Из самого сердца тьмы
Начальник московской станции ЦРУ Майкл Кляйн вывел эти слова на чистом листе бумаги и положил его на стол. Попытался сосредоточиться на написанном. Если он возьмется писать мемуары, то они будут названы именно так – из самого сердца тьмы.
После того, как в СССР произошел переворот – США разделили
американское посольства на два. В Москве и в Ленинграде остались только
те сотрудники, присутствие которых было совершенно необходимо. А все
остальные – были переведены в посольство США в Хельсинки и для них был
построен еще один корпус. Например, оперативники остались в Москве,
потому что они могли выполнять работу только тут — а аналитики уехали в
Хельсинки.
Сам Кляйн считал это несусветной глупостью. Потому что выездом больше
половины американцев – Лэнгли только облегчило работу контрразведке КГБ,
ведь там никого не уволили, и теперь на каждого оперативника они могли
выделять куда больше ресурсов. А тот факт, что теперь они должны были
посылать материалы на обработку в соседнюю страну и ждать оттуда ответов
– только усугубляло ситуацию. Но в Лэнгли видимо думали иначе.
Сейчас – станция ЦРУ в Москве пыталась разобраться с навалившимися на
нее проблемами и дать ответы на вопросы, ответы на которые никто не
знал.
Провалился лучший агент, причем как – до сих пор было непонятно. Генерал
ГРУ Дмитрий Поляков, подобного агента у них не было со времен
Пеньковского. Он сотрудничал с ними уже двадцать лет, молодые агенты
воспринимали его скорее как учителя. Поляков практически не брал денег –
что они ему подарили? Пару сотен тысяч советских рублей, за двадцать
лет это ничто. Набор инструментов для работы по дереву от Блек и Деккер.
Все…
Его отец был Героем Советского союза – но он не стал фанатиком, он
прекрасно видел всю преступность и гнусность советской системы, все те
огромные отклонения от того, за что сражались и умирали советские люди,
за что его отец стал героем. По согласованию с Поляковым – они не
арестовывали тех, кого он выдавал, а просто высылали. Будучи начальником
разведывательной школы – он выдал больше двух тысяч человек…
Он вспомнил последнюю встречу с Поляковым, на которую пошел лично.
Просто хотел посмотреть на легенду. С Поляковым было что-то не так, он
сразу это понял. Предложил эвакуацию. Поляков отказался… в нем была
какая-то странная смесь цинизма и идеализма. Сказал, что он никуда не
уедет. Кляйн спросил – вы понимаете, что вас ждет? Он сказал – да,
безымянная могила. После чего встал и ушел.
Теперь Полякова нет, но надо что-то делать. Когда его отправляли
сюда, ему сказали – мы понимаем, что ты не сделаешь многое, особенно
сейчас – но надо помешивать варево в котле. Этим ты и будешь заниматься.
Меморандумы с красной полосой – лежали на столе. Он должен дать им что-то, иначе они не заткнутся.
Дать чтобы выиграть время.
Клайн поднял трубку
— Малыш Андерсон в здании? Пусть зайдет…
Рик Андерсон не относился к штату станции ЦРУ в Москве – а лишь время
от времени работал на нее. В свободное время от работы в отделе по
торговле. Тем не менее, он приносил пользы едва ли не больше, чем
штатные сотрудники — и к счастью КГБ никто ни в Вашингтоне ни в Лэнгли
не задумывался, почему. Просто у молодого атташе были свои источники,
они не проходили ни по какой отчетности и Олдридж Эймс их выдать не мог.
Андерсон – был только с виду американцем. Его дедушка был из Бердичева, и
потому он свободно говорил на русском – в его еврейской семье этот язык
считали родным. Но еще важнее было то что он инстинктивно понимал, как
делаются здесь дела. Он вращался в среде русских внешторговцев,
дипломатов, московской торговли – людей у которых рыльце всегда было в
пушку. Он прекрасно видел, кто и где урывает свой кусок и мог даже
подыграть. Например, он не раз составлял доклады, в которых предлагал
пригласить за рубеж того или этого… Помогал организовывать переговоры по
поставкам зерна, ширпотреба, всего – даже обуви. Мог договориться о
том, что если скажем вы купите зерно там, а не здесь – то такая то сумма
будет вам вручена наличными долларами. Русские были уникальными людьми –
они могли заключить контракт на десятки миллионов, невыгодный для своей
страны ради того чтобы получить несколько сотен долларов и потратить их
на шмотки. Или – за отдых на Гавайях. Или даже за телевизор или
магнитофон.
Андерсон – благодаря своей молодости и наглости даже составил план
того, как можно победить Советский Союз. Он предлагал действовать не
санкциями, а проникновением и разложением. Пусть в Кремле, в КГБ, в
Минобороны сидят «твердокаменные» — но они ничего не могут поделать даже
со своими детьми и внуками которые слушают рок и мечтают о джинсах.
Если сосредоточиться на этом – на внедрение в молодежную среду и среду
торговли – то через двадцать лет СССР просто перестанет быть
социалистическим государством. А значит, и перестанет представлять
опасность.
Понятно, что ни в ЦРУ ни в Госдепе ни в Министерстве торговли – таким
меморандумам, написанным выскочкой, у которого молоко на губах не
обсохло не обрадовались – но Кляйн по своим каналам прикрыл Андерсона,
написав записку о нем. Потому что чувствовал – несмотря на
возмутительное поведение, результат он давал и будет давать. А это –
оправдывает все остальное.
Андерсон явился в возмутительном виде – в джинсе с головы до ног. Ему
уже делали замечания за нахождение в посольстве в таком виде – но он
отмечал, что его русские друзья принимают его именно таким, что в СССР
джинса – статусный костюм.
В чем-то он был конечно прав…
— Кофе будешь? – спросил Кляйн
— Что за вопрос…
Начальник станции выставил на стол чашки, рассыпал по ним растворимый кофе. У русских кстати это было дефицитом, нормальный кофе
— Буду с тобой откровенен – сказал он – Хельсинки щелкает зубами. Им
надо что-то дать, а дать – нечего. Если эти троглодиты ничего не
получат, то сожрут на завтрак нас. Я понятно все объясняю?
— Без вопросов
— Надо им что-то дать. Что-то новое. Чтобы они минимум месяц во всем
разбирались и уточняли, а мы тем временем хоть немного приведем в
порядок свои дела. У тебя есть на примете что-то, какая-то новая тема?
Только надо быстро. И много. Доклад на пятьдесят, а еще лучше на сотку
страниц был бы кстати.
Андерсон не удивился
— Конечно, есть
Начальнике станции кивнул
— Рад это слышать. И что это будет?
— Новая экономическая политика Советов.
Резидент поднял брови
— Интересно. А она у них есть?
— Еще бы!
— А если кратко…
— Если кратко… ну, СССР до недавнего времени отличался
ортодоксальностью, даже на фоне соседей по совблоку. Например, если вы
поедете в ГДР или ВНР – то там западные товары продаются в
государственных магазинах, просто они дорогие. В СССР такого нет, если
вы хотите купить джинсы, то вам дорога на черный рынок. Андропов – во
время своего правления пытался навести в этой сфере какой-то порядок, но
исключительно мерами ареста, задержания, осуждения. Но вчера я
встречался со своими друзьями, и они сказали, что готовится некий проект
реформ, и в нем предусмотрена будет некая свобода торговли, в том числе
и импортными товарами.
— Интересно. А твои друзья, кто они?
— Ну, в основном молодежь. Младшие сотрудники министерств, экономических
НИИ, которые не удовлетворены своим статусом и не намерены двадцать лет
ждать, пока их маразматичный начальник уйдет на пенсию.
— Они антисоветски настроены? – уточнил начальник станции
— Ну, они слушают Радио Свобода, покупают у меня джинсы и в гробу видали
коммунизм с его ограничениями. Но работать на нас они не будут.
…
— Там кстати был вчера один парень, его зовут Николай. Вот он по-настоящему озлоблен и готов на многое.
— Кто он? – начальник станции отпил кофе
— Бывший полицейский.
…
— Да, он два года отсидел. Пытается теперь встроиться в новую жизнь. Мне
кажется, он оказывает услуги по охране торговым тузам и решает другие
вопросы.
— За что отсидел?
— Вы не поверите, за то что купил машину.
Шеф станции поднял брови – он конечно мало чему удивлялся, но ответственность за покупку машины…
— Это было как раз при Андропове. В их отдел милиции пришла проверка, в
числе проверяющих были сотрудники КГБ. А за некоторое время до этого… вы
же знаете, у русских проблема купить машину. Вот, он купил по
знакомству Жигули у какого-то дальнего родственника. Но был неосторожен и
машину увидели коллеги. Они написали на него донос и дело рассматривал
партком. Ему вынесли партийный выговор за «обрастание имуществом». А
когда пришла проверка и нашли нарушения – кому-то надо было за них
отвечать. Вот его и сделали виновным. Он отсидел в тюрьме два года и там
озлобился.
— Познакомишь меня с ним – решил Кляйн – но потом. Сейчас надо как можно
быстрее написать доклад. Я поговорю с послом. От всей остальной работы
ты освобожден. Иди и попробуй достать документы. Пусть они не будут
важные – но их должно быть много. Если русские что-то затевают в
экономике – мы должны знать.
— Понял. Как обычно?
— Да. Сколько тебе надо денег?
— Двух тысяч пока хватит. Скорее подойдут товары. Если удастся провезти сюда джинсы, будет просто здорово.
— Если мы будем относить покупку партии джинсов на расходы, бухгалтерия просто взбесится.
— Можно и без денег.
— Это как?
— Есть такой торговец, Фима Эпштейн. У него брат с семьей выехали на ПМЖ
в Израиль, сейчас сидят в Вене, но в Израиль ехать они передумали. Если
Госдеп США признает их лицами, преследуемыми по политическим мотивам и
пришлет им грин-карты, то Фима здесь целый грузовик джинсов за это
отдаст.
Господи…
— А что, они в самом деле преследуются по политическим мотивам?
— Не думаю, сэр. Его брат был начальником какого-то строительства. После
того как власти назначили ревизию, он и решил выехать на историческую
родину…
Выйдя из посольства, Андерсон осмотрелся и сел в машину. Прибавил звука в магнитоле, в стекла забилось веселое…
От Москвы до Израиля шел поезд дяди Михаэля
Сам не знаю, как я туда попал.
Помню, там было весело, я гопака до утра плясал
Весь вагон мне помочь хотел
И песенку под барабаны пел…
Ну, шо… Как говорил дедушка – с этого и будем плясать…
Тронулся – и заметил, как сразу за ним тронулась белая Шестерка. Упали
на хвост… придурки. КГБшники в последнее время как сбесились.
Вообще, если вы думаете, что Рик Андерсон должен был уходить от наружки КГБ с визгом щин – то вы здорово ошибаетесь. Такие вещи – были чреваты. Наружка КГБ – тоже люди, у них есть работа, есть начальство, есть отчетность. Если срываться – то они будут вынуждены написать в отчете что потеряли объект. Их за это накажут, премии могут лишить или еще там что. А у наружки есть много способов отомстить. Шины проколют, бензин сольют, могут начать жестко прессовать тех с кем ты встречаешься – тебе это надо? Нет. Наружка запросто подведет строптивого клиента под высылку с волчьим билетом, после чего о карьере придется забыть как засвеченному – а это надо? Нет. Значит, срываться не надо. Тем более – ничем таким он и не занимается, просто вращается в кругах московской богемы, настроенной конечно же антисоветски, о чем на Лубянке все прекрасно знают.
Его предшественник, сдавая пост, предупредил – только не
распространяй книги Солженицына. Русские просто взбесятся если узнают, у
них насчет этого пунктик.
Рик Андерсон припарковал свою машину в одном из дворов Арбата. Достал из
машины пакет – в нем был настоящий виски. Помахал КГБшникам и пошел в
дом сталинской еще постройки…
Дверь открыли после условного стука. На квартире уже все собрались, было
шумно, накрыт стол – но играл не Высоцкий, а что-то новое…
Бывший подъесаул уходил воевать
На проклятье отца и молчание брата
Он ответил: Так надо, но вам не понять
Тихо обнял жену и добавил: Так надо
Он вскочил на коня, проскакал полверсты
Но, как вкопанный, встал у речного затона
И река приняла ордена и кресты
И накрыла волна золотые погоны
Ветер сильно подул, вздыбил водную гладь
Зашумела листва, встрепенулась природа
И услышал казак: Ты идешь воевать
За народную власть со своим же народом…
Митя, знакомый МНС, у которого умерла бабушка, бывший сталинский
какой-то там деятель и оставила ему квартиру под сто метров – открыл
дверь.
— О, здорово.
— Привет
— Все норм?
— Ага, заходи. О, виски…
— Шотландский.
— Виски это хорошо…
Они прошли в залу, там народ уже распался на группки. Были и
незнакомые люди, в основном все собрались около одного, невысокого,
очень толстого, с пухлыми губами, с жаром что-то доказывающего.
Андерсон прислушался – говорили о Югославии и об опыте ее реформ.
— Это кто? – спросил вполголоса Рик Андерсон
— О, это новый заведующий отделом экономики в газете Коммунист. Внук Аркадия Гайдара.
— Кто такой Аркадий Гайдар?
— Ну ты и несознательный. Это же писатель… знаменитый. Тимур и его команда…
— Не читал. А вон тот кто?
— Тот из Ленинграда.
Митя назвал какую-то странную, не русскую фамилию. Шубаев что ли… Или Чубаев.
Вроде не еврей. Тут много евреев, но этот не еврей. Рыжий…
— Нет, господа, ничего у вас не выйдет.
Тот, пухлый – с интересом смотрел на Андерсона
— Почему?
— Видите ли, вы пытаетесь совместить хорошие черты нашей и вашей системы
в одной. Только так не бывает, извините. Каждая система –
характеризуется прежде всего своей цельностью, ее эффективность работы
доказана практикой.
— Но система работает как раз неэффективно!
— Да, но вы не вылечите ее, вставляя детали от другой системы. Когда у
вас ломается машина – вам нужны запасные части, но запасные части от
этой машины, а не от какой-то другой, верно? Форд не поедет лучше если
поставить шины от Мерседеса…
…
— Вы сейчас пытаетесь воспроизвести ключевой момент нашей системы –
личную финансовую заинтересованность каждого ее участника в результате
своего труда, так?
— Так.
— Но эту систему нельзя внедрить, просто приняв несколько новых законов. Это так не сработает…
— Можете подробнее? – пухлый действительно заинтересовался
— Могу, только начну издалека. У вас, у русских – в принимаемых вами
решениях есть одна общая черта. Вы считаете, что стоит только принять то
или иное решение, сделать его законом – и все от этого изменится.
— Детерминизм.
— Возможно. Но это не так – не изменится. Вудро Вильсон говорил, что
любой прогресс – это результат медленного движения по пути к нему,
результат изменений, накопленных на протяжении многих поколений.
Правительство и общественный строй в целом – это не результат какого-то
волевого акта, это результат сотен и тысяч связей, складывающихся
постепенно, причем среди них вряд ли можно найти хотя бы одну, которая
создавалась намеренно. Вы, русские, даже те кто признает преимущество
нашей системы – почему то это не понимаете. Капитализм – как и коммунизм
– как и любая другая система складывается постепенно, а не внедряется.
Вы же не можете отойти от понимания изменений как акта революционного.
Сегодня так – а завтра иначе, потому что мы так сказали. Это не
сработает. Так ничего не работает.
— Любопытно. Но я по-прежнему не понимаю.
— Поймете. Видите ли, хотите вы того или нет, но капиталистическая
экономика у вас уже есть, она сложилась. И называется она «черный
рынок». Когда вы будете проводить реформы… вы думаете, что вы создаете
что-то новое. Но тем самым вы лишь легализуете то что фактически уже
сложилось, то что есть. И вот тут у вас начнутся проблемы.
— Какие?
— Ваша капиталистическая экономика, которая, повторяю, уже есть –
создана людьми, которые привыкли нарушать закон, а не следовать ему. Да,
если вы разрешите мелкие лавки, то и у вас и у нас экономика будет
выглядеть одинаково. Сначала у меня была мелкая лавка, если я торговал
хорошо и мои товары были востребованы, у меня появились деньги на
магазин, потом на второй, на третий – и вот к концу жизни я владелец
торговой сети. Вот только суть разная. Наш лавочник – снабжал продуктами
членов местного коммьюнити. Он привык подчиняться закону, платить
налоги – которые у нас в основном местные, идут на ту же общину, и он
привык продавать качественный товар, который едят его соседи. Ваш
лавочник – это скорее всего бывший директор продовольственного магазина,
который привык воровать, как привыкли воровать и его подчиненные. Он
никогда не платил налоги, он имеет криминальные связи, он привык
подкупать полицейского, чтобы тот закрывал глаза на его делишки. Это все
не прекратится от того что вы разрешите ему торговать от своего имени, а
не обманывать государство.
— Но почему?! Ведь теперь ему не надо будет прятаться.
— Да, но полицейский по-прежнему будет хотеть свою взятку и найдет
способ ее получить, так или иначе. Сотрудники магазина будут продолжать
воровать и нашему директору придется с этим что-то делать так или иначе.
Он по-прежнему будет нечестен с покупателями, как он был нечестен до
того, припрятывая продукты, чтобы продать их из подсобки.
— Но почему?!
— А почему он должен вести себя иначе, если привык вести себя именно
так? Эта связь сложилась и сложилась именно такой. Конечно если вы
зададите правильные стимулы в новой системе, через какое-то время
произойдет естественный отбор. Недобросовестные лавочники уйдут и на их
место придут добросовестные. Но я боюсь даже предположить, сколько на
это уйдет времени и какими потерями это будет сопровождаться.
…
— Недобросовестные лавочники – они ведь будут сопротивляться, никто не
захочет просто так уйти. И какими методами они будут сопротивляться…
известно лишь Богу. Что еще хуже, в существовании недобросовестных
лавочников заинтересованы будут не только сами лавочники. Полицейский,
который раз в неделю приходит за взяткой. Мелкий чиновник, который
получает свое за то что закрывает глаза на грязь, на обман потребителей.
Те кто заинтересован сбывать некачественные товары. Они все будут не на
вашей стороне. Вы столкнетесь с массовыми искажениями по всей системе, с
конфликтом личной заинтересованности и должностных обязанностей. И это
будет продолжаться многие годы…
…
— Кроме того, я бы советовал вам сильно задуматься над тем, как вы
будете собирать налоги с тех, кто никогда их не платил и не собирается
платить. Это вопрос едва ли не более важен, чем сами реформы. Если вы
ошибетесь в реформах, вы сможете скорректировать ошибки и все повторить
заново. Если вы ошибетесь с налогообложением, вы рискуете потерять всю
страну. Если государство не будет исполнять свои социальные
обязательства хотя бы месяц, вы рискуете получить либо бунт либо сразу –
развал****. Либо люди выйдут на улицы, либо чиновники не получая
зарплаты откажутся исполнять свои обязанности.
Пухлый был явно не готов к такому
— Но опыт Югославии доказывает, что рабочее самоуправление и частная
экономическая заинтересованность при сохранении основного каркаса
социалистического общества возможны.
— Мы говорим не о Югославии, мы говорим об СССР. В Югославии до 1945
года был капитализм, даже при раннем Тито сохранялись его элементы. Тито
начал реформы при том поколении, которое родилось при капитализме и
помнит, как это было. У вас капитализма нет с 1917 года. Родилось два,
если не три поколения, которые знают, если хочешь жить лучше чем другие,
надо украсть или обмануть государство. Это парой законов не лечится…
— А возвращаясь к вашему тезису о конвергенции систем… рано или
поздно вы столкнетесь с тем же, с чем столкнулись авторы НЭП.
Заработанные деньги можно либо вкладывать, либо проживать их. Конечно,
разумный человек предпочтет вложить – но только если ему дадут, куда. И
вот тут перед авторами реформ встает вопрос. Допускать или нет крупную
частную собственность на средства производства. Если допускать – то это
уже не социализм. Если не допускать – то деньги будут просто проживаться
и вы потеряете экономический рост, а так же столкнетесь с социальными
последствиями демонстративного потребления.
…
— Если вы специалист по экономике Югославии, то должны знать, что
Югославия сейчас страдает от высокой инфляции. Это как раз одно из
следствий половинчатости реформ, которое только сейчас проявляется в
полную силу. У нас люди несут свободные деньги на биржу и от этого
растет курс акций – но простому человеку это не заметно, и на его
кошельке не сказывается. В Югославии нет биржи, и потому все
вкладывается либо в иностранную валюту либо в потребление. Первое
вызывает необоснованный рост курса иностранной валюты, рост цен на весь
импорт, проблемы с выплатой внешнего долга – правительство конкурирует
за валюту с гражданами, что только разгоняет курс. Второе вызывает рост
цен на все товары, особенно на те, в которые вкладываются с целью
сохранения. Люди начинают проявлять недовольство, постоянный рост цен
вызывает желание купить впрок, избавиться от дешевеющих денег, что
вызывает новые и новые витки инфляции, которая бьет по экономике в
целом…
— Но что же вы предлагаете?
Андерсон задумался.
— Сложно сказать. Такие задачи вряд ли кто-то решал. На налоги вам надо
обратить внимание уже сейчас, раньше чем на что-то другое.
…
— Вам понадобятся сильные команды в органах правосудия и правоохранительных органах, когда вы начнете реформы.
Кто-то скривился
— Возможно, вам стоит сделать вот что. Взять какую-то часть страны –
область, или республику, и начать там. Попробовать, отработать методы.
Вы неизбежно наделаете ошибок, и они будут менее болезненны, если не
будут распространяться на всю страну.
Кто-то хохотнул
— Вон, Толик носится с идеей отделения Ленинграда…
Есть!
— Так уж отделения
— Сепаратист вы…
— Возможно, вам стоит пригласить иностранные компании для ведения
бизнеса в таких местах. Может, вам стоит сделать несколько таких мест.
Чтобы пытаться использовать разные методы. Вам стоит больше учиться,
отправлять к вам своих людей.
Пухлый был явно впечатлен
— Плохо, что мы не познакомились раньше. Что вы кончали?
— Колумбийский, школу экономики.
— Интересно. Вы можете прочитать пару лекций?
— Я же американец, забыли?
— В этом нет ничего страшного!
Пухлый понизил голос
— Создана группа по экономической реформе. Сейчас мы все работаем в
рамках лаборатории в Институте системных исследований. Там можно
общаться с иностранцами.
…
— Там серьезные экономисты работают. Вон, Толя Чубайс. Петя Авен…
— А кто у вас научный руководитель?
— Лабораторией руководит Шаталин…
— Мне тоже надо поговорить с начальством
— Да, конечно.
Разговоры разговорами, но рано или поздно, природа берет свое…
Улучив момент, Андерсон извинился и вышел в ванную. Там его ждал Митя, краны были открыты на полную мощность.
— Ну, ты даешь!
— А что?
— Ты знаешь, кто такой Гайдар?
…
— Он же экономический гений, почти написал докторскую. Он вообще никого не слушает! А тебя полчаса слушал.
Андерсон пожал плечами
— Он и в самом деле так известен?
Митя понизил голос
— Ходят слухи, он заведующим отделом экономики уходит, в ЦК. А знаешь, кто до него этот отдел заведовал?
…
— Рыжков! Оттуда прямая дорога наверх!
Андерсон ничем не показал своего удивления
— Ну, допустим. Ты принес?
— Да.
Митя запустил руку в стиральную машину и достал толстую папку с документами
— Что это?
— План экономических реформ.
— Утвержденный?
— Нет. Но его утвердят.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
…
— Создано три группы по подготовке реформы. Первую возглавляет академик Ситарян. Вторую академик Шаталин. Третью – Явлинский.
— Кто такой Явлинский?
— Кандидат наук. Его группа самая радикальная.
— Гайдар в его группе?
— Нет. Он в группе Шаталина.
— Мне нужны все три плана. Этот – чей?
— Группы Ситаряна.
— Кто входит в группу?
— Я всех не знаю.
— Узнать сможешь?
Митя явно нервничал
— Да.
— Хорошо…
Андерсон отсчитал пять тысяч долларов.
— Достанешь еще два плана – получишь десять. Та сумка, в которой я принес виски. Положи это туда и закрой.
— Да. Э…
…
— Джинсы.
Андерсон выругался про себя
— Пока не привезли.
— Мне нужны
— Да будут тебе джинсы, будут!
Про себя Андерсон подумал – это безумие какое-то. Он покупает план
реформ то ли четвертой то ли третьей экономики мира за пять тысяч и пару
джинсов. Бред…
Вечером – Майкл Кляйн не пошел домой. Остался читать материал, купленный Андерсоном у каких-то там советских МНСов из экономического института. Кляйн экономистом не был – но и опыта разведчика хватало, чтобы понять – к нему в руки попала по-настоящему крупная рыба. Видимо, это была только часть более крупного плана и посвящена она была – реформе СЭВ.
СЭВ – Совет экономической взаимопомощи – был создан как некое
экономическое объединение, первоначально предназначенное для того, чтобы
быстрее помочь той части Европы, что попала под влияние СССР –
преодолеть последствия Второй мировой войны. В шестидесятые – в состав
СЭВ был создан Международный банк экономического сотрудничества – МБЭС и
инвестбанк – МИБ. Была создана своя структура взаиморасчетов между
странами, основанная на зачетах.
В докладе – автор констатировал тот факт, что СЭВ – изначально имел
пороки, не позволяющие ему нормально функционировать. Например, система
зачетов – сподвигала к тому, чтобы каждый год выводить баланс в ноль или
близко к этому. В проигрыше почти всегда оказывался СССР, поставлявший
энергоносители по откровенно льготным ценам. Тяжелый кризис Запада,
вызванный кратным ростом цен на нефть – страны СЭВ даже не заметили. Но
для СССР – это ничего не принесло.
Констатировалась неспособность системы СЭВ в ее нынешнем виде к
дальнейшему развитию. Так, несмотря на решения саммитов СЭВ – до сих пор
не внедрена единая система сертификации продукции в СЭВ, причиной чего
является узковедомственная заинтересованность в сохранении нынешней
системы. Так же не работает «эффект масштаба» — в СЭВ нет работающих
проектов межстрановой кооперации по выпуску конечной продукции. Даже
поставки комплектующих сведены к минимуму.
Автор приводил пример Камаз – нового огромного завода по производству
грузовиков. У них не было оси с нагрузкой в десять тонн и это не давало
возможности сделать современный шоссейный тягач. Такие оси были в
Венгрии у объединения РАБА, но все попытки заключить договор – уже
несколько лет тонули в бумагах. Причина в общем проста – чем меньше
поставок, тем проще свести межстрановой баланс.
Из этого доклада, автор делал вывод, что существующая структура СЭВ не
развивает, а тормозит экономическое развитие стран СЭВ и в первую
очередь СССР, и предлагал следующее:
1. Полностью отказаться от взаимозачетов и все расчеты в рамках содружества производить только деньгами
2. Принять как расчетную единицу содружества инвалютный рубль, сделав из него советскую ЭКЮ.
3. Больше не подводить межстрановой баланс, а если какой-то стране не
хватает средств для закупки товаров – ввести кредитование через
банковскую систему СЭВ.
4. Завершить процесс создания единой сертификации для стран СЭВ
5. Разрешить предприятиям стран СЭВ открывать друг у друга филиалы и
вести коммерческую деятельность на договорной основе. Начать процесс
создания единого законодательства о хозяйственной деятельности для всех
стран СЭВ.
6. Урегулировать механизм перетока рабочей силы внутри СЭВ. Конечным
итогом должно быть право любого человека внутри содружества жить и
работать в любой стране СЭВ
7. Запустить несколько проектов по производству сложной техники, единой
для всех стран Содружества и производимой максимально большой
тиражностью для снижения себестоимости. В качестве первого такого
проекта – упоминалось производство советско-чехословацкого легкового
автомобиля в объеме не менее один миллион единиц в год.
Здорово… Кляйн как русист – был хорошо знаком с уязвимостями
советской экономической системы и советского блока в целом. Одна из
таких уязвимостей – было довольно странное, даже дикарское отношение
русских к деньгам. Считалось, что при коммунизме денег не будет и потому
постепенно, при продвижении к коммунизму – деньги как таковые будут
отмирать. Потому – у русских не было например такого инструмента как
кредит. Была рассрочка, но очень ограниченная и без процентов. Во
внешней торговле – русские очень любили всякие бартерные сделки,
например, они покупали трубы за газ, станки за нефть, у немцев они
купили десять тысяч грузовиков Магирус по бартеру. Никакого другого
мотива для любви к бартеру и ненависти к деньгам – у русских не было,
кроме странного идеологического отвращения. Но такие сделки – часто
порождали коррупцию, так как при обмене товар на товар эквивалент обмена
установить очень сложно. Собственно, человечество для того и придумало
деньги, чтобы решить эту проблему, но у русских было все по-своему.
У русских – но не в странах Восточного блока. Нигде, кроме России,
Румынии и пожалуй Болгарии – такого не было. Венгрия, ГДР, Польша,
Чехословакия – там были магазины с импортными товарами, кредиты, налоги.
В ГДР например государство само централизованно закупало товары из ФРГ и
продавало в специальных магазинах – дорого, но за марки ГДР. Причем
зайти в этот магазин мог любой. Это здесь, в СССР – были магазины
Березка и спекулянты.
Такой политикой – СССР отпугивал своих возможных союзников. Например – поляки шили отличную одежду и могли бы шить ее намного больше – но смысла не было. Они не знали, как продать ее в СССР и что они за нее получат. Пример бредовости системы – в Венгрии была крупная фабрика, там шили джинсы на заказ для США и в США они продавались как американские. Но поставок в СССР с этой фабрики не было, при том что джинсы перекупались в США и продавались в СССР с наценкой под тысячу процентов. США пользовались этим. Но теперь – если хотя бы часть предложений будет реализована – им придется намного сложнее…
PS. Никто почему-то не задумывается, что Горбачев объявил о своем уходе после того, как Россия и другие республики полностью перестали финансировать центр. Горбачев упустил контроль над налогами — и оказался без денег. По факту СССР не мог существовать, потому что не из чего было платить зарплаты его чиновникам.
И с независимостью Ленинграда — это не шутки. Существовал план Ленинград-90, предусматривающий создание шестнадцатой союзной республики с Ленинградом во главе. Или семнадцатой, учитывая то, что готовилось повышение статуса Якутии с АССР до ССР. Причины – предполагались чисто экономические. Просто в статусе союзной республики – проще участвовать в принятии решений на уровне центра и получать трансферты
Сложно сказать, к чему бы это привело. Появление ССР со столицей в Ленинграде неизбежно означало формирование параллельной русской элиты. Которая рано или поздно как и любая другая местная элита задумалась бы о власти. И мы могли бы иметь развал страны и на этом уровне. С другой же стороны – это парадоксально могло сохранить СССР. Московская элита так легко сдала СССР потому, что точно знала, что места сохранит – формировались органы власти новой России – в той же Москве. Если бы они знали, что есть конкурирующая русская элита, и что они потеряют места – может, вели бы себя иначе.
Комментариев нет: