Дисбалансы и парадоксы нашего времени
Самые заметные признаки такого дисбаланса — пылесосы-мегаполисы, абсорбирующие 90% оборотных средств и больше половины самой дорогостоящей живой силы, распределенной на треть в системе государственного и муниципального управления, еще на треть — в семьях управленцев, и на последнюю треть — среди тех, кто оказывает разнообразные услуги первым двум категориям социальных иждивенцев.
Как сами понимаете, рыночный капитализм и наличие этих монстров-паразитов – явления взаимоисключающие.
В рамках этих дисбалансов неизбежно возникают парадоксы, которые не получается ранжировать по принципу «этот – лучше, этот – хуже», потому что они все – «хуже».
Парадокс компетентности
Усложнение машин и механизмов сопровождается массовым снижением компетентности и образованности среднестатистического обывателя. И это естественно. Разносторонне образованным специалистом управлять гораздо сложнее. С ним надо договариваться. Поэтому власть инстинктивно, но неуклонно уменьшает количество тех, с кем надо договариваться, за счет обыдливания максимально возможного количества обывателей, чтобы болото их жвачно-овощного существования демпфировало все попытки сломать сложившееся статус-кво.
Опять же рыночный капитализм и накапливание огромной массы неликвидного (простите за цинизм) человеческого материала — генетически несовместимы. Зато для социализма счастье неземное такой электорат, который под лозунгом «За колбасу!» сметет все, включая свое собственное государство, даже не задав вопрос: как процесс разрушения может способствовать процессу производства?
Парадокс неудовлетворенности
Реклама направлена на культивирование потребности, а потребность осознается, когда присутствует неудовлетворенность. Тотальная реклама создает тотальную неудовлетворенность, которая произрастает в мозгах тотально неудовлетворенного потребителя, по совместительству – избирателя. Как удовлетворить (прошу прощения за тавтологию) тотально неудовлетворенного избирателя, неудовлетворенность которого постоянно подстегивают тотальной рекламой, – уму непостижимо.
И опять указанный парадокс свидетельствует о несоответствии существующего общественного уклада рыночному капитализму, так как капитализм, то есть капитализация — это накопление, а избыточное потребление, то есть перевод доходов в отходы, это продукт абсолютно другой политической системы. СССР, если кто помнит, возмущал людей думающих огромным количеством никому не нужного товара, сразу с конвейера переходившего в разряд мусора. Сейчас изменилась только номенклатура этого мусора, и чуть-чуть – цепочка от конвейера до свалки, но никак не социалистический диагноз переработки дорогостоящих дефицитных ресурсов в дерьмо. Думаю, желающих проанализировать корреляцию производимого мусора и производимых социальных благ, которые балансируются (а сейчас уже – не очень балансируются) конфискационными мерами государства, ждет множество интересных открытий и аналогий.
Парадокс нелояльности
Опустим проблему собственной тотальной нелояльности чиновников к населению. Нелояльность эта закономерно культивируется и поощряется вышестоящим начальством, не желающим делиться правом «милостиво повелевать» нижестоящими рабами с каким- то там народом. Парадокс в другом – в обмен на свое презрительно-высокомерное отношение к «управляемой массе» руководители категорически требуют:
— инновационного мышления, инициативы, предприимчивости,
— абсолютной лояльности, дисциплинированности, стабильности.
Если учесть, что инновация – это изначально ересь, то есть нелояльность, а новаторы, это априори люди несогласные, то непонятно как при этом они же могут привнести лояльность и стабильность. Неудивительно, что у руководителей разъезжаются слова и дело, а исполнители от такого когнитивного диссонанса тихо сходят с ума, компенсируя собственной ленью кипучую разрушительную деятельность руководящих ими идиотов.
А теперь примерим эту картину маслом к рыночному капитализму, культивирующему лозунг «потребитель всегда прав» и «рынок выбирает лучшее» и признаемся, что указанная модель не способна выжить в условиях рынка, а если она цветет и произрастает, значит, скорее всего, рынком у нас и не пахнет.
Парадокс преданности и ответственности
Апофеоз либеральной феерии, под асфальт закатывающий традиционную семью и все семейные ценности, одновременно с ними закатывает туда же традиционную преданность своему сеньору (нации, государству), и вырастающую из этой преданности жертвенность. После лихих атак на институт семьи, с применением тяжелой артиллерии ювенальной юстиции, однополых браков, а также назойливой пропаганды замены брака на «свободные отношения», то есть жизнь в свое удовольствие, без обязательств и без груза ответственности перед секс-партнером…
После всего этого очень забавно смотрятся призывы «отдать родине всего себя без остатка»… Ну или хотя бы с остатком… Ну или хотя бы просто заплатить налоги… Ага! Щас! Выберите что-то одно, господа властители! Или «жизнь в свое удовольствие» и тогда хрен вам, а не социальная и гражданская ответственность населения, или восстановление авторитета семьи во всей ее патриархальной пасторальности, и тогда хрен вам, а не «гламур форевер» и уик-энды на Бали с финалистками конкурса "Мисс Целомудрие"...
И опять же не устану повторять: капитализм — это накопление, рынок — это преданность, накопление не терпит безответственности, рынок не терпит предательства. А если и то, и другое считается нормальным, то ни о каком рыночном капитализме не может быть и речи.
Парадокс… нет, правильнее — трагедия среднего класса
Не переставая вопить про средний класс, как про опору государства, политическая элита просто свернула ему шею. Изначально средний класс (собственники средств производства, производящие прибавочную стоимость, но не эксплуатирующие наемный труд) в странах "золотого миллиарда" старательно вырезан под корень, и теперь таким именем называют высокооплачиваемых наемных работников, а это уже, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Собственник, работающий «на земле», своими руками создающий прибавочную стоимость, это человек в большей или меньшей степени независимый, и действительно способный быть опорой, становым хребтом государства по одной простой причине – ему есть что терять и что защищать – средства производства привязывают его к месту и заставляют за это место нести ответственность, а если надо – и умирать. Вот именно этот средний класс сейчас практически прекратил свое существование. Последовательность, с которой он уничтожался, по своему трагизму составит конкуренцию истории огораживания в Англии и коллективизации в СССР.
Пришедший на место среднему классу наемник, продающий свой труд, даже если этот труд хорошо оплачивается, никакой опорой никому быть не может, потому что терять ему, как и пролетариату, нечего, и привязки к месту у него — никакой. Поэтому при любой неблагоприятной ситуации новый средний класс просто укладывает чемодан и перемещается туда, где лучше кормят, превращаясь в класс глобальных кочевников. А кочевники никогда и нигде не были опорой государства, но всегда были его первыми разрушителями.
Парадокс конфискационной экономики
Связан с необходимостью кормить растущее в геометрической прогрессии прожорливое стадо иждивенцев, многие из которых являются иждивенцами профессиональными и потомственными.
Для прокормки этой горластой толпы государству приходится обирать и разорять уменьшающуюся, как шагреневая кожа, прослойку буржуев-производителей и перемещать их, обобранных и разоренных, на «социалку», уменьшая количество тех кто еще производит, и увеличивая количество тех, кто только потребляет.
И из этого штопора можно выйти только заставив производить иждивенцев (а на хрена им эта головная боль, когда их и так неплохо кормят?) или утилизируя лишние рты, либо же снижая уровень потребления через глобальные катаклизмы.
Парадокс неполживости
Тут вообще все ясно и поэтому гнусно. Так незабвенно и безоглядно лгать, как лгут политики, постесняются даже черти, но вместе с тем они же требуют от народа абсолютной и всеобъемлющей честности. Это, простите, как? Хотя чего я спрашиваю. Даже если ответят «как», все равно солгут. Потому что та же коррупция – это не конверт в потной ладошке клерка. Коррупция — это ложь депутата своим избирателям, которая почему то считается у нас нормой и называется политтехнологией.
Это, простите, что за рынок такой? На рынке обманешь один раз и попадешь в список нерукопожатных. А у нас как раз профессиональные лгунишки не только цветут и пахнут, но и публично ржут над теми, кто пытался работать честно, а потому закономерно или был ими разорен или репрессирован, как нелояльный. Ведь сказать вруну, что он врет – это очень нелояльно. Это чревато. Круговая порука лгунишек, наделенных властью, в любой момент может репрессировать обличителя, обвинив его ровно в том в том, в чем он сам их обвиняет, чтобы потом гордо сказать: «Сам такое слово…» и величаво удалиться в свою «песочницу», стоимость которой превышает тысячелетний оклад их безупречной службы прогрессу, свободе и демократии…
Итак, констатируем, что:
кризис капиталистической по названию, социалистической по сути системы перераспределения материальных благ, умудрившейся впитать в себя и активно использовать самые реакционные способы удержания приватизированной власти:
— арийскую кастовость,
— национал-социалистическую богоизбранность,
— коммунистическую непогрешимость "посвященных",
привел к тому, что национальная политическая элита в по отношению к собственному населению, в настоящее время характеризуется, как нелояльная и безответственная. Повсеместно самоназвавшись либерально-демократической, эта элита настолько рьяно использует в своей повседневной деятельности архаичные инструменты феодально-кастового построения, военного коммунизма, что ее якобинские подштанники и марксистские уши лезут буквально из всех щелей.
И нынешний кризис — это не кризис капитализма и не кризис демократии, и уж тем более не кризис рынка. Просто потому, что не может быть кризиса того, чего нет. Нынешний кризис — это кризис социалистического, не обеспеченного распределения, привитого на иерархически выстроенную феодально-кастовую структуру государственного управления.
Так же как и экономика СССР, экономика «золотого миллиарда» разбалансирована как по вертикали, так и по горизонтали и, не выровняв дисбалансы, не решив проблему парадоксов, экономику, а вместе с ней и евроцивилизацию, из штопора, куда она уже свалилась, не вывести.
От общих аспектов всеобщего кризиса к частным его проявлениям:
Общие проблемы социалистического мироустройства «золотого миллиарда», будто в насмешку называемым рыночным и либеральным, на почве бывших стран СССР усугубляется колониальным характером отношений с западными партнерами.
Территория является колонизированной, если его население считает удачей:
— купить товар, произведенный в метрополии,
— получить образование метрополии,
— эмигрировать в метрополию.
Режим существования колонизированной территории отличается от существования метрополии в первую очередь более жестоким отношением к местному населению местной же политической элиты, которая воспринимает работу в колонии, как вынужденную командировку, однако не связывает с колонией своего будущего, предпочитая учить детей, делать покупки, инвестировать и по возможности жить за границей.
Ну а колония… Колонии остается выслушивать очаровательное «ну как можно было не обещать?..»
