Еще о цензуре в соцсетях

Любой общественный договор (и вообще любой договор) основывается на принципе «ты мне, я тебе». Я выполняю работу к такому-то времени, получаю столько-то денег. С государством это выглядит как «граждане делятся частью своей прибыли и предоставляют государству эксклюзивное право на насилие, в обмен государство обязуется гарантировать их права, их безопасность, справедливое перераспределение благ и т.д., и т.п.»

Проблема с глобальными корпорациями, которым принадлежат соцсети — в том, что они как бы дают нам все даром. Твиттер и фейсбук бесплатны, а потому какой с них спрос? Они нам выкатывают на подпись простыню из кучи пунктов, мы подписываем не глядя — и пользуемся жизненно важной услугой. Мы вроде как понимаем, что тоже отдаем им что-то, что-то очень важное, за что они там между собой борются, но не можем определить, что именно. А это важно понять — потому что с этого понимания начинается осознание наших прав.

Первое, самое простое и очевидное — мы отдаем наши личные данные. Соцсеть, облачный сервис, мессенджер знает все о нас и о нашей личной жизни. Он может уничтожить репутацию любого из нас. Может узнать о готовящейся сделке, о переговорах по важному политическому решению, о настроениях внутри той или иной социальной группы, you name it. Помимо того, что в современном мире эти данные представляют огромную ценность сами по себе, добровольное разрешение ими пользоваться — это всего один шаг до «эксклюзивного права на насилие». Все, что вы скажете, как известно, может быть использовано против вас.

Второе, и неизмеримо более важное, что они получают от нас — это наше внимание. Любая соцсеть — это, по сути, эгрегор. Ментальный конденсат наших мыслей и эмоций, который питается ими и живет только благодаря им. В каждой страничке соцсети есть часть нашей души и отпечаток нашей воли. Они затягивают все это гигантским пылесосом, и, таким образом, занимают место уже даже не государства (даже самое тоталитарное не требует столько нашего внимания), но религии.

Только религия дает нам взамен обещание вечной жизни, а эти — что? Точно такое же внимание чужих людей к нам? Иллюзию безопасного не-одиночества, когда сотни людей вроде как с нами, но ровно столько, чтобы не доставлять неудобств?

Все это нуждается в определении и фиксировании. Чтобы понять, где же в итоге нас обокрали.