Иудушка. Харьков. Вокзал



Вечер шестого сентября 2015 года. В ожидании поезда, захожу в здание полупустого железнодорожного вокзала любимого Харькова и вижу обновление картинки: к вечным попрошайкам и перекупщикам билетов прибавился еще один яркий типаж. Подвыпивший вояка шатается по залам, цепляясь к прохожим. Наглый и типа в доску свой, видимо, потому что успел где-то стать «хероем», тянут ноги тяжелые берцы, военная куртка нараспашку и модная фуражка с трезубом. Даже слишком модная. В таких ездят на сафари.



— Дай рубль, — первая фраза.

Что вы сделаете, когда вас просит о помощи вояка, приехавший с войны? Люди дают, а он не уходит и заводит разговор о том, что его на год мобилизовали родину защищать. От врага. И вот он честно возвращается домой, но сейчас его душе чего-то не хватает.

— Служил? – вторая ключевая фраза, если первая не проходит.

Кто знает, отвечают: недавно уволились, а кто не в курсе, а таких большинство, виновато достают денежки.

— А я служил в АТО! Да… — получив бонус, херой многозначительно кивает и следует в другой зал.

Забегая вперед и анализируя картину, может быть кто из вас обратит внимание, что подходит бомжик не столько к женщинам, сколько к мужикам на вид до 40 лет. В друзья не набивается и много не просит, чувствуется, что, кроме рубля (а просит он именно рубль, а не гривну), ему все-таки нужно «шо-то» еще. Кто-то даст ему чуть больше, чтоб отстал, кто-то даже нальет, а кто посочувствует, но только не вздумайте его игнорировать, потому что он тут не просто так…

  Те двое стоявшие передо мной мужика, что кратко послали бомжа, ушли в зал ожидания. Купив билет и как бывалый командировочный, я пошел в тот же до боли знакомый зал с известной картиной, где памятник Кобзарю возвышается над первой «радянськой» столицей, а вдали зелень, институты и небоскребы. Краем глаза замечаю, как бомжик крутится невдалеке, а потом незаметно исчезает, и в зал входит военный патруль.

Крепкие молодые хлопцы лет по 20 с синими повязками на руках. Вооружены. Один на всякий случай прикрывает выход, а двое медленно обходят ряды ожидающих. Они сканируют каждое лицо мужского пола, причем, делают это с большим вниманием и терпением, что странно для их возраста, заставляют нервничать и допускать ошибки. Наверное, от разговора с ними меня выручает планшет.

Патрульные вычисляют тех двоих, что послали бомжа. Документы? В ответ какие-то бумаги, а нет ни паспорта, ни военного билета, бежать поздно и некуда, поэтому преступники смиренно встают и ковыляют за патрулем.

По ходу комендатура поднимает еще одного юного хлопца, на котором грязная куртка, старые кроссовки и относительно чистые военные штаны. Из той же ткани, что и куртка на бомже. Документов нет, поэтому его предусмотрительно берут под руки и ведут как дезертира. Патруль сработал. Зал ожидания облегченно выдохнул, однако представление еще не окончено.

Пряча глаза, бомжик стоит у стеночки в проходе. Проходя мимо него, последний дезертир умудряется отвесить стукачу по морде, на что довольно-таки спокойно реагирует патруль. Да в общем никак не реагирует. И вот только в этот момент вы складываете в голове, почему на бомжике новенькая военная куртка большего размера, а на дезертире все мало и к тому же воняет на весь зал.

  Все стихает. Поезд Днепропетровск-Москва отправляется с третьего пути, а мой киевский чуть позже. Прохожу по подземному переходу на перрон и вижу, как бомжик, одетый в новенький «херойский» камуфляж, оправдывается перед ментами. И было бы спросить: чего стоили ему те 30 сребренников? Но стоит ли, ведь может быть Иудушка вовсе и не бомж, а такой же дезертир, отрабатывающий свою свободу?

Впрочем, что это меняет, если с этой нелепой гражданской войны бегут не только деды, мобилизованные на кухню, но даже десантники. Вдруг они взяли и задумались: а зачем и ради чего все это?! Ответа не нашли и побежали домой окольными путями. Или как те херсонские пограничники перешли вброд Сиваш, чтобы только, мол, поговорить, побрататься да выпить по стакану.

Да только какие вы «побратимы»?! Иудушки.

Константин Ковригин

Комментариев нет: