Игры патриотов — заборы и утюги во славу нации
И была осознана опасность ряда социальных явлений, которые в интересах собственных и всего человечества полезно гасить в зародыше.
Коллективная патриотическая шизофрения в её самобытном, ярком и легкодоступном для наблюдения украинском варианте, через некоторое время неизбежно обогатит сокровищницу человеческих знаний по части массовых психозов и прочих пограничных состояний.
Не имея вообще никаких препон для своей эволюции, доведённый до клинической стадии свидомый патриотизм вольготно растёт, захватывая совершенно неожиданные сферы бытия, выражаясь в масштабных диковатых формах, которые никак не могли прийти в голову обитателям других государств.
Достаточно ввести в поисковике «покрасили в патриотические цвета», чтобы убедиться — в жёлто-голубой цвет на Украине сегодня красят всё, что только подвернётся. Стелы на въезде в город, деревья, заборы, памятники Ленину, собак, собственные волосы, мосты, мусорные урны, скамейки и заборы.
Всё это буйство красок, способное довести до приступов идиосинкразии, всё больше становится психологическим зрительным раздражителем, с большим ударением на последнем слове. Что вызывает у некоторых людей рефлекторное желание пожить в мире, хотя бы совсем чуть-чуть более спокойном.
Так, киевский фотограф и граффити-художник Александр Курмаз решил перекрасить патриотичный забор вдоль аллеи на бульваре Шевченко в черный цвет: сделать его таким, каким он был в «первозданном» виде. Свой поступок он пояснил просто: он не против перекрашиваний в желто-голубой, но повсеместная покраска, которая сделана, ко всему прочему, неаккуратно — это перебор.
Мнения, что было легко предсказать, разделились. Одни комментаторы с облегчением поблагодарили фотографа за разгрузку зрительного нерва, другие, с менее положительными эмоциями, подозревали Александра Курмаза в «зраде», пособничестве Новороссии, неодобрении проводящейся карательной операции и прочих клятвопреступлениях.
Крупнейший украинский «ПриватБанк», принадлежащий олигарху Коломойскому, активно включился в «игры патриотов». Как для того, чтобы отработать тренд, так и для поддержания имиджа своего владельца, аккуратно создающего собственный образ радеющего за отчизну хозяйственного лидера.
C сентября—октября, любой клиент означенного банка может заказать себе банковскую карту каноничных «жовто-блакитных» колеров, украшенную вдобавок бандеровской речёвкой «слава Украине — героям слава». Справедливости ради, другие обязательные компоненты кричалок украинских неофашистов — про нацию, смерть врагам и прежде всего — москалям, кредитки пока не украшают. Зато «славаукраинить» ПриватБанк усиленно пытался на уровне поддержки пользователей. Которые, общаясь с оператором, вынуждены были слышать этот рефрен минимум 3–4 раза за сеанс.
Сетевое сообщество, понятно, не могло пропустить такого перспективного повода для троллинга, и запущенную было национально-ориентированную клиентскую политику банка пришлось свернуть через несколько дней. Возможно — по причине чрезмерного выхода из строя вынужденных вступать в диалог с ехидными клиентами операторов, что обходилось работодателю в итоге слишком дорого.
Другой видный игрок украинского рынка, правда, в секторе продаж бытовой техники, магазин Comfy, совместно с распродажей разных утюгов и фенов запустил собственный курс украинизации.
Теперь покупатели могут пройти филологический тест на уровень своей «украинизации». В качестве ситуационной основы которого представлена история некой Зоси и Антона. Антон неосторожно предложил Зосе «заняться любовью», которая от таких речей возрыдала, и в качестве условия полового акта выставила партнёру требование «научиться разговаривать по-человечески». Соответственно, клиенту Comfy предлагается помочь Антону достичь желаемого.
В зависимости от количества правильных, по мнению авторов, ответов на вопросы — явно подготовленные фанатом наиболее дремучих западноукраинских диалектов мовы — присваивается категория с текстовым её пояснением. Которые могут быть: а) одобрительным наци-патриотическим «Наследник Шевченко» с текстом «Слава Украине! Уровень моей украинизации зашкаливает. Я грамотно пишу и говорю на родном языке. Кобзарь бы мной гордился!»; б) издевательски-ксенофобским «Кокошник» — «Это не наш дресс-код. Лучше одевай вышиванку, читай „Кобзаря“ и изучай певучую мову. А потом дадим тебе шанс пройти тестирование».
Или занимать некое промежуточное между этими крайними положениями состояние. Вроде «Я владею родным языком свободно, как филолог: наизусть цитирую классиков украинской литературы, в свободное время устраиваю языковые вечера в «Львовской политехнике», а перед сном читаю блог Ирины Фарион. Я знаю, что «Маша» — это форма не наша, а приглашая друга на борщ, обращаюсь к нему «Стэпанэ», а не «Стёпа». Или «Говорят, такой говор все чаще можно услышать где в Ростове. В Украине это языковое явление в упадок, потому что людей с такой болтовней снимают с поездов, и отправляют сами знаете, куда…»
Куда отправляют снятых с поездов людей, владеющих мовой недостаточно — сокрыто в многоточии.
В принципе, происходящее сейчас на Украине вполне можно воспринимать как масштабный социальный эксперимент — что будет с мозгом обывателя, живущего в комплексном окружении биколорных заборов, остановок, деревьев, памятников, дорог, постов ГАИ и даже соседей. Не говоря уже об отчаянно-биколорном ТВ. Хотя вряд ли результат эксперимента будет очень отличаться от итогов аналогичных опытов, случавшихся в истории человечества.
Чрезмерное обилие патриотизма закономерно приводит к фазовому сдвигу в его восприятии. От «если ты красишь заборы и кричишь про славу нации — ты патриот» и «если ты не красишь и не кричишь — ты не патриот» до «если ты не красишь и не кричишь — ты смертельный враг тех, кто кричит и красит».
