История одной фотографии. «Девочка и Сталин»
В том году она заканчивала первый класс московской школы №612. Ее мама была домохозяйкой, папа работал рядовым служащим в Министерстве лесной промышленности. Девочка ходила в городской дом пионеров, где занималась в кружке художественного слова и в хореографическом. Дети часто выступали на правительственных концертах – читали стихи.
– Мы участвовали в концерте, посвященном стахановцам, – наверное, там меня и заметили, – рассказывает Вера Петровна. – В то время кружки контролировались ЦК ВЛКСМ. В наш дом пионеров часто приходили комиссии – проверяли, во сколько начинается работа, сколько детей ходит. И вот однажды комиссия зашла в зал, где мы занимались. У детей, в том числе и у меня, начали спрашивать, как зовут, где учимся. Потом взрослые увидели меня и в другом кружке. Может, это и сыграло свою роль.
В последних числах апреля школьницу Веру Кондакову сняли с уроков для фотосъемки. Вместе с ней ехал и мальчик Юра. Через несколько дней Кондаковым позвонили и сказали, что Вере надо явиться 30 апреля на Красную площадь для репетиции парада.
– На площадь я пришла с мамой, был там и Юра, – вспоминает Вера Петровна. – Нам сказали: «Вы будете представлять детей Советского Союза и поздравлять Иосифа Виссарионовича с 1 мая». Объяснили, что выходить будем со стороны Исторического музея, а когда поравняемся с мавзолеем, надо будет взбежать по ступенькам. Какая-то женщина, видимо, из горкома, объясняла военным, как нас надо направлять, если мы пойдем не в ту сторону. Мы должны были открывать демонстрацию.
Рано утром 1 мая в квартире Кондаковых царила суматоха. Мария Семеновна еще с вечера приготовила дочери белую блузку и сарафанчик. Нужно было заплести косички, и с этим возникла проблема.
– Волос у меня было мало, – объясняет Вера Петровна. – А ленты атласные – не завязываются как надо. Мама потом рассказывала, что у нее от волнения тряслись руки. Боялась, что бант может развязаться – косичка получилась короткая.
Уже на Красной площади выяснилось, что цветы Вера будет вручать одна. До сих пор неизвестно, почему не взяли Юру. Говорят, из-за того, что его мама не удержалась и поделилась радостью с соседями во дворе. Вере дали тяжелый букет полевых цветов и посадили в машину, чтобы она не простудилась – утро выдалось прохладное. Предупредили, чтобы не задерживалась на трибуне.
– Взрослые переживали, что я могу не узнать Сталина, маленькая ведь совсем была, – рассказывает Вера Петровна. – По площади я шла семимильными шагами, потому что не успевала под музыку. Потом получила нагоняй от хореографа: «Ты шла, как сапожник. Почему не тянула носок?» Когда бежала по гранитным ступенькам, боялась упасть – я еле удерживала букет обеими руками и он закрывал дорогу.
Сталин немного выступил вперед, поэтому я сразу его увидела. Подошла к нему: «Дорогой товарищ Сталин, это вам от советских детей!» На трибуне оживились, принесли стул, поставили меня на него. А люди идут совсем близко возле мавзолея – я даже видела лица детей, которых родители несли на плечах. Они улыбались, махали мне рукой. Я тогда подумала: какая же я счастливая!
Повернулась, обняла Сталина и поцеловала. Он улыбнулся. Булганин и Маленков начали спрашивать, сколько мне лет, в каком классе учусь. Мы поговорили несколько минут, потом Сталин снял меня со стула, пожелал хороших оценок.
Подошел военный, взял меня за руку и повел в мавзолей. Там темно, страшно. На втором этаже на столе я увидела две коробки конфет. Одну дали мне, вторая, думаю, была для Юры. Потом меня отвели к Спасским воротам, к маме.
Сюжет о том, как обычная московская первоклашка вручила вождю букет, показывали в кинотеатрах перед каждым фильмом. Снимки облетели все советские и ведущие мировые издания. В «Пионерской правде» вышли стихи Сергея Михалкова:
Это – счастье!
Нет иного слова!
Девочка!
Могла ли ты мечтать?
Что ты можешь
Сталина родного
В этот день увидеть и обнять?
Каждый день Вера Кондакова получала пачки писем от детей со всего СССР и из других стран. За девочку, которая еще не умела писать, отвечали ученики всей школы. Лишь ко второму классу она стала писать сама и даже по-дружилась с девочками из Грузии и Венгрии – переписка шла до конца школы. Почтальон, выкладывая у Кондаковых на стол очередную кипу писем, добродушно ворчала: «Вот, Марья Семеновна, ношу такие тяжести!» К концу 1952 года писем стало меньше, но после смерти Сталина они хлынули снова.
– Мы узнали о его смерти рано утром, – рассказывает Вера Петровна. – Помню, папа сел на кровати и растерянно произнес: «Как же мы теперь будем жить?» Учителя плакали навзрыд. От школы на похороны Сталина пошла делегация, взяли меня. Учителя говорили: «Это Вера Кондакова, ей надо проститься» – и нас пропускали. Но до гроба так и не дошли – не пустили через очередной кордон. Сказали: «Дальше – нельзя, посмотрите, что там творится».
В конце 1953 года Вера Кондакова стала одной из первых детей, приглашенных на Кремлевскую елку. Особенно девочку впечатлил мраморно-золотой Георгиевский зал. Когда она выступала с ансамблем дома пионеров в Большом театре, в Зале Чайковского или в консерватории, руководитель коллектива Владимир Локтев обязательно выводил ее на сцену. Обращался к родителям: «Приводите к нам детей. Мы их научим петь, играть, танцевать», потом говорил, что девочка рядом с ним – та самая Верочка Кондакова. Зрители тут же бежали к сцене, чтобы получше ее рассмотреть.
Такое внимание обязывало ко многому – ученице Вере Кондаковой было стыдно плохо учиться. Но ей тяжело давалась арифметика. В пятом классе ее даже вызывали к завучу: «Верочка, ты идешь на тройку. Разве так можно?» Девочка засела за учебники и школу закончила без троек.
После школы Вера Кондакова поступила на факультет иностранных языков, устроилась в структуру Госснаба СССР. В 1971 году вышла замуж, сменила фамилию, родила дочь, воспитывает внучку. В семейном архиве Веры Петровны много газетных вырезок тех лет и иностранных журналов с ее портретом на обложке. В тяжелых рамах – фотографии со Сталиным. 60 лет назад Вера Кондакова стала частью советской истории.
Отсюда
