Внук генсека ЦК КПСС Андрей Брежнев: «Вам за двадцать лет не покрасить то, что построил мой дед»
Истории одна круче другой: у подруги люди в камуфляже отобрали украшения и наличность, у старинного приятеля — джип, а сотрудника, который снял жилье на ЮБК, заставили очистить помещение, предварительно очистив его карманы, и выбросили на границе в чем мать родила. Резюме: на аннексированном полуострове нашему туристу делать нечего — воды нет, прилавки пустые (даже-мороженого-ребенку-купить нереально), гоп-стоп на каждом шагу. Ну какой идиот туда сунется?!
«Идиотов» действительно оказалось немного. Обычно оживленная трасса на отрезке Херсон—Армянск практически вымерла. И только на подступах к пограничному КПП «Каланчак» показался внушительных размеров «хвост» из дальнобойных фур и экстремалов, которые все же рискнули испытать на себе особенности нового крымского гостеприимства.
В числе последних оказалась и ваша покорная слуга — по воле профессионального любопытства, а так ли страшен черт, как его малюют? И по воле случая: Крым вовсю готовился к выборам. «Русская весна», отпугнувшая от полуострова туристов, прибила к его берегам целую гвардию политических варягов. На свой кусок крымского «пирога» претендуют 12 партий, большинство из которых представляет своеобразный микс — из людей пришлых, примкнувших к ним аборигенов и политических беженцев с материка.
Крымчане на этот счет острят: сытые и довольные прибились к «единороссам», менее успешные записались в «справедливые», а обиженные прошлой украинской властью внезапно стали «патриотами России». И, судя по убойному количеству заполонивших крымские дороги билбордов, с которых зазывно улыбается весь российский политический ареопаг, усиленный местными «штыками», осень в Крыму будет «жаркой».
Впрочем, среди изрядно набивших оскомину партийных брендов есть лица, новые для Крыма. Список Компартии социальной справедливости (КПСС) возглавил Андрей Брежнев. Оппоненты уже успели окрестить его «политическим лузером», а партию — однодневкой, банальным антизюгановским проектом. В пику злопыхателям внук генсека говорит, что пришел в Крым всерьез и надолго. Видимо, дают о себе знать гены — дедушка ведь тоже когда-то брал Малую землю.
Когда договаривались о встрече, на вопрос, как долго он пробудет в Крыму, Андрей Юрьевич неожиданно ответил: «Да я уже четыре года здесь живу. Приезжайте, увидите».
Я не сомневалась, что внук Брежнева обосновался где-нибудь поблизости от Нижней Ореанды — излюбленного места отдыха генсека. Воображение рисовало светлый терем с балконом на море в райском уголке ЮБК.
Когда машина подъехала к просторной вилле на побережье под Алуштой и навстречу вышел хозяин, чуть не брякнула: «Здравствуйте, дорогой Леонид Ильич!» — настолько внук оказался похожим на деда. Выяснилось, что в доме, кроме него, проживают еще четыре семьи. Апартаменты Андрея — на нижнем этаже с террасой, откуда открывается божественный вид на море. В доме по-современному уютно, но без изысков и наворотов. Огромный портрет деда на стене — не парадный в «звездах», а очень домашний — Леонид Ильич в спортивном костюме во время отдыха на яхте. На мебели и стенах — семейные фотографии.
— Когда-то Юрий Богатиков хорошо сказал: «Жизнь человеку дается один раз, и прожить ее надо в Крыму». Глядя на пейзаж, который открывается с террасы вашего дома, невозможно с ним не согласиться. И все-таки вы, коренной москвич, бросили родину и уехали сюда, в глушь... Зачем?
— На самом деле ничего удивительного в этом нет. Я, как и Леонид Ильич, всегда очень любил Крым. В детстве постоянно ездил к деду в Нижнюю Ореанду. А что касается родины, Крым всегда для меня оставался российской территорией, даже когда он был в составе Украины.
— И вы считаете справедливым то, что произошло в марте этого года?
— Я считаю это закономерным. Ведь если посмотреть на юридическую сторону вопроса передачи Крыма Украине, все это выглядит очень сомнительно. И отсоединение Крыма, и кошмар, который сегодня происходит на Донбассе, — все это звенья одной цепи, последствия развала СССР.
— Вам как человеку, чьи корни берут начало в Украине, наверняка небезразлично все, что здесь происходит...
— Небезразлично — не то слово! Только давайте сразу уточним: из всей нашей семьи я единственный, кто родился в Москве. А предки действительно все с Украины. И, безусловно, все, что случилось с этой страной, — огромная трагедия. Если бы мне 20 лет назад кто-то сказал, что Украина будет обстреливать российскую территорию, я бы посоветовал ему обратиться в психушку. Потому что это просто в голове не укладывается: как можно было до такого дойти — чтобы брат шел на брата?! Но еще раз повторюсь, вина за происходящее лежит не только на нынешних властях предержащих.
Истоки этой трагедии уходят во времена Горбачева, который попустительствовал разрушительным процессам. Уже тогда была запущена мощнейшая пропагандистская машина. И в нынешней ситуации она сработала на «ура» и у нас, и у вас. Цель достигнута, а что теперь с этим делать, честно говоря, не знаю. Единственный выход — прекращение войны и стол переговоров.
Я вот только одного не могу понять, почему украинские власти пошли на такие крайние меры. Ну, самоопределились бы эти республики — Луганская и Донецкая. Они ведь изначально не собирались выходить из состава Украины. Добавили бы им полномочий, и постепенно бы все улеглось, вернулось на круги своя. И не было бы этого ужаса, когда разрушены города и целые деревни стерты с лица земли. А кто все это будет восстанавливать и на какие средства? Туда народ вернется? Я думаю, нет.
Под бременем фамилии
— Пытаясь найти ответ на вопрос «кто виноват», я задавала его крымчанам. И знаете, приходилось среди прочего слышать и такое: «Если бы Путин не взял Крым, не было бы бойни на Донбассе».
— Это глупость, тогда бойня была бы здесь! Никто же не отменял этих бандеровцев, неофашистов, которые устроили шабаш в Киеве. Они точно так же пришли бы и в Крым. И если бы взорвался этот регион, накрыло бы не только Украину. Ведь что бы там ни говорили, а у крымчан всегда было особое отношение к своей истории, в том числе к эпохе СССР.
— Может, поэтому новый украинский президент выступил с законодательной инициативой — запретить символику тоталитарных режимов, и прежде всего СССР? Как вы к этому относитесь? Кстати, Украина, если не ошибаюсь — единственная из постсоветских республик, где бюсты и мемориальные доски, связанные с памятью Леонида Ильича Брежнева, до сих пор не попадали под «раздачу» вандалов...
— К сожалению, уже попали. В прошлом году в Запорожье мемориальную доску разбили. Ее местные коммунисты установили в день рождения на доме, где когда-то жил Леонид Ильич. Пару дней всего провисела. Но Ленину, безусловно, досталось больше.
Что же касается войны с памятниками и запрета символики — это все делается не от большого ума. Ну как отменить символику? Ведь все мы вышли из того времени. И потом — большое видится на расстоянии. Теперь мы имеем возможность сравнивать — что приобрели и что потеряли.
Кто-то хорошо сказал: не все правда, что мы знали о социализме, но оказалось полной правдой все, что мы знали о капитализме. Вот и получили: кому охота быть безработным, ущербным, малоимущим? В советское время этого же не было. Худо-бедно все работали и достаточно прилично жили. Можно, конечно, убрать символику, а что толку? Разве от этого что-то изменится и будет всем счастье?
— А что толку, что Крым сегодня пестрит этой самой символикой — российской и советской? Крымчане ведь отлично понимают, что за ней прячутся местные деятели, которые много лет дерибанили регион, а теперь опять лезут в дамки, но под другими знаменами. Вот и вашу партию называют «клоном», единственная цель которого — отобрать часть голосов у КПРФ. Не жалеете, что ввязались в политику? Вы, помнится, приходили в нее, уходили, а пару лет назад сказали: все, завязал. И вдруг — опять на выборы. Зачем?
— Да я со своей фамилией никогда не мог оставаться в стороне от политики. Фамилия-то на слуху. Постоянно ее то склоняют, то сжигают очередное чучело. То опять поднимают на памятники эту фамилию... Поэтому я всегда участвовал в коммунистическом движении, живя в Москве. Помариновался на выборах в Туле, в Свердловской области. Посмотрел на эту кухню и понял — не мое. Мне бы что-нибудь поспокойнее. Вот решил попробовать здесь, в Крыму.
— Вы же и на пост вице-мэра Москвы шли, и на губернатора Свердловской области. Что не срослось, что помешало?
— Опять-таки помешала фамилия.
— Она для вас тяжкий крест?
— В политике — да. Хотя иногда и помогает. Потому что вызывает интерес у людей. Неважно, любили они Леонида Ильича или нет, но внук есть внук. Всегда любопытно, как там у нас было и что. Вот только интерес у людей разный. Первое время после развала СССР просто оголтелая истерия была. Сейчас, слава богу, поспокойнее стало.
Роковая ошибка левых
— Вы начали заниматься политикой в середине 90-х. Сначала было общероссийское коммунистическое движение, потом «Новые коммунисты», сейчас КПСС. Но шансы обойти политического тяжеловеса у вас, мягко говоря, весьма призрачны. Почему не объединились с КПРФ? Вы же когда-то уходили к Зюганову.
— С ним невозможно работать.
— С ним или с его командой?
— Прежде всего с его командой. У них был очень слабый отдел внешних связей. Это притом что в мире происходит очень много событий, связанных с левым движением. Но КПРФ практически не принимала в них участия. Ни тогда, ни сейчас. Шла особняком. Я пытался как-то растормошить это болото, но тщетно. Мне кажется, основная их ошибка в том, что они не хотят ни с кем объединяться. И это может сыграть роковую роль. Сегодня в России около дюжины левых партий, но все они разобщены.
— Насколько я понимаю, вы политикой на жизнь не зарабатываете. А как добываете хлеб насущный? Помнится, в начале 90-х у вас был ресторанный бизнес.
— Да, у меня с друзьями были коммерческие проекты. Но мы продали свое предприятие — небольшой ресторан в Москве. Он был хорош в девяностых — начале двухтысячных. А потом этих ресторанов в столице развелось как грибов после дождя. И конкурировать с сетевыми организациями стало не под силу. Здесь есть ресторан «Старый Крым», но там тоже все сложно...
— Когда люди узнают, чей вы внук, они чаще с критикой подходят или с благодарностью в адрес деда?
— По-разному. Но с кулаками не бросаются. А в последнее время чаще слова благодарности слышу. Говорят, только теперь осознали, что жили тогда при коммунизме. Что было стабильно, хорошо, а потом все это, простите за грубое слово, про...
— Наверное, самый лучший аргумент в пользу эпохи застоя — то, что население за 18 лет правления Брежнева выросло на 12 миллионов...
— Я часто задаю себе вопрос: кто сказал, что мы плохо жили? Вот я родился в 1961 г. И двадцати лет после войны не прошло, а в стране на полную мощность работали заводы, шахты, колхозы-миллионеры. Мы учились и лечились бесплатно. Все, кто хотел работать, работали, а кто не хотел — ругали власть за нехватку колбасы. Как правило, громче всех ругали те, кто недостатка в ней не испытывал.
— Оценивая фигуру Леонида Ильича с позиции времени, в чем вы видите его основную заслугу?
— Он сделал мощную державу — экономическую, политическую и военную. И сегодняшний опыт показывает, что он был на правильном пути.
— Президент Порошенко сегодня тоже пытается нарастить военный потенциал в условиях, когда экономика сползает в пропасть. Правильно делает?
— Как руководитель страны, безусловно, правильно. В свое время Александр III сказал, что у России есть только два союзника — армия и флот. Ведь у любого государства за его пределами нет друзей. Все, кто за границей, — потенциальные враги. Поэтому сильная страна может держаться только на армии и экономике. Третьего не дано.
Наследство генсека
— Андрей, многие дети бывшей партноменклатуры после развала СССР покинули эту страну. Сын Хрущева, например. Да и правнучка Никиты Сергеевича сейчас печатает изобличающие Советский Союз статьи в американских изданиях. А вы вот не вмонтировались в новые времена, оставшись приверженцем левой идеи. Хотя получив блестящее образование в МГИМО, запросто могли сделать карьеру дипломата и жить в благополучной стране...
— Не хочу говорить пафосно, но я действительно люблю свою родину. Я родился здесь. И для меня всегда были и остаются родиной и Украина, и Россия, и Белоруссия. Иногда думаешь: была страна, все спокойно передвигались, работали, дружили. Не было неприязни на национальной почве. А потом поманили джинсами, жвачкой и кока-колой, и все, как стадо, бросились врассыпную. Это оставило очень неприятный осадок в душе. Оказалось, надо быть либо Сталиным, либо Брежневым, чтобы держать всех в кулаке. Потому что стоит ослабить хватку, и народ побежал.
— То есть вы за сильную властную вертикаль, за диктатуру?
— Я за сильную страну. За единую, если хотите. Кстати, Украина только в советское время была действительно единой страной.
— Дочь Владимира Щербицкого когда-то сказала мне, что ее отец всегда жил с оглядкой: что скажут люди. И их с братом старался так воспитывать. А у вас в семье какие главные постулаты были?
— Да нас всех тогда так воспитывали. Я был самый младший в семье, и главное, что мне внушалось: ты должен быть кем-то. Должен себя хорошо вести, должен аккуратно одеваться, в школьной форме ходить, а не в джинсах. Я учился в обычной школе, где было три десятых класса. Ходил на занятия без охраны. Но этот груз ответственности на мне постоянно висел — не бросить тень на фамилию деда, не запятнать. Такое было время.
У Леонида Ильича, кстати, даже мебели личной не было. Везде были привинчены казенные номерки. И я не помню, чтобы он стремился что-то приобрести, — какой-нибудь эксклюзивный шкаф красного дерева или гарнитур «от Людовика». Что есть, то и хорошо.
— Читатели нам не поверят: как это генсек и не жил в роскоши?
— Я не говорю, что он был нищим. Да, у него были машины, которые ему дарили. Была коллекция оружия — тоже в основном подарки. Но все это после смерти Леонида Ильича семья отдала государству. Поскольку считалось, что эти вещи принадлежали генсеку, а не частному лицу
— А каким он был в семье, в домашнем кругу?
— Очень простым. Любил природу, читать. Знал очень много наизусть из Есенина, Бальмонта, Мережковского. Моя мама была по профессии филологом, преподавала русский и английский, и я помню, как он с ней делился своим мнением о поэзии, литературе, о символистах Серебряного века. Так что образ недалекого простака, который начали лепить после его смерти, мягко говоря, не соответствует действительности. Леонид Ильич был хорошо образован, начитан. Очень просто одевался. В Крыму, например, постоянно ходил в легкой льняной сорочке и в тренировочном костюме. Мог запросто прокатиться на катере вместе с обслугой, чтобы люди тоже отдохнули и полюбовались морем.
— Ну а наследство-то оставил?
— Безусловно. Все-таки у него и зарплата была высокая, и какие-то книги он издавал. Хотя большинство гонораров Леонид Ильич переводил на партийный счет. Но главное — он оставил фамилию, которую я и сегодня стараюсь не замарать. Три года назад похоронил мать, а в прошлом году не стало отца. Он очень тяжело переживал уход мамы.
Откровения
на тему проклятия
— Слышала, что в последнее время вы жили на Рублевке, в довольно скромной по тамошним стандартам даче...
— Да, жил в окружении пятиметровых заборов, как в гигантском тоннеле —огромные «стены», массивные ворота, а за ними — крепости. Все это настолько давило, что я не выдержал и уехал.
— В вашей семье, кроме вас, еще кто-то пошел в политику?
— Нет. Достаточно было примера Леонида Ильича. Брат занимается бизнесом.
— А ваши сыновья? Младший, насколько я знаю, в Оксфорде учился? (Оба сына Андрея Брежнева после развода родителей остались с матерью. — Авт. )
— Я даже не выговорю, на кого он там учился. По отдельности слова мне понятны, но вместе звучит как абракадабра. Сейчас он работает в компании, которая занимается электронными носителями, руководит отделом программного обеспечения. Точнее не скажу. Старший трудится в Рособоронэкспорте, у него уже есть семья.
— Дедушкой вас еще не сделал?
— Слава богу, пока нет. Кто-то метко сказал, что внуки — это месть детей за себя.
— Скажите, разговоры о проклятии рода Брежневых, о котором в последнее время так много говорят — это фантазии желающих подзаработать на имени или в них все же есть доля правды? Ведь у многих ваших родственников достаточно драматичные судьбы.
— Судьбы драматичны у многих людей, просто их не выставляют напоказ и не плетут небылицы. Сначала меня все это злило. Потом я веселился, слушая этот бред. А сейчас равнодушно реагирую на очередную околесицу о том, что Брежнев у Джуны лечился.
— Ну эта история стала классикой. А разве он у нее не лечился?
— О чем вы говорите?! Кто бы эту проходимку с улицы подпустил к генеральному секретарю!
— Вы не пытались бороться с «фантазерами» и клеветниками?
— Бесполезно. Во-первых, суд — это сумасшедшие деньги. Правда, две-три попытки у меня были, в 89—88 году, когда на деда столько разного дерьма выливали! Самое безобидное — что он пил из чайника и заставлял пить других.
— К кинематографическим интерпретациям образа генсека и семьи как относитесь?
— Отвратительно все это. Единственный фильм, который мне понравился, — «Заяц над бездной». Там Леонида Ильича Богдан Ступка сыграл. Образ получился смешной, бредоватый, но очень трогательный. И Ступка как очень хороший актер просто сыграл человека. Не маску, не статую бронзовую, не карикатуру. Остальные все чего-то пыжатся. Сериалы какие-то снимают. «Откровения»...
— Сериал «Галина» — откровение из последних...
— Это я даже не смотрел. Только какие-то фрагменты. Потому что просто невыносимо слушать дурацкие диалоги. Никто ведь не знает, как и о чем они на самом деле говорили, о чем думали. И начинают сочинять. Снежкин вот какой-то фильм насочинял.
— Сериал «Брежнев». Он разве не приглашал вас в качестве консультанта?
— Ну что вы, зачем?! Я ему позвонил: давайте встретимся, поговорим. Но он проигнорировал просьбу. Потом в интервью сказал, что снял Брежнева таким, каким хотел его видеть. А мне после этого опуса хотелось морду ему набить.
— Не было желания самому написать сценарий и снять правдивый фильм?
— Да кому нужна эта правда?! Всем нужны только жареные факты. Что Брежнев действительно с кошкой на поводке гулял по улицам. Вот что всем интересно! Придумать какие-то отклонения, ущербность. Зачем им смотреть кино про нормального человека — моего деда? Если у них в семье есть или был такой же дед, который, например, ел макароны. Леонид Ильич их безумно любил. Банальные серые макароны, которые после варки становились, как шланги, в палец толщиной. И которые как страшный сон вспоминают сегодня все, кто клянет СССР. А дед поливал их топленым маслом и с аппетитом ел.
Что касается характера, он ведь только внешне казался добряком, но на самом деле был строгим и умел держать людей в узде. И в работе, и в быту. Жил практически без выходных. Очень рано вставал, быстро завтракал и ехал на работу. К 70 годам эти нагрузки его и сломали. Напрасно он тогда не настоял на своем уходе на пенсию, хотя эта тема в семье обсуждалась.
— Вам не кажется, что это была его основная ошибка — то, что не сумел вовремя уйти?
— Основная ошибка — что согласился на уговоры окружения оставаться на посту до конца. Кроме того, он отлично понимал: стоит ему уйти, как тут же начнутся дрязги-передрязги, все бросятся делить кресло, и все это будет не на пользу стране. Поэтому как бы ни было тяжело, но еще лет 6—7 он все-таки продержался. Просто по своей сути он был человеком дела и всю жизнь ему искренне служил, что бы сегодня о нем ни говорили.
Знаете, мне понравились слова сына Чаушеску. Когда его в очередной раз начали доставать по поводу «преступлений отца», он сказал: «Да вам за двадцать лет не покрасить то, что построил мой отец». То же самое я могу сказать об эпохе Леонида Брежнева. Посмотрите, что было создано тогда и что сейчас. В том числе и здесь, в Крыму.
Р. S. Да, чуть не забыла. За время командировки не встретила в Крыму ни одного «зеленого человечка». Не зафиксировала ни одного угона машины с киевскими номерами, ни одного нападения на гостей с материка и ни одного магазина с пустыми полками. А вот пустых пляжей там действительно хоть отбавляй. Как бы ни хорохорились российские СМИ, туристический сезон на полуострове в этом году сорван. Но это уже совсем другая история.
Отсюда
