Об ответственности Польши за развязывание WW2
«Министр Лавров сказал, что пакт Молотова — Риббентропа был обусловлен тем, что Польша не хотела вступать в антигитлеровскую коалицию. Конечно, это совершенно бессмысленно, но у этих слов есть одна цель: возложение частичной ответственности на Польшу за начало Второй мировой войны. И это Сергей Лавров практически говорит напрямую. Мы не можем согласиться с этим. Мы говорим о том, как Россия намеренно фальсифицирует историю для собственных внутренних нужд вопреки польским государственным интересам.»
Цинк — http://baltijalv.lv/news/read/31311
В таком случае мы можем убедиться, что сэр Бэззил Лиддл-Гарт «намеренно фальсифицировал историю в интересах России» еще в середине прошлого века:
Таким образом, Гитлер понял, что может в скором будущем завершить свои планы в отношении Чехословакии, а затем продолжать продвижение на восток. Сначала он не думал о нападении на Польшу, хотя именно ей принадлежала большая часть территории, отрезанной от Германии после Первой Мировой войны. Польша, подобно Венгрии, была полезна Гитлеру тем, что угрожала тылу Чехословакии и таким образом вынуждала ее уступить его требованиям. Между прочим, Польша воспользовалась случаем и тоже захватила часть территории Чехословакии. Некоторое время Гитлер был склонен считать Польшу младшим партнером при условии, что она вернет ему порт Данциг и гарантирует Германии свободный проход в Восточную Пруссию через Польский коридор. В создавшихся условиях это было удивительно умеренное требование со стороны Гитлера. Однако в ходе переговоров Гитлер обнаружил, что поляки упорно отказываются пойти на подобные уступки и даже вынашивают необоснованную идею о собственном могуществе. И все же Гитлер продолжал надеяться, что в дальнейшем Польша станет сговорчивее. 25 марта Гитлер в беседе с главнокомандующим сухопутными войсками заявил, что «не хочет решать, вопрос о Данциге путем применения силы». Однако неожиданный маневр Англии, последовавший за новым шагом Гитлера, изменил это решение.
* * *
Однако через несколько дней Чемберлен совершенно изменил свой курс. Это было настолько неожиданно и чревато последствиями, что удивило весь мир. Чемберлен вдруг принял решение блокировать любое дальнейшее продвижение Гитлера и 29 марта направил Польше предложение поддерживать ее против «любой акции, которая угрожает независимости Польши и сопротивление которой польское правительство считает жизненно необходимым». Теперь невозможно выяснить, что именно оказало преобладающее влияние на это решение: возмущение общественности или его собственное возмущение; гнев из-за того, что Гитлер его обманывает, или унижение тем, что в глазах собственного народа он предстал глупцом.
Неслыханные условия гарантий поставили Англию в такое положение, что ее судьба оказалась в руках польских правителей, которые имели весьма сомнительные и непостоянные суждения. Более того, выполнить свои гарантии Англия могла только с помощью России, но пока не было сделано даже предварительных шагов к тому, чтобы выяснить, может ли Россия предоставить, а Польша принять подобную помощь.
Кабинету предложили одобрить гарантии, даже не ознакомив с докладам комитета начальников штабов, где доказывалась практическая невозможность эффективной помощи Польше. Правда, сомнительно, чтобы это изменило что-нибудь в преобладавших тогда настроениях. При обсуждении в парламенте гарантии получили общую поддержку. Только Ллойд Джордж счел возможным предупредить парламент, что брать на себя такие чреватые последствиями обязательства, не заручившись поддержкой России, — это безрассудство, подобное самоубийству. Гарантии Польше были наиболее верным способом ускорить взрыв и начало мировой войны. Они сочетали в себе максимальное искушение с открытой провокацией и подстрекали Гитлера доказать бесплодность подобных гарантий по отношению к стране, находящейся вне досягаемости Запада. В то же время полученные гарантии сделали твердолобых польских руководителей еще менее склонными соглашаться на какие-либо уступки Гитлеру, а тот теперь оказался в положении, не позволявшем отступить без ущерба для своего престижа.
Почему польские правители приняли столь фатальное предложение? Частично это произошло потому, что у них было до абсурда преувеличенное представление о могуществе своих устаревших вооруженных сил (они хвастливо заявляли о некоем «кавалерийском рейде на Берлин»). Другая причина была обусловлена чисто личным желанием Бека, который, по его же словам, решил принять предложение Англии, «не успев дважды стряхнуть пепел с сигареты». Далее Бек пояснил: при встрече с Гитлером в январе ему было весьма трудно «проглотить» замечание Гитлера о возвращении Данцига, и потому, когда ему передали предложение Англии, он ухватился за него, как за возможность дать Гитлеру пощечину. Такими путями часто решается судьба народов.
Единственная возможность избежать войны заключалась в том, чтобы заручиться поддержкой России, единственной державы, которая могла оказать Польше непосредственную помощь, и таким образом сдержать Гитлера. Однако, несмотря на всю остроту положения, действия правительства Англии были вялыми и неискренними. Чемберлен питал чувство глубокой неприязни к Советской России, а Галифакс — религиозную антипатию. Кроме того, они оба в равной мере недооценивали мощь России и переоценивали силы Польши. Если теперь они и признавали желательность заключения оборонительного соглашения с Россией, то хотели заключить его на своих условиях и никак не могли понять, что своими преждевременными гарантиями Польше они поставили себя в такое положение, когда им самим следовало бы добиваться соглашения с Россией и на ее условиях. Помимо колебаний Англии были еще возражения правительства Польши и других малых стран Восточной Европы, которые выступали против принятия военной помощи от России
* * *
До середины августа Молотов не давал никаких обещаний, затем последовали решительные перемены. Возможно, сыграл свою роль очевидный факт, что Гитлер не мог начать военные действия в Польше позже, чем в первые дни сентября. С другой стороны, отсрочка подписания советско-германского соглашения до конца августа сохраняла русским уверенность в том, что у Гитлера и западных держав не останется времени для заключения нового «мюнхенского соглашения».
23 августа Риббентроп вылетел в Москву, и пакт был подписан. Однако советско-германский пакт не произвел на англичан того впечатления, на которое рассчитывал Гитлер. Сталин прекрасно сознавал, что западные державы давно склонны позволить Гитлеру двигаться на восток, на Россию. Возможно, он считал советско-германский пакт удобным средством, с помощью которого агрессивную деятельность Гитлера возможно повернуть в обратном направлении. Другими словами, Сталин сталкивал лбами своих, непосредственных и потенциальных противников. А это, по меньшей мере, означало ослабление угрозы Советской России и, вполне возможно, общее ослабление ее противников, что обеспечило бы России доминирующее влияние в послевоенном мире.
* * *
Рассматривая обстоятельства вступления Англии в войну (после описания того, как она позволила Германии перевооружиться и поглотить Австрию и Чехословакию и как в то же время отвергла предложения России о совместных действиях), Черчилль пишет:
«…Когда все эти преимущества и вся эта помощь были потеряны и отброшены, Англия, ведя за собой Францию, выступила с гарантией целостности Польши, той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства. Имело смысл вступить в бой за Чехословакию в 1938 году, когда Германия едва могла выставить полдюжины обученных дивизий на Западном фронте, а французы, располагая 60-70 дивизиями, несомненно, могли бы прорваться за Рейн или в Рурский бассейн.
Однако все это было сочтено неразумным, неосторожным, недостойным современных взглядов и нравственности. И тем не менее теперь две западные демократии наконец заявили о готовности поставить свою жизнь на карту из-за территориальной целостности Польши. В истории, которая, как говорят, в основном представляет собой список преступлений, безумств и несчастий человечества, после самых тщательных поисков мы вряд ли найдем что-либо подобное такому внезапному и полному отказу от проводившейся пять или шесть лет политики благодушного умиротворения и выражению готовности пойти на явно неизбежную войну в гораздо худших условиях и в самых больших масштабах. Наконец было принято решение — в наихудший момент и на наихудшей основе, — решение, которое, несомненно, должно было привести к истреблению десятков миллионов людей…»
Это довольно резкое обвинение Чемберлена в безрассудстве, однако высказано оно неосмотрительно, поскольку Черчилль в самый разгар событий сам поддерживал настойчивое предложение Чемберлена об английских гарантиях Польше.
Все это было написано одним из крупнейших британских (!) военных историков еще в середине XX века. И роль Польши в развязывании второй мировой войны в том виде, в котором она была развязана, еще с тех времен особым секретом не является.
Нет ничего удивительного в том, что европейскую гиену (как предвоенную Польшу метко охарактеризовал Черчилль) удавили в самом начале войны. Но так как данная правда очень неприятна для нынешних польских националистов, они пытаются опровергнуть даже не советское или российское, а британское мнение о поведении и роли Польши в развязывании второй мировой войны.
Попытки представить Польшу невинной белой овечкой антиисторичны и легко разбиваются о факты и документы, о чем полезно помнить в годовщину пакта Молотова-Риббентропа, когда снова начнутся завывания про «нападение СССР на мирную Польшу, которая не хотела ничего плохого».
Комментариев нет: