Войска НКВД

Огромный вклад в то, что мы выстояли и, в конечном счёте, разгромили немецко-фашистские полчища внесли рядовые и офицеры войск НКВД.

В войсках Наркомата внутренних дел в 1941 году в основном были уже совсем другие люди из народа, которые заслуживают того, чтобы им ставили памятники, как и героям нашей армии. И тот образ военнослужащих структур НКВД, который из писателей одним из первых создал К. Симонов в романе «Живые и мёртвые», во многом не соответствует действительности.

Служащие НКВД воевали на фронтах Великой Отечественной войны, клали жизни на алтарь победы, добывая разведданные, противодействовали немецким спецслужбам силами военных контрразведчиков, обеспечивали порядок в кишащих немецкой агентурой, освобождаемых советскими войсками городах, боролись в нашем тылу с немецкой агентурой, диверсантами и с распоясавшимися во время войны уголовниками, а также совершали тысячи других, очень важных для безопасности страны дел.

На мой взгляд, без деятельности НКВД победа в войне обошлась бы нам значительно большими потерями или вообще оказалась бы невозможной.

Командующий фронтом, например, Мерецков, имел в своём подчинении несколько сотен тысяч вооружённых людей, которые были обязаны беспрекословно подчиняться его приказам. А если он зазнается, начнёт пить, гулять, принимать губительные для подчинённых решения? Чтобы этого не допустить, деятельность руководителя такого масштаба надо контролировать. А как контролировать? Предполагаю, что не последнее значение в этом контроле имеют поступающие в НКВД жалобы. Не секрет, что на каждого руководителя такого масштаба в НКВД приходили десятки, а то и сотни писем, осуждающих его деятельность.

И наступал момент, когда просто необходимо было разобраться, руководителя проверить и указать ему на недостатки, а заодно и объяснить, что власть руководителя любого ранга ограничивается государством.

Для этого, указанного в данном примере военачальника вызывали в НКВД, и умнейшие люди выясняли, можно ли дальше доверять, например Мерецкову, командование фронтом. Если не находили оснований для недоверия, то командующий возвращался на фронт в прежней должности и звании.

Но если командующий деградировал, об этом докладывали вышестоящему руководству и там решали вопрос о допустимости его дальнейшей службы в армии в качестве военачальника крупного воинского подразделения. А если НКВД устанавливал, что проверяемый военачальник своими действиями совершил преступление, то его отдавали под суд. Но как мы знаем из истории войны, таких случаев было совсем немного.

Только при наличии указанного выше контроля солдат был гарантирован от произвола военачальника. Эта тонкая, глубоко и основательно продуманная система управления и контроля была направлена на общее дело справедливости и победы.

Много сделал НКВД для определения беженцев. Представьте себе лето и осень 1941 года. Сотни тысяч людей идут на восток: здесь вышедшие из окружения войска, отставшие от своих частей военнослужащие, бежавшие с фронта дезертиры, немецкая агентура, беженцы с детьми, домашним скарбом, животными. Большинству из этих людей надо было найти кров, пищу, работу и место службы.

Границы, как таковой на западе не было, так как фронт постоянно перемещался, но за линией фронта всё-таки стояли отряды пограничников, которые называли заградительными отрядами.

С каждым идущим на восток человеком беседовали работники особых отделов и заградительных отрядов. Они проверяли людей и спасали от голодной смерти, направляя в соответствующие государственные службы, которые находили для беженцев жильё и работу. Они направляли на формирование военнослужащих. Они выявляли среди беженцев дезертиров, вражеских агентов и диверсантов, тем самым, защищая наш тыл от новых жертв и разрушений. Этот титанический труд служащие НКВД выполняли добросовестно и самоотверженно.

А. Север пишет: «Несмотря на трудности, связанные с первыми месяцами войны, Особые отделы действовали решительно и эффективно. Один из первых итогов работы военной контрразведки был подведён 10 октября 1941 года заместителем начальника Управления особых отделов Соломоном Мильштейном: «Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из них оперативными заслонами Особых отделов задержано 249 969 человек и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла – 407 395 военнослужащих…

Из числа задержанных Особыми отделами арестовано 25 878 человек, остальные 632 486 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт».

В это число не вошли военнослужащие, бежавшие из плена или вышедшие из окружения, потому что на день составления отчёта НКВД не вёл учёт указанных категорий военных. Надо отметить, что в то время не было штрафных батальонов, но даже если бы они тогда существовали, то в них могли попасть только лица из числа 25 878 человек арестованных. А 632 486 человек были направлены на формирование новых или пополнение сражающихся дивизий.

«В декабре 1941 года по представлению НКВД ГКО принял решение об обязательной «фильтрации» военнослужащих, бежавших из плена или вышедших из окружения. Их направляли в специальные сборно-пересыльные пункты, созданные в каждой армии». И такое решение было принято обоснованно. Один предатель мог привести к гибели сотни, тысячи и даже десятки тысяч советских людей.

Итак, за срок менее 4-х месяцев НКВД в армию было возвращено, не считая организованно вышедших из окружения или бежавших из плена, 632 486 человек. Если к ним прибавить вышедших из окружения и бежавших из плена, то число военнослужащих, возвращённых в армию, на конец 1941 года составляло не менее одного миллиона человек.

А наши историки всех их причислили к взятым немцами в плен.

Есть основания предполагать, что их подсчитали дважды: как взятых в плен и как убитых в бою или без вести пропавших.

К. К. Рокоссовский в своей книге подтверждает, что в то тяжёлое для нашей армии время они комплектовали свои войска бойцами и командирами, вышедшими из окружения и бежавшими из плена.

Из приведённых фактов очевидно, что сотни тысяч людей, военных и гражданских, говорили спасибо солдатам и офицерам НКВД. Видно также, что количество советских военнопленных и убитых было намного меньше, чем принято считать.

Леонид Масловский