Вечера на хуторе близ Европы

По мотивам рассказов знаменитого писателя.

Для нежной и ранимой психики хуторянина, вяленного дымом горящих шин, и живущего нетленными идеалами Майдана, очень важно не задумываться над явлениями суровой и объективной реальности.

Негоже это, если человек, всеми фибрами души, рвущийся к заморским ценностям, оторвется от пастора своего – телевизора и оглянется вокруг. Остановится, степенно закурит, и, вдруг, погрузится в думы тяжкие, например, возле такого объявления:

 

А там, не ровен час, если «…наш брат, хуторянин, высунет нос из своего захолустья в большой свет - батюшки мои!»

Не престало мужику думать. Его дело в поле работать, журавлей в небе считать, пошлину в казну платить исправно, да на груши цветущие любоваться.

А для души, есть пасечник Рудый Панько, который «…Боже ты мой! Чего только не расскажет! Откуда старины не выкопает! Каких страхов не нанесет!»

 Правда, в наше веселое время, на всех работяг веселых пасечников не хватает, а потому, придумали люди умные средства рассказывания сказок для пестрой массы хуторян. Научились, слава Богу, клонировать удалых рассказчиков.

Чтобы на любой вкус и цвет, и старому и молодому, и мужам и девицам.

 Только стоит выйти мужику на крыльцо и… подумать: «А, когда это я, без всяких казенных бумаг, без визы треклятой, буду по землям заморским путешествовать?».

А пасечник Панько уже тут. Вот, мол, извольте: мольфары карпатские, наши, родимые, все знают.

 

Через три года – купайся, мужик, в молочных заморских реках, да полеживай себе на кисельных берегах! Веселись там, где «… под полотняными ятками нарядно развешаны красные ленты, серьги, оловянные, медные кресты и дукаты…».

Или, запечалится наш хуторянин, узнав, что вражье иго черное, какие-то новые и диковинные машины испытывает, да на всеобщее обозрение, народу своему темному, на потеху выставляет.

А удалые пасечники уже бегут, спотыкаясь от волнения, донести благую весть о «потемкинских», стало быть – потешных танках.

 

И уже не волнуется, не переживает, мужик. Даже рад: верить такой чудесной небылице.

И невдомек ему, рыцарю, в прожженных на Майдане шароварах, что если у супостата, хоть все танки, во время парада заглохнут и остановятся… то бурятские танкисты, эти танки быстренько эвакуируют и починят за пару дней. А, может, и оставят где-нибудь ржаветь в московских переулках. И всех делов!

 

А то, что у хуторянина целая страна заглохла и, не просто остановилась, а, с нарастающей скоростью, катится вниз, да так, что караси из ставка выпрыгивают – об этом веселые сказочники, хитро прищурившись, помалкивают.

 А, как «…нагрянут в хату парубки с скрыпачом - подымется крик, затеется шаль, пойдут танцы и заведутся такие штуки, что и рассказать нельзя…», так и вовсе, под удалое веселье, можно мужику откровенные побасенки рассказывать.

Что живут, за лесами темными, за горами высокими да за морем синим, седобородые старцы - мудрецы, которые ведают, как всех супостатов победить.

 

 Чего только не расскажут ушлые клоны Рудого Панька, охочему до небылиц хуторянину! Каких только волшебных превращений и фокусов не покажут.

Любого, даже самого захудалого разбойника с большой дороги, да хоть, самого черта рогатого – то дегтем вымажут, а то - отмоют добела.

И все это, так незаметно, одним неуловимым росчерком пера: вчера были злобные террористы, замышлявшие недоброе дело против людей… А сегодня – обычные грабители!

 

 Только, вот, одно единственное слово, не слышит мужик. Молчат хитрые Паньки – сказочники. В поле ли пашет мужик, танцует на вечерках, или «…залезет отдыхать на всю зиму на печь…», никто ему не предъявит этого маленького, коротенького словосочетания: «экономика страны».

То ли, карпатские мольфары в университетах не обучались… а, может, афганские старцы, не всеми секретами делиться хотят?

Но, не расскажут мужику на проповеди, возле голубого экрана, о том, куда же все-таки деваются грушки с деревьев и, куда пропадают караси из ставка…

via