воду ходить…»
Примечание автора:
Этническим армянам, азербайджанцам и студентам МГИМО читать обязательно
«Опоздаешь и никогда не догонишь». Конечно не догонишь: всего лишь 70 свободных мест ежегодно на кафедре международного права МГИМО выделяется для студентов, желающих написать курсовую работу по международно-правовой теме. А так как староста всю информацию получает «из первых рук», можно не продолжать.
И вот, стоит он у стола лаборанта — немолодой, но, все еще постсимпатичной женщины лет сорока пяти. Постсимпатичность начиналась у слегка вдавленных годами висков, плавно скользила по рыхловатым щекам и, наконец, впадала в аккуратный подбородок с волевой складкой под нижней губой. Глаза по-лаборантски добрые, блестящие, как будто поверх радужки надета хрустальная оболочка, волосы струились ровным светлым тоном топленого молока.
Выбрав заветную тему, связанную с дипломатическими иммунитетами, староста удивился, сразу получив научного руководителя — женщину с неизвестной доселе фамилией и красивыми инициалами, а потом был тут же добит заверениями лаборанта в том, что доцент всю жизнь занимается этой темой и вообще «педагог от Бога».
— Ну, вот и отлично! Буду «держаться за нее» до выпуска, раз она дипломатическим и консульским правом занимается,— просквозило у молодого человека в мыслях.
— Спасибо, всего доброго! — попрощался студент и уже направился к выходу.
— Стойте!!! — глаза лаборанта взметнулись наверх от какой-то замызганной жиром ведомости с кучей исправлений и встретились с глазами старосты. И это был взгляд искренней жалости. У него же — его коронный — вопросительный. Взгляд «wattafuck?!» практиковался героем еще со школы.
— Вы же…армянин?! — дрожащим голосом выговаривает женщина.
— В каком смысле? — растерянно респондирует студент. Этот вопрос всегда вводил его в ступор: непонятно, речь идет об этносе или о национальности.
— Она азербайджанка!
— Кто?
— Ваш научный руководитель!
После этого пребывающий в полукоматозном состоянии староста просто уставляется на шоу, массивно набирающее обороты перед его глазами, и просто наблюдает. Мозг кипит из-за того, что не может доставить зрительные и звуковые данные в нужные отделы полушарий: они заблокированы для такого рода информации.
А видит и слышит он вот что.
Лаборантка уходит в философские рассуждения о том, как же он будет взаимодействовать с научруком, как бы не было проблем, причем пассажи изобилуют междометиями. К обсуждению в открытой студии присоединяется мужчина в пожмаканом джинсовом костюме, еле сдерживающим пивной живот, готовый в любой момент вывалиться прямо на ту самую ведомость, если бы не ремень, натянутый почти до груди. «Надо менять», — резюмирует он. Лаборантка по букве стирает фамилию доцента из графы студента в вордовском списке, потом набирает другую. Другая после долгих раздумий тоже не устраивает членов кафедрального наркомата по делам национальностей. Далее ее ждет та же участь.
Студент ощущает непреклонное, неутолимое и несокрушимое желание провалиться вплоть до подземной парковки, внутри происходит что-то странное.
— Вот вы сейчас это обсуждаете, а я не могу поверить в то, что все это происходит, — не сдержался староста.
— А Вам и верить не надо, просто она Вам не подходит!— настойчиво с важным видом замечает пузатый преподаватель.
Просто она мне не подходит!
Если бы ниже ада был бы еще один уровень, билеты были бы разобраны быстрее, чем темы на кафедрах факультета. Все это представление как раз гармонично встроилось бы в антураж подъадовского пространства, ничуть не испортив обстановку. В эту топку шли все аргументы, которые только мог выдать мозг, привыкший к достаевщине и к базарно-вокзальным программам «1-го». Я даже уже представил себе лаборантку в образе хельферин в пилотке люфтваффе ВВС вермахта, из под которой свисают пряди топленого молока; а достопочтенного «непонятнокто с животом» — дуче в меховой шапке-кастрюле с огромным орлом посередине. А самое интересное — они считали себя настоящими экспертами и людьми, взвалившими на свои спины ценнейший груз — мое благополучие, и ошибиться они позволить себе просто не могли!
Если в аду есть разные круги, в самый почетный, в самый жаркий, определенно, попадут они, — проморгало где-то в моих представлениях.
И, поверьте, мои извращенные фантазии — просто ничто по сравнению с со всем этим искусно разыгранным национал-БДСМ-шоу.
Это была огромная карусель из советских мультфильмов, потом заела пленка, петух начал увеличиваться в размерах и гоготать, медведь долбит по центральной оси головой ежа, рыба метает икру, а олени обсуждают ситуацию на корейском полуострове, топчась по обезьяне. Все это еще и крутится, а зажеванная пленка продолжает играть на фоне. Все вокруг сквикает. В центре этой посконной картины — я. Пытаюсь разблокировать отделы мозга. Пока безуспешно.
P.S.
Высказывание М.Захаровой в эфире т/к «Дождь»:
Я считаю, что, конечно, нет ничего омерзительнее национализма и всех его форм, но есть одна вещь, которая еще более омерзительна — это глупость; но есть еще более омерзительная вещь, чем глупость — это отсутствие чувства юмора…
Сотрудники кафедры стали лауреатами в первой номинации, вторая выстрелила автоматом, а на чувство юмора их просто никто не проверял.
Комментариев нет: