Наконец-то сбылась мечта идиота!
Во времена СССР украинский филиал Коммунистической партии Советского Союза считался одним из самых правоверных и догматичных. О необычайной «упертости» киевских партийных бонз, их категорическом нежелании думать собственной головой ходили легенды. Причем, весьма правдивые.
Например, документально установленным считается факт личной ответственности руководящих работников украинского партаппарата за голод тридцатых годов на Украине, вызванный бездумно-преступным «выполнением плана» по хлебозаготовкам. Известно и садистское рвение «щирого» украинца Никиты Хрущева, домогавшегося у Сталина многократного увеличения квоты на аресты «врагов народа» и удостоенного за это ответа вождя: «Уймись, дурак!». В более близкие к нам времена руководители родной мне Одессы предпочитали ездить решать городские и региональные проблемы исключительно в Москву, где их, по крайней мере, принимали и выслушивали, а не в Киев, где им, как правило, сразу давали от ворот поворот.
Организаторы первой одесской «Юморины» начала 70-х годов рассказывали, что идея этого веселого неформального городского праздника была с восторгом поддержана в ЦК комсомола в Москве, но с явным неодобрением встречена в Киеве, где местная партноменклатура откровенно боялась таких самодеятельных начинаний — «как бы чего не вышло...» В конечном итоге, по настоянию киевского начальства, «Юморину» таки запретили.
Чего в этом было больше — особенностей национального украинского характера с его легендарным «шо не зьим, то понадкусую», или же банальной деревенской малограмотности и вытекающей из нее боязни принимать самостоятельные решения — Бог весть.
Вот только с тех пор в Киеве мало что изменилось. Внезапно сделавшись столицей крупного европейского государства, он, по сути, так и остался в интеллектуальном смысле глухой провинцией, мимо которой, не задерживаясь, проезжали по пути Москву талантливые одесситы. Киев с его «невмирущей» компартийной номенклатурой, срочно перекрасившейся в жовто-блакитные колера и слегка разбавленной жителями еще более забитых прикарпатских хуторов, одесситов категорически не интересовал.
Между тем, местечковой киевской «элите» всегда хотелось самых простых решений. Поэтому и свалившуюся на них вместе с «незалежностью» демократию и многопартийность они быстренько низвели до уровня своего понимания, превратив ее нормальный воровской общак и в жизнь не по законам, а по понятиям. Именно на этой почве на Украине развелось целых 180 политических партий с абсолютно одинаковыми программами и такими же взаимозаменяемыми, безликими членами.
Но даже эта, в общем-то, вольготная ситуация их по большому счету тяготила. Все-таки надо было постоянно толпиться у корыта, толкать друг дружку локтями и вообще каждодневно рисковать своим привилегированным положением. Хотелось тишины, покоя и всеобщего успокоения. Чтобы как раньше — рявкнул на кого следует и запретил «Юморину», еще раз гавкнул и упразднил русский язык. Тем более, что эти несносные русские везде лезут, всегда чего-то хотят и вообще шибко образованные — того и гляди от корыта отожмут.
В общем, когда грянул, наконец, долгожданный этой публикой бандеровский переворот, она наконец-то почувствовала себя в своей привычной партноменклатурной тарелке. Ведь ее представители и до того активно и при любой возможности душили все русское, потому что понимали — стоит только дать этой гораздо более многочисленной, культурной и компетентной части общества, на которой держалась вся научная и промышленная жизнедеятельность Украины, достойные возможности для развития, и спокойно коптящему небо хуторянскому киевскому междусобойчику придет конец.
Чего эта ясновельможная серость только не придумывала в те годы, когда еще нельзя было просто рявкать на людей и отнимать у них личное имущество как сейчас, обвиняя на ровном месте в «терроризме». То не разрешали школьникам разговаривать на переменах по-русски, то за просто так, чтобы знали, кто в доме хозяин, запретили всему русскому населению страны смотреть в кинотеатрах фильмы на родном языке. Естественно повсеместно искореняли русское образование и довели до того, что в практически русскоязычном Киеве почти не осталось русских школ...
И, естественно, ударно трудилась на ниве дремучей русофобии специально выращенная и целевым назначением завезенная из Львова и Тернополя неисправимо колхозная «украиньска прэса». Это она на протяжении многих лет, задолго до фашистского переворота старательно молотила антирусскую тему, разжигала до вселенских масштабов любые недоразумения в российско-украинских отношениях и взахлеб расписывала «маленьким украинцам», как сытно и весело они будут жить в Евросоюзе. Врала, конечно, безбожно, но на то они и «маленькие», чтобы всему верить…
При том, что любые альтернативные мнения либо не допускались к массовой аудитории, либо просто тупо игнорировались, уши закладывало от непрерывного барабанного боя о замечательной украинской «дэмократии» и «свободе слова», которых «нет и никогда не было в варварской, путинской России».
В общем, все было и так расчудесно, а после победы бандеровской «рэволюции», эта специфическая демократия и вовсе одержала окончательную победу. В том смысле, что тем, кто был с ней не согласен, добрые киевские хуторяне тут же настучали дубиной по голове, а кому не успели, то только лишь потому, что те вовремя убежали.
И воцарились, наконец, в стольном граде Киеве долгожданный мир и в «человецех благоволение». И попробуй не благоволи, ежели тебя сразу запишут в террористы и сепаратисты! Все теперь строго по ранжиру, каждый четко знает свое законное место у кормушки, или как сейчас стало модно говорить — у Параши. И самое главное — никаких этих противных русских, одни презренные «колорады», достойные разве что «атомного пулемета».
А «свобода слова» по-киевски теперь выглядит так. Позволю себе процитировать главного специалиста в этом вопросе — нынешнего председателя Национального совета по телевидению и радиовещанию Украины Ольгу Герасимьюк (для тех, кто с ней незнаком, приводим фотографию этой особы). Оная дама давно и хорошо известна местному телезрителю как, мягко говоря, неровно дышащая к теме российско-украинских отношений в том смысле, что у нее всегда припасена на сей счет какая-нибудь отборная гадость. Понятно, что нынешний режим такую идейную фурию никак не мог не выдвинуть на руководящую работу. И вот теперь она командует всей украинской «свободой информации». Естественно командует так, как она ее понимает. Итак, Ольга Герасимьюк:
«Объективность должна состоять не в видимости представления так называемых «двух разных точек зрения». К примеру, журналисты включают в эфир Путина, мотивируя тем, что зритель должен знать его мнение. Хотя точка зрения агрессора и так понятна… Мы получили свободу слова, но так и не поняли ее сути».
Далее, уяснившая суть бандеровской «свободы слова» чиновница выразилась в том смысле, что патриотичный журналист не должен транслировать точку зрения, отличную от «политики партии». И это не просто слова. Еще в июле эта дорвавшаяся до власти над бывшими коллегами патологическая русофобка анонсировала масштабную зачистку неугодных средств массовой информации. Официальный Киев по ее словам будет инициировать прекращение работы СМИ, которые власти отнесут к «вражеской пропаганде». Еще цитата:
«Все те, кто ведет антиукраинскую пропаганду, кто убивает словом наших граждан и солдат, все, кто сеет панику, кто ретранслирует вражеские голоса — должны знать, что для них наступает черный день. Мы будем с этим вести беспощадную борьбу».
В переводе с нацистского на нормальный человеческий язык это означает, что теперь любой журналист и любая публикация, которые не понравятся лично Герасимьюк, рискуют быть объявленными враждебными Украине со всеми вытекающими из этого факта уголовно-процессуальными выводами. А не хочешь попасть в черный список, срочно учи и внедряй в массы новые политкорректные термины: «ватники», «кацапье», «Даунбасс», «Донбабве» и «Лугандония». И будешь всегда в шоколаде!
Не правда ли — замечательная «свобода прессы» на Украине?! Как вы думаете, многие из украинских журналистов рискнут при таком раскладе не понравится госпоже Герасимьюк и написать что-нибудь поперек ее мнения?
Зато какая теперь тишина и единомыслие воцарились! И главное — никто отныне не будет оспаривать ни исключительности интеллектуальных достоинств помянутой выше особы, ни богоизбранности представляемого ей режима.
Воистину, как говаривал незабвенный Остап Бендер, сбылась мечта идиота! То о чем мечтала киевская компартийная серость все эти долгие годы (а мечтала она о скорой кончине этой неподъемной для ее куриного интеллекта современной жизни, где царит какой-никакой плюрализм мнений, где надо всегда что-то доказывать, а для этого не на шутку морщить мозг), все это, наконец, кончилось! И снова наступили те благословенные времена, когда все можно решать одним начальственным окриком.
Кстати — сразу же после киевского переворота одесситы впервые за многие годы отказались проводить «Юморину». И правильно, надо сказать, сделали. Все равно из Киева запретят, ведь юмор и фашизм несовместимы.
Отсюда
