Максим Шевченко: Почему Стрелков оказался лишним в Новороссии?
Он символ восстания на Донбассе, он поднялся одним из первых, он сидел в застенках СБУ. Я предполагаю, что он стал жертвой диверсионной группы, которая была послана с украинской стороны.
Вторая версия — деньги. Не думаю, что они тут замешаны. Таких, как Губарев, называют бессребрениками. Я говорил с ним; он не от мира сего, он не тот, у кого бегают глаза и воровато шевелятся руки.
Третья версия — политический конфликт внутри ДНР. Павел Губарев явно не субъект этого конфликта. Он политик-теоретик, не претендующий ни на какие руководящие и серьезные посты в ДНР, которые будут закреплены за людьми с оружием в руках или за более системными политиками, чем Губарев.
Четвертая версия — «это просто случайность». Я ее отметаю. Уверен, все телефонные разговоры внутри ДНР прослушиваются СБУ, поэтому наверняка они знают о том, кто куда едет. На Донбассе не так много машин. Думаю, что это покушение было специально организовано украинской стороной, чтобы посеять недоверие перед выборами внутри политической верхушки ДНР.
Драма Игоря Стрелкова
Стрелков похож на Гарибальди. Вот он вторгается в Центральную Италию, полагая, что Папская область восстанет, а она не восстает. Более того, он ссорится со всеми правящими элитами: с Наполеоном III, с Кавуром. Его римский поход закончился неудачей. Закончился ли неудачей поход Стрелкова?
Я говорил о нем со многими. В Донецке к Стрелкову относятся с огромным уважением за то, что он сделал в Славянске. Говорят: если бы не он, они бы так и не поднялись, не организовались бы. Но к его утопиям они относятся с недоверием и сомнением. Например, он говорил: «Мы уйдем с поднятыми головами и застрелимся на границе, если проиграем». А Захарченко отвечает: «А зачем мне стреляться? Это моя родина, мой Донбасс, и я хочу против киевских тут воевать, мне некуда уходить, мой дом здесь». Произошел конфликт между высокими идеалами в высшей политике и конкретными земными интересами местных людей.
Игорь Стрелков сыграл историческую роль. Благодаря ему стихийный Антимайдан перерос в организованное сопротивление. Народное движение приобрело в процессе войны антиолигархический характер. Без Стрелкова ничего этого не было бы. Сначала, еще весной, олигархи Ахметов и Тарута имели огромное влияние на ситуацию. В ходе войны рвались связи между олигархами и их отрядами, борьба Донецка и Луганска приобретала все больше и больше черт антиолигархического восстания. Но в какой-то момент Стрелков оказался лишним, и это его драма, которую еще следует осмыслить.
Проект «Новороссия»
Стрелков и те, кто за ним стоял, переоценили готовность регионов Украины к новым формам государственности. Для большинства людей понятия «Донбасс», «Луганщина» или «Одесса» гораздо более существенны, чем «Новороссия». Да, Новороссия когда-то существовала — это была часть Российской империи до 1917 года. В Одессе до революции выходила даже газета «Новороссийский листок». Но это был совсем другой мир. Потом это стало Украиной.
Я много общался с этими людьми. Среди них есть интеллектуалы, понимающие, что Новороссия — это политически важный проект, который сумеет консолидировать разные территории. Но одним телевидением или одной вооруженной группой этот проект невозможно инсталлировать в сознание местных сильных людей, особенно тех, которые проявили себя в ходе войны.
Проект «Новороссия» был выношен в умах политтехнологов. Беседуя с жителями ЛНР и ДНР, я понял, что Новороссия для многих — это абстракция. Те, кто ездит в Москву выступать на телеканалах, освоились в Новороссии, но для других существенней понятия «народная свобода», «антифашизм», «нет Киеву», «не хотим олигархов». Единый политический формат сопротивления еще только должен вызреть. Был манифест «Народного освободительного фронта Украины», который ставил политические задачи антиолигархической общеукраинской борьбы, были другие документы. Есть масса документов, но нет сформировавшейся идеологии. В проекте «Новороссия» больше поэзии, чем политики, больше геополитических метафор, чем конкретного социально-политических инструментов преобразования мира. Мне всегда виделась в этом слабость. Это условная ставка на то, что есть русские и есть украинцы, между которыми якобы конфликт. А выясняется, что русские воюют по обе стороны фронта и украинцы воюют по обе стороны фронта. Этот конфликт — политический. Это политическое стихийное восстание, которое пока еще не оформилось в революцию. Революция оформляется благодаря ярким политическим лозунгам, меняющим мир.
Москва на перепутье
Как будет дальше развиваться восстание? Москва на перепутье. Она может поддержать ДНР и ЛНР, поддержать антиолигархические настроения, которые там господствуют. Тогда там есть возможность возникновения этакой независимой республики с формой казачьего самоуправления. Это не будет угрожать России, наоборот, это позволит сформировать пассионарные элементы казачьих регионов ДНР и ЛНР и патриотического движения внутри страны, что позволит провести эксперимент по созданию народно-демократического государства, народной республики. Понятно, что без поддержки России и без экономических связей с Украиной эти люди все равно жить не будут.
Второй вариант — всех задавить и поставить там политтехнологических клонов, которые будут созданы где-нибудь в Москве и на местах раскручены до выдающихся политиков. Накачать их деньгами, всевозможными грантами, поставить этих микроолигархов. Приднестровья в заведомо выигрышное положение. Между этими двумя вариантами и будет идти борьба, и Стрелков, к сожалению, не подходит ни к одному из них. Однако уверен, что многие всегда будут благодарны за то, что он сделал. Он из искры разжег пламя — и это никогда не забудут.
