Чингизиды на коленях перед русским царем
В сентябре 1532 г. он получил от великого князя Василия III в кормление Серпухов и Каширу. В то же время его младший брат Джан-Али был назначен ханом Казани. Считая себя обойдённым и сам желая получить казанский престол, Шах-Али завязал самостоятельные связи с Казанью и другими татарскими государствами, на что не имел права по условиям службы.
Когда в январе 1533 г. об этом стало известно Василию III, на Шах-Али обрушилась суровая кара: «Тоя же зимы, генваря, князь велики Василей Ивановичь всеа Руси положилъ опалу свою на бывшаго царя Казанского Шигалеа, что онъ правду свою порушилъ, учалъ ссылатися въ Казань и въ иные государьства безъ великого князя ведома; и за то его велелъ князь велики ж жалованиа свести съ Коширы и съ Серпухова, да поимавъ съслалъ на Белоозеро и съ царицею и посадилъ за сторожи».
Дальше, понятно, начался ГУЛАГ и карание врагов народа. Татары двора Шах-Али были арестованы вместе с ним и посажены в тюрьмы в Твери, Новгороде, Пскове, Орешке и Кореле, где часть из них сразу же и умертвили: «…бысть ихъ в Новегороде 80 и боле, и пометаша ихъ въ тюрму; они же по своей скверной вере во 5 днии вси изомроша; такоже и во Пскове 70 вскоре изомроша», «Того же лета, месяца июня въ 26, посадиша Тотар царя Шигалея людеи 73 в тюрьмоу в Середнемъ городе под Боурковским костром от Великие реки, на смерть, и малых деток 7 в том же числе, и те изомроша в день и в нощь, и выкида их вон, а восмь живы остася в тюрьме ни поены ни кормлены на многи дни, а тех прибиша; а катунеи посадиша в ыноую тюрьмоу».
Короче, не давали им ни еды, ни воды — пока все не померли. А кто долго не помирал — того прикончили.
Всего было казнено около 200 придворных татар Шах-Али, а их жён и детей спустя некоторое время крестили: в Пскове «Тотарок крестиша; а моужеи их оуже оутушили в тюрми 72 человека», в Новгороде «онехъ преже реченныхъ Татаръ се же жены же ихъ, видевше мужеи своихъ по своеи сквернеи вере скорую нужную смерть и погибшихъ душею и теломъ, они же, яко отъ сна воспрянувше, и начаша приходяще молитися боголюбивому архиепископу Макарию и просити святаго крещения… А крестишася числомъ въ Новегороде женъ 43, а детеи 36; а крестиша ихъ месяца генваря въ 23 день. А во Пскове крестиша женъ и детеи 51, а в Орешке 12, а в Кореле 30».
Показательная жестокость этой расправы, по всей видимости, была призвана раз и навсегда отбить у служилых татар охоту к нарушению условий своей службы.
Сам Шах-Али провёл в заключении почти три года. В декабре 1535 г. он был доставлен в Москву к юному великому князю Ивану IV и его матери регентше Елене Глинской: «Декамриа 12 Шигалей царь на Москву приехалъ, и князь великий велелъ царю быти у себя, и Шигалей царь пришелъ къ великому князю на очи, палъ передъ великымъ княземъ и сталъ на коленехъ и билъ челомъ великому государю Ивану за свою преступку… И… рекъ: “…И вы, государи мои, меня, холопа своего, пожаловали, таковую мою проступку мне отдали и меня, холопа своего, въ томъ пощадили и очи свои государьскые мне, холопу своему, дали видети; а язъ, холопъ вашь, ныне какъ вамъ учинилъ правду, государемъ своимъ, и на той на своей правде и до смерти своей хочю крепко стояти и умрети за ваше государево жалование”».
Историческая в полном смысле этого слова сцена. Вспомним, что всего лишь за полстолетия до этого хан Большой Орды Ахмат ещё пытался разговаривать с Иваном III на языке угроз. Теперь же 30-летний внук Ахмата, называя себя холопом, вымаливал себе прощение, стоя на коленях перед 5-летним внуком Ивана III.
Если поведение Шах-Али было следствием нарушения им своих служебных обязанностей, то к XVII в. вставание Чингисидов на колени перед русским государем стало уже формальной частью русского придворного церемониала:
В 1622 г. в России оказался одиннадцатилетний ургенчский царевич Авган-Мухаммед б. Араб-Мухаммед. 31 декабря 1622 г. он предстал перед Михаилом Федоровичем… Михаил Федорович позвал царевича и возложил на него руку. После этого царевич Авган встал на колени и стал бить в холопство… Ответное царское слово царевич опять слушал на коленях… Когда 13 февраля 1623 г. у государя был касимовский царь Арслан б. Али… Арслана объявил окольничий Федор Леонтьевич Бутурлин, государь положил на него руку и самолично спросил о здоровье. Далее касимовский царь бил челом, стоя на коленях, после чего ему разрешили сесть… В августе 1653 г. в Москву для принесения шерти приехали сибирский царевич Алтанай б. Али б. Кучум и его племянник касимовский царевич Сеит-Бурхан б. Арслан б. Али… Алтанай при приеме у царя стоял на коленях.
Хохлы, кстати, тоже ползали на коленях.
Русское дворянство при царской аудиенции не преклоняло колен.
Комментариев нет: