Сила милиции — в связи с народом
Тут намедни задержали цыганского барона и его табор… Точнее, начальника ГАИ и несколько десятков его нукеров. Это я перепутал, глядя репортаж по телевидению из богатого дома жертвы режима.
Меня извиняет то, что обычно на такое буйство красок и позолоты отваживаются только цыганские бароны.
Не берусь судить, виновен ли гаишник, или тут больше имеет место привычное нагнетание депутата Хинштейна. Хотя в Ставропольскую коррупцию верится. Еще со времен Горбачева и его блистательной супруги там свили гнездо цеховики, которых Шеварнадзе выдавил из Грузии, с того времени и тянутся в этих сельскохозяйственных краях добрые традиции кумовства и взяточничества.
Не знаю, золотой у доблестного работника ГАИ унитаз или все же китайская поделка. И даже не занимает меня моральный облик среднестатистического коррупционера. Об этом уже сказано много. Хотелось бы не об этике, а об эстетике.
А с коррупционной эстетикой все еще грустнее, чем с обликом морале. Потому что в большинстве случаев перед нами предстает жлоб с искаженным до безобразного чувством прекрасного и понтами выше Останкинской башни.
Много видел я коррупционеров и в жизни, и по материалам СМИ. И большинство из них роднит именно это – болезненная дисгармония личности, выражающаяся в дурном вкусе. Деньги сыпятся с неба — и вкладывают их во что-то обязательно бесстыдно-яркое, помпезное и дорогое – чтобы все издалека видели, как маяк в ночи мигал, и чтобы все дохли от зависти.
Если часики, то меньше ста тысяч долларов просто неприлично. Если губернаторская ручка для того, чтобы ставить для холопов высочайшие резолюции, то тут уж тысяч на двести баксов. А если дом, то непременно с колоннами и ангелочками на потолках, светлые лики которых подозрительно напоминают разъевшуюся харю хозяина удивительного домостроения. Колонны – вообще фетиш, особенно для силовых коррупционеров. Помню, в Подмосковье дом полицейского начальника с толстенными колоннами. Интерьер такой же, как у «невинно пострадавшего» гаишника.
А еще русский коррупционер очень любит поучать, наставлять, совестить. И возмущаться коррупцией, как Ставропольский начальник ГАИ, дававший пространное интервью о борьбе со взяточничеством на дорогах.
Чем объясняются все эти патологии сознания? Наверное, тем, что эталонный взяточник по потребностям и взаимодействию с окружающими все же ближе животному миру, то есть, озабочен жратвой, доминированием и совокуплением. На это уходит почти все место в его черепной коробке. Остается чуток пространства на стратегию лизания с денежным умасливанием начальственных задниц, интриги и создание коррупционных схем.
Это такой подвид нашего вида — головобрюхие. Мозг и желудок в них слились воедино. Там уже не до прекрасного. Они должны жрать и понтить.
Так уж получилось, что после стресса и разрухи девяностых годов, структурного разложения русского народа и деградации государства, в госструктурах, особенно силовых, количество головобрюхих стало резко расти. Порой захватывая целые регионы и службы.
Всегда не устаю повторять – основная часть полицейских это люди, преданные своему делу, честные, выполняющие самую грязную работу и не дающие прийти хаосу. Они всегда на передовой, окопники, что диктует профессиональную психологию. Бойцы, притом на всю жизнь. Но головобрюхих становится слишком много. И, учитывая нарастающие дефекты системы, используя неправедные накопления, они делают хорошую карьеру. А поскольку они постоянно попадаются со своим золотом и вагонами баксов, то находят свою минуту славы, позорят нашу правоохранительную систему и создают о ней у народа превратное представление – мол, все одни миром мазаны.
Хоть и больно писать, но хотелось бы расставить некоторые оценки в вопросе о преступлениях в стройных рядах. Тема не то, чтобы суперактуальная, но вечная…
1996 год. Я тогда работал в журнале «Милиция» и отправился писать материалы о работе органов внутренних дел в одной из центральных областей России.
— У нас начальник УБОП – уникальный человек, — заявил мне руководитель пресс-службы. – Всю нашу оргпреступность передавил. Сам внедрялся в банды, оружие закупал. В общем, герой.
Начальник УБОП мне понравился. Человек сдержанный, выражал свои мысли ёмко и чётко, видно, что со стальным стержнем внутри и дисциплинирован сам, того же требует от подчинённых.
Ну и деяния его внушали уважение. Он показывал видеозаписи, где со стрельбой из автомата задерживали группу торговцев оружием, и он выступал покупателем. Захваты преступников. Ликвидация рэкетирских банд. Много чего было на его счету.
— Была у нас парочка воров в законе, — небрежно бросил он. – Одного посадил. Другой сам уехал. С этой публикой церемониться нельзя.
В общем, порадовался я, что такие отважные люди есть в российской милиции. Написал пространную героически-пафосную статью, которую с удовольствием в журнале опубликовали. Где-то через полгода встречает меня один из старших товарищей.
— Слушай, а чего ты вообще о нём писать стал? – спрашивает он.
— Ну, так посоветовали. Личность героическая. А что?
— Героическая личность сейчас сидит за злоупотребления, коррупцию и ещё незнамо что.
— Ничего себе. А что он делал-то? Имитировал бурную борьбу с преступностью?
— Нет, не имитировал. Боролся, не на жизнь, а на смерть. Действительно всех бандитов под шконку загнал. А потом заявил – я в области главный. А все бабки за крышевание – мне, мне, мне…
Меня это тогда поразило до глубины души. А потом, когда я попал на работу в Главное управление уголовного розыска, понял, что поражаться особо нечему. Тогда РУБОПам была поставлена задача выбить бандитов из бизнеса и прекратить беспредел. Выбивали тоже преимущественно бандитскими методами – в результате уголовники подразделений по оргпреступности стали бояться как огня. Преступлений рубоповцы раскрывали, при аналогичной численности, раз в тридцать меньше, чем уголовный розыск. Зато прессовали бандитов отменно – «маски-шоу», изъятие стволов и наркотиков и прочее, и прочее, прочее.
И практически всем операм и руководителям однажды закрадывалась мысль – а на фига это делать бесплатно? Постепенно сами начинали крышевать бизнесменов, а потом и беспредельничать, так что одной бандой в области становилось больше – только это банда была уже в настоящем законе, с погонами.
В принципе, такая постановка вопроса тоже имела право на существование. Разгул бандитизма такими методами все же удалось сбить. Но только в самой конторе во главе встали деньги. И это икается нам до сих пор, когда РУБОПов давно уже нет.
Попав в ГУУР, я принял весьма косвенное участие в разборе неприятной ситуации. В одном промышленном городе Поволжья новый начальник УБОПа кинул ультиматум преступному миру:
– Теперь в городе банкуем мы! Без нас и вздохнуть бойтесь. Бабки мне отстёгиваете, работаете только с нашего разрешения. Я теперь ваш пахан. Есть недовольные?
Недовольных оказалось полно, особенно из старых авторитетных уголовников. Виданное ли дело – ворам работать под милицией. После седьмого или восьмого трупа все устаканилось – братва приняла новые правила игры. Начались «чебурашки» — наезжают на коммерса с неподъёмными запросами – плати, гад. Коммерс слышал, что УБОП вопрос решает. И туда. Там ему выставляют приемлемую цену за крышу. И все довольны.
Эх, святые девяностые. Разгул, падение и беспредел. Вспоминаю вас с ужасом и некоторым восхищением – это надо же до такого страну было довести…
Законы тогда были такие, что с ними против мафии много не навоюёшь. Поэтому борцы с оргпреступностью часто напрочь вываливались из правового поля.
Обычный день в Московском РУБОПе на Шаболовке. Там были свои камеры задержанных, и они редко пустовали. Тогда начальником был Рушайло, и он нещадно пинал личный состав, чтобы опера ежедневно кого-то задерживали, арестовывали, не сидели на месте. Работа должна идти! И это давало свои плоды. В основном в камерах томились кавказцы – они тогда вообще заявили, что Москва их город, беспределили и были для милиции главными врагами. Стонут они нарах, хрипят, держатся за намятые бока, но былой кураж прошёл – вякнуть лишний раз боятся, не рискуют здоровьем. А вот кабинет – там две блондинки, такие по виду злобные ведьмы, пишут очередное объяснение на жалобу в свой адрес, которую уже по счёту.
— И ещё она обещала перепилить мне зубы пилкой для ногтей, — цитирует одна сотрудница, и вторая смеётся милым воспоминаниям.
Двое громил из отдела по преступным авторитетам, по телосложению и размерам похожие на королевских горилл, обсуждают в кабинете удачно прошедшее дельце.
— А не будут в следующий раз пальцы гнуть!
Месяц назад один из них приобрёл в автосалоне бракованную машину. Сотрудники салона менять её и ремонтировать отказались напрочь. Презрительно так менеджер бросил:
— Если вас что-то не устраивает, обращайтесь в суд.
Ну, в суд как-то не по понятиям обращаться – что для мента, тем более рубоповца, что для братвы. Поэтому эти двое громил нацепили маски на лица, взяли бейсбольные биты. Пошли и разнесли этот автосалон к чертям. А заодно из кассы деньги забрали, которые автоторговцы им должны были. А чего, по понятиям сработали. И как с гуся вода…
В общем, служба балансировала на грани и за гранью. Под конец уже стали считать себя бизнесменами. Когда деньги становятся главным, контору можно считать погибшей для общего дела.
Помню, как с моим другом, руководителем одного из отделов ГУУР, мы два дня писали докладную на имя Министра. В командировке он, разбираясь с нераскрытыми заказными убийствами на юге России, накопал такое на местный РУБОП. В общем, докладная попала в масть, и начальник РУБОПа получил пожизненное.
До сих пор стоит шум – какие же негодяи расформировали такую кристально чистую и важную структуру, как РУБОП. А решение было правильное и своевременное. Эти подразделения свою роль сыграли — пусть с перегибами, но поставили в России всю окаянную братву, распоясавшуюся в девяностые годы, в стойло. Да и никто их не расформировывал – присоединили к уголовному розыску.
Правда, для самого угрозыска это вышло боком. Вместе с рубоповцами пришла их порой кривая мораль и совершенно другие корпоративные правила. Да ещё, пользуясь тем, что денег у них полно, «оргпреступники» скупили многие руководящие должности, так что розыск от этого слияния много потерял. Но ничего не попишешь. Времена меняются…
Время от времени возмущённая общественность после очередного ЧП начинает призывать на головы полицейских все кары Господни, предлагая всё расформировать и реформировать, всех выгнать. Мол, в полиции только оборотни и остались. Притом все эти наезды носят истерический и абсолютно бессмысленный характер.
Выступал социолог на тему поднятия волн в средствах массовой информации. Обычно бывает так. Происходит какой-то вопиющий случай – пожары, катастрофы, злоупотребления и прочее – неважно. Все СМИ подхватывают горячий факт, как голодные псы кусок мяса на косточке. Урча, обгладывают его. Смакуют. Возмущаются. Гонят волну. А через недельку-другую забывают, поскольку появляются другие вопиющие факты. Но бывают случаи, когда истерию искусственно поддерживают на протяжении нескольких месяцев. Эксперт пояснил, что это противоречит законам циркуляции информации в СМИ. И если такое случается, значит, тема подогревается искусственно. И делается это целенаправленно – или за деньги, или с использованием административного ресурса. То есть поступил заказ. И преследуются цели очернения системы, её обезоруживания и в итоге стагнации. Как пример эксперт привёл накаты на армию по теме дедовщины и на милицию после муровских оборотней и Евсюкова. Явно прослеживается чей-то заказ. Чей? Бог его знает. Кому нужно ослабление силовых структур и государства в целом?
Обычно после таких накатов система выходит с большими потерями. Вон, волна по делу Евсюкова привела к достаточно дурацкой реорганизации МВД. Нургалиева довели до того, что он начал допускать непродуманные заявления в СМИ, а потом и вовсе покинул свой пост. Хотя министром он был очень неплохим, во всяком случае получше, чем были до и после него — некорумпированным, достаточно мудрым. Но ему очень сильно подпортили образ в результате этой вакханалии в СМИ, так что он был вынужден уйти.
Так что все истерики вокруг правоохранительный системы приносят больше вреда, чем пользы. Они вызывают у народа желание карать и разгонять, но только не искать истину и разобраться по существу.
А истина заключается в том, что в системе МВД служит около миллиона человек. По численности это огромный город. Некоторые государства меньше. А может быть миллионный город без преступлений и правонарушений? Любой психолог, социолог скажет, что это невозможно. Ну, такова природа социума – он разделяется на правонарушителей, ревнителей порядка, серую массу и прочее, прочее, прочее, Это такие же законы природы, как ядерный синтез и распад. От них никуда не денешься.
Так что в этом городе обязательно будут и воры-мздоимцы. И прохвосты-политиканы. И свои гопники. И мародёры. И даже убийцы, маньяки. Всё на любой вкус.
Но подавляющее большинство – это обычные работяги, честно и упорно делающие своё дело. Благодаря им по нашим улицам можно ходить без пулемёта, преступники сидят в тюрьме, а правопослушные люди чувствуют себя защищёнными. Они тянут на себе гигантскую и очень тяжёлую работу. И за это достойны всякого уважения, а не криков: «Все менты оборотни, бей их, круши!».
Есть ещё момент. Этот город находится точно на линии терминатора – то есть на границе солнечной и тёмной стороны мира. Мира нормальных людей и преступников. А это состояние вечной войны, пересечения диких страстей и интересов, бурления крайних эмоций и поступков. На войне обостряются все чувства и противоречия, люди сдирают маски, и становится их истинная суть видна, как никогда и нигде. Подлецы и герои раскрываются во всей красе.
Я не стремлюсь выдать какую-то законченную картину нарушений в Системе. Дать рецепты борьбы со злоупотреблениями, коррупцией. Я просто пишу, что видел. И пишу об отдельным эксцессах, а не о дефекте Системы в целом – это очень важный момент…
Скорее всего именно коммерческая гиперактивность РУБОПа привела к появлению невероятного рынка – торговли раскрытиями преступлений. В простонародье – палками.
С раскрываемостью у РУБОПа всегда было неважно. Его руководители отбояривались, что работают не от факта преступления, а от лиц, то есть разрабатывают организованные сообщества, а их просто так не возьмёшь. Но самое смешное, что и по исконно рубоповским палкам – бандитизм и ОПС, тот же розыск давал результаты во много раз выше.
Так и получалось – полгода крышуешь, утрясаешь бизнес интересы, стучишь по бандитским мордам, и вдруг бах – отчётный период. А чем отчитываться? Побитыми мордами? Нет, это не котируются. Нужны конкретные результаты, чтобы в информцентре в карточке вместе с номером уголовного дела и задержанными лицами стоял код подразделения по борьбе с организованной преступностью.
А что делать, если денег много, а конкретных результатов ни шиша? Правильно, пойти и купить.
У меня напарник одно время был заместителем командира спецотряда милиции, который в год выдавал по полторы тысячи раскрытий.
И в конце каждого квартала к ним приходили рубоповцы и опера из БЭПа выцыганивать палки. Их посылали, но они все равно возвращались. Поскольку очень надо.
Расценки были примерно следующие. Групповое тяжкое преступление – тысячи две-три баксов. Цена организованного преступного сообщества – главная рубоповская статья за номером 210, доходила вообще до фантастических цифр – чуть ли не по сто тысяч долларов продавали.
Однажды с ребятами приехали в следкомитет МВД по поводу сопровождения дела. И тут мой напарник встретил товарищей ещё по службе в РУБОПе.
— Ну чего братцы, палки в следственной части пришли покупать? – осведомился рубоповец со знанием дела.
— Да нет, у нас своих хватает, — сказали мы. – Вон, только по одному дело пять тяжких преступлений и одно особо-тяжкое.
На нас вылупились, как на волшебников – мол, откуда столько! Так до конца и не поверили.
А когда отвечал за музейные кражи по России, смотрю в статистику и вижу, что по Москве количество музейных хищений выросло в тридцать раз – то есть от одного до тридцати. Это же национальная катастрофа! Вообще, по России музейные кражи – это редкость большая. И главное, хоть убей не помню, когда это в Москве за последний год хоть один музей обнесли.
Я в изумлении звоню начальнику московского антикварного отдела. И слышу витиеватую матерную тираду, в которой было зарыто объяснение сложившейся ситуации.
Выясняется, что за год до этого в следкомитете было дело по одному жулику, который якобы для музея собирал у граждан их госнаграды, а потом продавал. Его жертвами стали потомки великих военачальников, членов Политбюро.
Оказалось, следачиха перетянула эти преступления на новый год. Узрев слово музей, записала их за каким-то чёртом в музейные кражи. Умудрилась подмахнуть карточки в Генпрокуратуре, а потом, со слов знающих людей, загнала эти палки в РУБОП и БЭП по две-три тысячи долларов. Такие слухи – за что купил, за то продал.
Сейчас этот рынок потихоньку загибается, поскольку и за палки уже как в былые времена не дерут, и вал коррупционных поступлений иссякает – денежная масса в государстве усыхает. И РУБОПа, главного покупателя, уже нет…
Вся эта работа на грани нервного срыва порой и приводит к диким эксцессам. Разговаривал с людьми, которые хорошо знали Евсюкова. Утверждают, что тот был в принципе обычным парнем, контактным, деловым. Немножко высокомерным и амбициозным – но оно и неудивительно, уж очень лихо карьера у него попёрла и были все перспективы служебного роста благодаря хорошим связям в руководстве ГУВД. Но работа начальника розыска, а потом – адская. Ты постоянно в нервном напряжении. Приходится его заливать спиртным. А тут ещё неутолённые амбиции, интриги, раннее, не по возрасту, назначение руководителем ОВД. Вот в голове шарики за ролики и зашли. Он был просто невменяем, и, по большому счёту, его следовало направить на излечение в дурдом.
Его история была раздута и использована как таран, который чуть не развалил всё МВД. Но ведь такие срывы не впервой. За год до Евсюкова, по-моему, где-то на Урале, так же сорвало крышу у оперуполномоченного угрозыска. Он, кажется, человек шесть подстрелил. Но тогда заказа на раздувание не было, поэтому его история осталась неизвестной. А сколько самоубийств на почве нервных срывов…
В воюющей армии всегда будут эксцессы. Где оружие, там стрельба. В том числе и не по тем целям, по которым положено.
Но самое убогое и жалкое зрелище, когда сотрудники попадаются на мелкой уголовщине. Листаю сводки. Одна из областей России. Начальник розыска района и старший опер спилили, спёрли и продали на металлолом линию электропередач. Вот на фига уважаемым людям эти мелкоуголовные замашки?
Из машины известного скрипача крадут уникальную скрипку из Госколлекции музыкальных инструментов. Первая версия – инсценировка со стороны самого скрипача с целью завладения старинным инструментом. Ведь какой, спрашивается, идиот оставит вещь стоимостью полмиллиона долларов в машине?.. Есть такие идиоты, оказывается. Творческая интеллигенция называются. Пока оперативники прессовали скрипача и в итоге выяснили, что он не при делах, случайно нарисовалась сама скрипка. Её пытался продать замначальника районного уголовного розыска.
Оказалось, барсеточники стянули музыкальный инструмент, не знали, куда его деть, и загнали за двести долларов сотруднику угрозыска. Видимо, старые его знакомые были…
Коррупционеры
— Вот, — хозяин фирмы типа «Рога и копыта» достал из сейфа заранее приготовленный «тревожный пакет» протянул оперативнику.
— Это что? – удивился мой друг Юрка — оперуполномоченный по особо важным делам Департамента экономической безопасности, глядя на туго набитый конверт.
— Откупные, — пожал плечами хозяин фирмы. – Пятьдесят тысяч долларов. Я расценки знаю.
— Не-ет, — протянул Юрка. – Так не пойдёт. Документы на бочку.
— Эх, придётся с вашим руководством договариваться. Дороже выйдет.
Через некоторое время Юрка узнал подоплёку такого необычного поведения хозяина фирмы. Оказывается, в Москве установился негласный тариф. Когда к тебе приходит сотрудник ДЭБ с предписанием на проверку хозяйственной деятельности, чтобы не копался, где не надо, положи ему пятьдесят тысяч долларов – и сам не разоришься, и человеку приятно.
ДЭБ – вообще особая служба. Она имеет дело с бурными финансовыми потоками. Оперативники общаются с беловоротничковой преступностью, видят, как живут нувориши. У нестойких и жадных личностей появляется непреодолимое желание пожить хоть немножко близко к этому. Порулить «Ламборджини» и погреться на Сейшелах.
ДЭБ – это реинкарнация советских отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности – знаменитых ОБХСС. Те занимались хозяйственными преступлениями – боролись с цеховиками, хищениями на производстве, нарушениями правил торговли. Воевали, надо сказать, с переменным успехом — торгашескую мафию им победить не удалось, но хотя бы держали её в рамках.
Даже при советской власти это направление правоохранительной деятельности считалось подверженным коррупционным рискам. У меня мама работала в ГУВД Москвы ещё в шестидесятые годы. У них двух оперативников ОБХСС поставили к стенке за то, что те получали, кажется, по тысяче или две тысячи рублей в месяц, прикрывая Яна Рокотова. Был тогда такой известный валютчик, из-за которого задним числом ввели расстрел за незаконные валютные операции.
Вспоминаются старинные стишки о милицейском параде:
«Впереди шагает МУР,
Вечно пьян и вечно хмур.
А за ним БХСС,
Деньги есть, и бабы есть».
Сотрудника ОБХСС можно было узнать по дефицитным шмоткам. Доступ к дефициту был тогда неким пропуском в потребительский рай. Итальянские туфли, чёрная икра и красная рыба, чешская стенка, и прочее, прочее – не счесть товаров, которые были в вечном дефиците, возможно искусственно создаваемом. И «имеющих доступ» к нему было видно сразу – по вальяжной уверенности и редкой одёжке.
Дикий капитализм быстро уничтожил дефицит, но породил в России экономику с безумными процентами прибыли и основанную на тотальном презрении к действующему законодательству. Чего греха таить – все удачливые бизнесмены не в ладах с законом. Контрабанда, уклонение от уплаты налогов, обналичивание денег — чего только не придумает изворотливый ум российского коммерсанта, дабы не делиться с государством доходами. Но порой приходится в связи с этим делиться с отдельными представителями этого государства.
В системе ДЭБ, которая обязана бороться со всеми этими безобразиями, подросли отдельные особи, которые рассудили – этот океан уголовным кодексом не вычерпать. За каждым бизнесменом не поставишь по автоматчику, который не будет давать ему воровать. Потому, если не можешь победить или даже возглавить, нужно просто приобщиться.
А когда начинаешь приобщаться, и на тебя начинают сыпаться по-настоящему большие деньги, оглянуться не успеваешь, как уже деградировал и за лишний бакс не то, что интересы службы, маму родную продашь. Наблюдал такие случаи, когда жадность делает из человека за пару лет жалкую тряпку или тупое агрессивное животное, готовое порвать за деньги.
Беда в том, что люди, поражённые жаждой стяжательства, прокапывают норы и в судейскую, и в прокурорскую системы. Потом они находят друг друга – рыбак рыбака видит издалека — и образуют вместе непробиваемую стену. Эдакие коррупционные корпорации, оборот некоторых достигает сотен миллионов долларов. Вспомнить того же Захарченко.
Главная беда в том, что порой система недостаточно активно очищается от них. А иногда и вообще их не замечает.
Помню, начальник одного из отделов ДЭБа. Человек умственно и профессионально совершенно несостоятельный – проще говоря, тупой и некомпетентный. Опером он всегда был никаким, но вот где-то чего то урвать! Это настоящий мастер.
Как-то ГУЭБ проводил следственные мероприятия. Изымали на квартире вексель на несколько миллионов долларов. В результате вексель спёрли. И все основания были считать, что спёр именно этот тип вместе с такими же подельниками. Тогдашний начальник ДЭБ решил сор из избы не выносить, расследование не начинать, а просто выкинуть виновных из Главка. Пожалел дураков. Вот только через несколько лет он вернулся туда уже начальником отдела. Профессионально не поумнел, но жадности прибавилось. Конечно, опять влетел через некоторое время. Опять выкинули. И опять не до конца – пристроился в одной очень уютной структуре. И таких примеров, к сожалению, немало.
Самое золотое дно для нечистоплотных сотрудников – это работа по группам, занимающимся обналичиванием денег. Тут завязано немало банков и иных коммерческих структур. И деньги там просто под ногами валяются.
Однажды вся дежурка в ДЭБе была завалена штабелями стодолларовых пачек. Там миллионов десять или двадцать было. Начальник дежурной части чуть ли не поседел, поскольку документов нормальных на эти деньги не было. Потом они куда-то делись – хорошо, если были приобщены к уголовным делам.
С контрабандистами все было ещё интереснее. Хлопают бэпники такую фирмочку, которая незаконно ввозит товары в Россию. Вычисляют всех её контрагентов. Заявляются к ним с обыском. Изымают документацию. Опечатывают склады. И начинают ждать. Через некоторое время от коммерсантов приходят гонцы, потрещать на тему, можно ли чего сделать, ведь бизнес простаивает, и банкротство уже маячит. Ну как не помочь хорошим людям? Двести тысяч долларов! Это такая такса за открытие складов и возврат документов. Однажды такую же фигню следаки с дэбовцами провели и по одному антикварному делу. Тупо заявились во все магазины, с которыми имели дело жулики, и под угрозой закрытия сняли с каждого хозяина по двадцать тысяч долларов. Отбился только один магазин, у которого была крыша ФСБ. Конечно же, всё это слухи и наговоры, как и вообще всё сказанное выше и ниже…
Бытовая зарисовка. ГУ МВД по ЦФО. Перед воротами останавливается «Мерседес» класса люкс. Из-за баранки выскакивает и сгибается в подобострастной позе водитель, распахивает дверь. Вальяжно вылезает молодой хлыщ в статусных шмотках, с дорогими часами на руке – весь прямо эманирует деньгами.
— Кто это? – изумлённо спрашиваю я у моего друга, с которым мы идём по улице.
— Это опер из ЦФО. Занимается делами о контрабанде. Машина с шофёром, прислуга, телохранители – все за его счёт.
— Счёт, видимо, немаленький.
— Ох, ты даже не представляешь, насколько немаленький…
Золотое дно – алкоголь. Отдел по борьбе с махинациями в этой сфере всегда считался прибыльным. И опасным. Одного из руководителей отдела, когда он залез туда, куда не просили, чуть не убили, в результате отправили в госпиталь. Наш убойный отдел долго работал над этим покушением на убийство. Основная версия была, что приголубила его крыша одного водочного завода, которая состояла из бойцов Софринской бригады спценаза внутренних войск.
Топливно-энергетический комплекс. По этой линии стандартно, кто становился начальником, вскоре покупал себе четырёхкомнатную квартиру в центре Москвы. Ну а закончилось все воцарением в этом отделе знаменитого полковника Захарченко, у которого потом изъяли сто пятьдесят миллионов долларов. Ну, очень злые языки поговаривали, что он всех своих сотрудников обложил данью – десять миллионов рублей в месяц, а подчинённых у него было аж целых восемнадцать человек – точнее, куриц, несущих золотые яйца. Ох, эти слухи, слухи, слухи…
Сотни тысяч, миллионы долларов. Недаром говорят, что правоохранительные услуги самые дорогие. Дорогие машины, дорогие часы, одежда от Версаче.
Моему другу начальник говорил, когда тот жаловался на жизненные проблемы:
— А кому легко? Посмотри на меня. У меня даже квартиры московской нет, живу, как бомж!
Да, квартиры у него московской и правда не было. Вместо неё он построил огромный дом на Рублёвке…
Один из самых лёгких видов заработка по экономическим преступлениям – по заказам бизнесменов глушить их конкурентов. Мало того, что берёшь мешок денег, да ещё и оперативную изворотливость проявлять не надо – обычно компромат тебе притаскивают в подшитом и пронумерованном виде, остаётся только написать бумаги, рапорт об обнаружении признаков преступления, и двигать в ГСУ ГУ МВД по Москве.
Однако там в следственном отделе по экономическим преступлениям тоже порой встречаются ребята не промах. И с тебя за возбуждение дела минимум двадцать тысяч долларов снимут. Иначе выявленные признаки состава преступления их не убедят. Состав преступления – он как кот Шредигера. То он есть, то он нет – от наблюдателя зависит. Пошлют материал на доработку, и так будет до бесконечности
Вот такая катавасия там встречалась. Опять же, по сплетням, не буду утверждать, что это железобетонные факты. Ну, кому нужно, те и так всё знают, как оно на самом деле.
Мы с этим экономическим отделом никогда и не связывались. Работали с отделом по оргпреступности. Там были ребята цепкие, хваткие, некорумпированные и все дела на жуликов направляли в суд. Приятно вспомнить…
Встречал одного очень большого следственного начальника. Тот жил неплохо – у него самого, жены и любовницы машина с шофёром и охраной – за его счёт, конечно. Поговаривали, что он снял со всех двадцать миллионов баксов, не выполнил обещаний, быстренька уволился с работы и сорвался в неизвестном направлении. Ищут. Может и найдут. Тогда ему малым не покажется.
Кстати, тут возникает щекотливый вопрос коррупционной этики. Есть несколько стадий коррупционной деградации. Если сотрудник взял деньги в благодарность за то, что крупно выручил кого-то, отбрил бандитов, вернул украденного ребёнка – да, это нарушение, но в наше время победы принципов «купи-продай-сопри-прогуляй» как-то и упрекать сотрудников в этом грешке не хочется. Каждый крутится, как может.
Следующая коррупционная стадия – берут бабки с жуликов, но с тех, кого всё равно нет возможностей посадить. Тут уже сотрудник вступает в какие-то мутные отношения с преступным миром, но пока ещё это не задевает служебные интересы.
Хуже, когда начинают преступников отпускать за деньги, губить уголовные дела – это уже настоящее моральное и профессиональное падение для служивого человека. А ещё хуже – когда сливают информацию. В нашей конторе недавно арестовали уродца чернобыльского, который фотографировал служебные документы со стола своего соседа по помещению и передавал их бригаде киллеров за взятки. Вот это да, это полным ублюдком надо быть! Эти мрази просто плюют в лицо всем тем, кто учили его работе и жизни, товарищам, которые клали здоровье, иногда гибли, не поступаясь принципами.
Но эти взяточники, хотя бы в своей новой реальности, выполняют обязательства, демонстрируя, что они хоть и прохвосты, но все же хозяева своего слова. Но процесс моральной деградации иногда доходит до такой степени, что люди вообще полностью теряют стыд, совесть и тормоза, даже страх за свою побитую молью шкуру. Большие деньги застилают глаза, они сводят с ума, люди становятся невменяемыми. Они начинают хапать со всех и всё. Помню случай – таможенники затормозили партию товара, возбудили дело на бизнесмена. Тот пошёл с помощью доброго слова и мешка денег утрясать вопрос. Сотрудники одного уважаемого ведомства содрали с него несколько сот тысяч долларов. Дело прекращать не стали, а направили его в суд. Да ещё в процессе разворовали товар и продали его налево. И не побоялись ведь. Потом было долгое разбирательство с уголовными делами и наказаниями. И виновным ещё повезло, что их жертва не стала заказывать киллеров – а такие мысли и возможности у него были. И эти грязные деньги того стоили? Но люди, перешедшие через определённую грань алчности, становятся неуправляемыми.
Понятное дело, что добром такие коррупционные игрища не заканчиваются. В том же ДЭБе многие годы чуть ли не каждую неделю кого-то арестовывали. Притом с шумом, гамом и балаганом. То взяткодатель около здания МВД на Житной бежит по крышам машин, разбрасывая деньги и тщетно пытаясь скрыться от группы захвата. То проходят массовые обыски в здании ДЭБ у метро Автозаводская. То из окон взяточники выбрасывают доллары, чтобы не повязали с поличным. Если такое творится, значит любители обогащения не на тех наехали, и у коммерсов, которых они хотели обуть, крыша повыше. Или коммерсанты решили, что дешевле будет заплатить оперативникам или следакам из соседнего ведомства, чтобы те отбили наезд и выполнили план по борьбе с коррупцией в органах внутренних дел. Всяко бывает, когда одуревшие от безнаказанности люди перестают ощущать опасность, думать головой и искренне начинают считать себя пупом Земли.
Кончилось всё это плачевно. Бывший начальник ДЭБ МВД России, заигравшийся в интриги и игры на Олимпе российской власти, сидит за создание организованного преступного сообщества. С ним как члены этого сообщества село ещё несколько сотрудников – некоторых жалко, основная вина их была в добросовестном и точном исполнении указаний руководства. Замначальника ДЭБа выбросился из окна. Поговаривают, при обыске у него было найдено около килограмма кокаина – для личного пользования. Но что только злые языки не скажут…
В общем, служба по борьбе с экономическими преступлениями специфична и притягивает специфичных людей. Однажды мой друг, человек стойкий, принципиальный, имеющий боевые награды, пытался поднять своих коллег на борьбу с какой-то там мафиозной структурой, так один опер ему прямо заявили:
— Слушай, без обид. Мне эти войны не нужны. Я сюда деньги пришёл зарабатывать…
С это структурой государство угодило в какую-то вилку. Понятное дело, что без мощной оперативной структуры склонные к правонарушениям бизнесмены просто растащат всю страну, по клочкам раздерут. И в бюджете ни копейки не останется. И местные власти распоясываются без соответствующего присмотра. В общем, погибнет цивилизация в России-матушке, так и Украиной стать можно. Тут ДЭБ служит серьёзным стабилизирующим фактором.
У меня был просто героический начальник отдела. До нас он руководил отделом в ДЭБ и умудрился посадить и выгнать с должностей то ли трёх, то ли четырёх губернаторов за коррупцию. Фактически спас регионы от повальной распродажи и стагнации. При этом его то обещали пристрелить, то пытались ему устроить провокацию с помощью продавшихся сотрудников МВД и кинуть в камеру. Но он выжил. И выдал результат. Вот это настоящий боец с коррупцией и экономическими преступлениями. Вот только его выперли на пенсию в самом расцвете сил… Или друг Юрка, который медаль «За отвагу» получил, внедряясь в банду и который никогда никого не боялся и никому не продавался. Или мой знакомый бывший начальник отдела по фальшивомонетчествам, организовывавший со спецназом броски в оккупированную бандитами Чечню и изъятие там типографий, печатавших доллары и рубли. На таких сотрудников и должна быть ставка.
В общем, без службы БЭП нам никуда. Но у её сотрудников слишком много искусов, слишком много примеров сладкой жизни. И многие не могут устоять. Что делать?
Наводить порядок, конечно. Но когда оно будет? А пока, после всех скандалов, ДЭБ потихоньку отводят от серьёзных дел и разработок. Их пытается заменить Служба экономической безопасности ФСБ России. Получатся? И не достанутся ли контрразведчикам вместе с функциональными обязанностями и разработками заодно и язвы той самой полицейской системы? Поживём – увидим…
Комментариев нет: