Наступление карателей провалилось
Вот наш обзорный материал по вчерашним событиям в Донецке. Кровавое воскресенье в Донбассе: бои идут по всей линии фронта, а Донецк вновь превращается в город-призрак.
Правила бегства
Знакомые ворота российской таможни на погранпереходе Матвеев Курган. Перед шлагбаумом на стоянке, как в Москве в будний день в центре — не приткнуться. В машинах — только водители, встречающие из-за «ленточки» своих родственников или друзей. В сторону Донецка перед шлагбаумом непривычно пусто. Обычно здесь приходилось постоять 30-40 минут в очереди. Но с началом обострения противостояния на Донбассе поток желающих вернуться на родину иссяк.
Российский погранконтроль проходим быстро, на таможне задерживаемся. Девушка-кинолог долго и мучительно ковыряется в коробке с лекарствами и перевязочным материалом — ищет наркотики. Знакомый московский врач из собственных запасов собрала «гуманитарку». Мы не специалисты, но понимаем, что эта коробка спасет жизни десятка человек: в ней есть все, от систем для переливания крови до хитрого механического устройства, с помощью которого зашивают раны. Рваных ран в Новороссии сегодня хватает, этого здесь в избытке. Не найдя запрещенных препаратов, девушка, вслед за своим лабрадором, теряет к нам интерес.
На въезде в ДНР — нововведение. Как у любого уважающего себя государства, на границе появилась своя таможня и погранконтроль. Данные паспортов теперь вбивают в компьютер: «Добро пожаловать в Донецкую народную республику».
За КПП — длинная вереница машин и автобусов. Очередная волна испуганных, потерявших кров, снова переживших ужасы бомбежек людей бежит в «страну-оккупант». Среди легковушек, набитых тюками, колясками, чемоданами под потолок, попадаются авто с харьковскими, запорожскими номерами. В них — не женщины-старики-дети, а вполне крепкие хлопцы призывного возраста, который на Украине растянулся до 60 лет. Так что в одной машине вполне могут оказаться дед, отец и сын. Как впрочем и мама. На битву с «сепарами» под ружье собираются ставить и женщин до 50 лет. Петр Порошенко объявил очередной этап мобилизации — мало кто сомневался, что за ширмой перемирия шла подготовка к очередной попытке силой оружия подчинить непокорный Донбасс. Его голос за грохотом артиллерии в Киеве просто не слышат. Да и не хотят слышать. Зато в этом году на Банковой мобилизаций запланировали сразу три. Пушечного мяса будет много, но не все разделяют желание Порошенко задавить противника количеством.
— Ой только не снимайте меня, — машет руками парень у машины с харьковскими номерами. — У меня еще брат там остался, у тетки живет.
Сергей признается, что потрепанная натовская форма с нашивками Вооруженных сил Украины — не его мечта. Но в Россию он едет не из пацифистских побуждений, а из идеологических — как можно служить в «карательных частях фашистской хунты»? В ополчение, впрочем, он идти тоже не хочет. Донецкие пограничники провожают таких «пассажиров» брезгливыми взглядами, но выпускают из страны. Именно поэтому «белобилетники» выезжают через ДНР. На родине при попытке выехать в Россию можно запросто оказаться в Донецком аэропорту.
Сбитый аэропорт
Для ополчения аэропорт — это плацдарм. Без него не выйти на Пески и Авдеевку, из которых Донецк утюжат все калибры украинской арты. Для украинцев — символ, заложником которого они стали. Героическая история о бессмертных киборгах, которые бесстрашно «захищают цитадель незалежной государственности» в разорванном в лоскуты терминале. Красивая замануха в ряды поредевших вооруженных сил. На днях этот символ был взят штурмом подразделениями армии ДНР «Спарта» и «Сомали». Киборги оказались совсем не железными, хотя и сопротивлялись достойно. В итоге уже несколько дней подряд новое здание аэропорта под контролем ополчения. Лишь на третьем этаже несколько энтузиастов продолжают оказывать бессмысленное сопротивление и ждут, когда их эвакуируют. Пока украинские СМИ изощряются в опровержениях о сдаче Символа «террористам», украинские вояки пытаются его отбить.
— На территорию аэропорта прорвалось 15 единиц техники, — рассказал командир «Спарты» Моторола. — 10 были уничтожены. Отбросили противника в направлении РЛС, откуда он зашел. В течение ночи было около четырех попыток прорваться.
— На той стороне говорят, что тебя убили.
— Да только в аэропорту уже официально меня хоронили шесть раз за последние три месяца. Надо же чем-то боевой дух поднимать. Он у них вялый, судя по радиоперехватам.
Впрочем, в воскресенье ВСУ предприняли очередную масштабную попытку вернуть контроль над аэропортом. И на этот раз они пошли не в лоб, попытавшись взять воздушную гавань «в клещи». Две бронетанковые группы вышли из Песок и Авдеевки. Одна из них даже дошла до Путиловского моста, что уже в Киевском районе Донецка. Три танка въехали на него, но были уничтожены. А Путиловский мост — взорван. Въезд в Донецк с севера теперь невозможен.
Однако Донецк сегодня — не единственная «горячая» точка в Новороссии.
— Бои идут практически по всей линии фронта, начиная от Мариуполя и заканчивая Горловкой, — заявил появившийся вечером в воскресенье на передовой глава ДНР Александр Захарченко. — Киев использовал как всегда перемирие для наращивания своей группировки, насыщения ее крупнокалиберной артиллерией, системами залпового огня «Ураган» и «Град». Из них обстреливаются и мирные кварталы. Сегодня были разрывы и в Ворошиловском районе Донецка, Калининском, Киевском, Ленинском. То есть даже там, где никогда ничего не рвалось в самые тяжелые времена. На все наши предложения отвести артиллерию калибра свыше 100 мм за линию разграничения Киев всегда отвечал молчанием. Он планомерно развязывает новую войну, пытается отомстить за громкое поражение, которое мы нанесли ему в прошлом году. За взятие аэропорта, который до сих пор под нашим контролем.
«Сами себя»
Еще с «кровавой Пасхи», по сути, первого дня этой войны, украинская армия полюбила приурочивать свои обострения к религиозным праздникам. Объяснить эти совпадения невозможно без помощи дьявола, особенно на фоне показной религиозности нынешних киевских властей. И очень трудно без помощи темных сил проводить в Киеве «марш за мир», одновременно забрасывая мирные города тоннами снарядов и мин. Это воскресенье накануне Крещения в Донецке уже назвали «кровавым». Сутки город трясет от взрывов.
Телефон хрипит: «Записывайте адреса, куда прилетело, диктую: Панфилова, Алтайская, Мира, Клары Цеткин — там труп мужчины прямо на улице». Голос нашего помощника из местных дрожит, дрожат стекла и стены скромных шахтерских хаток и элитных высоток. Это странное и жуткое зрелище — панорамные окна пентхауса, заклеенные бумажками крест на крест, как в блокадном Ленинграде. Воют срабатывающие сигнализации машин.
С удивлением разглядываем карту в планшетнике — бьют уже прямо по центру, никаких позиций ополчения здесь быть не может. Зачем?
Мчимся по вымершим улицам, и понимаем - Донецк опять вернулся в свой проклятый август, хотя в ноябре мы оставили оживший город. На проспекте Панфилова, среди новеньких нарядных многоэтажек, следы очередной «перемоги». Пару часов назад сюда зачем-то выпустили десяток снарядов. Остро пахнет сырым деревом — осколки рубили ветви и стволы. Из недр дома, куда вошел снаряд, выплеснуло на белый снег красную кирпичную пыль. Дверь подъезда смяло и выдавило взрывной волной, выгнув, как проволоку, толстенные язычки замка.
Следующий снаряд лег перед фасадом детского магазина. Еще один забросал детскую площадку кусками горелого пластика и стекла. Снаряд попал в последний, 17-й этаж дома. Покрытый копотью снеговик смотрит на это все пустыми красными глазами, сделанными из ягод рябины. Наверное, такие же глаза были у сумасшедшего артиллериста, который выбрал эту точку на карте города и дал по ней залп.
Проезжаем метров пятьсот. Это частный сектор, улица Клары Цеткин. С трудом разъезжаемся с катафалком. Здесь, на перекрестке тишайших уютных улиц, прямым попаданием убило мужчину. Кровь расплавила накатанный снежный наст — получилось глубокое озерцо. Вокруг валяются клочья пальто, обрывки сумки и ...сотни советских открыток, заляпанных кровью. Открытки новые, не подписанные — это коллекция, а не макулатура. Среди бумаг лежит буханка хлеба — все что было у человека с собой. Мы не можем проехать по ЭТОМУ колесами нашей машины. С трудом, застревая в сугробах, разворачиваемся. Едем на проспект Мира. Пятиэтажки напротив «Донбасс-арены», попадание во двор. Сгорела машина, в десятках квартир выбило стекла — взрывная волна гуляла от дома к дому и не могла успокоитьтся. Газовщики из аварийной службы осматривают магистрали. Стучат молотки — люди забивают окна пленкой. Женщина с ведром мусора и фотоаппаратом-мыльничкой снимает разрушения и говорит нам горько: «Сепаратисты обстреляли сами себя и занялись ремонтом».
Вместо послесловия
К вечеру в штабе ополчения подсчитали, что за день в Донецке от огня украинской артиллерии погибли семь человек, 34 получили ранения. Еще шесть человек были убиты разрывами снарядов в Горловке. Впрочем, к утру эта цифра может возрасти. Как заявил минувшим вечером Александр Захарченко, украинская авиация начала сбрасывать на город 500-килограммовые бомбы: «Не прицельно, из-за облаков».
Но даже имеющейся скорбной статистики за день достаточно, чтобы понять: здесь каждый день — «Волноваха». Но на Майдан никто не выйдет с табличкой «Я — Донбасс».
Дмитрий Стешин
Комментариев нет: