Стиль Путина
После сирийского блицкрига в геополитике явственно обозначился
разумный подход к применению силы, который с полным правом можно назвать
«стилем Путина». Это вовсе не бесшабашный цезаревский принцип: «пришел,
увидел, победил». И уж тем более не легкомысленный наполеоновский
совет: «ввязаться в драку, а там посмотрим».
Теперь в мире должно быть все иначе: подумал, пришел, победил, ушел.
«Russian terminator!» — прокомментировал вручение подарка актер. Чувствуется, в США Владимир Путин популярен. Даже несмотря на то, что в центральной прессе и на ведущих телеканалах последние несколько лет его не жаловали. Арнольд Шварцнеггер футболку с благодарностью принял.
В последнее время, особенно после сирийской операции, газеты США все чаще делают российскому президенту сдержанные комплименты, в основном, сравнивая его со своими лидерами — практически всегда в нашу пользу.
«Есть чему поучиться у Владимира, — нехотя признает The Wall Street Journal. — Г-ну Путину потребовалось всего шесть месяцев, чтобы продемонстрировать миру, что скромное применение военной силы может решающим образом изменить баланс сил, и что не каждая интервенция на Ближнем Востоке заканчивается трясиной».
Это несомненно влиятельное американское издание всерьез пытается подсказать Вашингтону, как правильно использовать свои вооруженные силы за рубежом и добиваться поставленных целей. Причем, на примере России, что дается ему явно с трудом.
Дуг Бэндоу, старший научный сотрудник Института Катона, в прошлом специальный помощник Рональда Рейгана и редактор политического журнала Inquiry, пошел еще дальше. По его мнению, высказанному на страницах Forbes, европейцы в результате введения санкций потратили много сил и пострадали сами, не добившись в результате ничего. «Утверждение, что продление срока действия санкций заставит Москву капитулировать, является отражением триумфа надежды над здравым смыслом», — уверен политолог.
Вслед за Бараком Обамой он еще раз напомнил своим американским читателям, что Украина в геополитическом смысле имеет для России гораздо большее значение, чем для Европы или Америки. Это его суждение вовсе не из области морали, оно прагматично: «Россия всегда будет готова рискнуть и потратить большое количество средств, чтобы защитить свои интересы в соседних странах».
Я бы уточнил: как и практически любое другое государство, которое чувствует приближение опасности к своим границам.
С точки зрения американского политолога, в украинском кризисе Запад виноват сам. Он многое сделал для того, чтобы спровоцировать Москву: поощрял «цветную революцию» в Киеве, пообещал принять Украину в НАТО, вынуждал ее сделать выбор в пользу Запада в экономическом смысле и призывал к революции против президента, избранного демократическим путем.
В ответ Путин действовал предсказуемо и рационально. «Он вовсе не перевоплощенный Гитлер или Сталин, он — традиционный русский царь», — объясняет Дуг Бэндоу. На мой взгляд, этот новый акцент явно противоречит всей предыдущей пропаганде, которая лилась в уши западного обывателя с 2012 года.
Стоит вспомнить некоторые высказывания российских политиков в последние несколько недель, как причины столь резкого сокращения нашей группировки в Сирии становятся более понятными.
«Если власти Сирии, несмотря на свои внутриполитические расклады и пропагандистскую линию, которую они тоже должны вести, будут следовать за лидерством России в урегулировании этого кризиса, тогда они имеют шанс выйти из него достойно. Если же каким-то образом они собьются с этого пути — это, опять же, моя личная оценка, — то может возникнуть очень трудная ситуация. В том числе и для них самих. Ведь какие бы возможности ни имела сирийская армия, эффективная операция Воздушно-космических сил России позволила ей оттеснить своих противников от Дамаска», — сказал в февральском интервью постпред России при ООН Виталий Чуркин.
Однако Башар Асад и его окружение предупреждения не услышали и заняли на переговорах непримиримую позицию: никаких компромиссов с оппозицией. И, уж точно, никакой федерализации страны, предоставления курдскому анклаву особого статуса. Такие условия диктуют только победители.
Этот подход явно не в стиле Владимира Путина, привыкшего договариваться с самыми сложными оппонентами.
По всей видимости, внезапное окончание сирийской операции было вызвано попыткой сопротивления справедливому требованию России быть гибче. Заметьте: в отличие от США, мы не стали добиваться от сирийского лидера беспрекословного подчинения на правах старшего партнера, а лишь отказали ему в военной поддержке в гражданской войне. Что сразу изменило баланс сил и заставило легитимное правительство пойти на определенные уступки оппозиции.
Миру была продемонстрирована exit strategy, которой до этого не было ни у России в образе СССР, ни у США. Обе страны, каждая в свое время, завязли в Афганистане, а США чуть раньше во Вьетнаме. Совсем недавно мы наблюдали, как американцы восемь лет выходили из Ирака.
При этом всем понятно, что наша группировка может быть усилена вновь в любой момент. Можно уверенно говорить, что российское присутствие на Ближнем Востоке — это всерьез и надолго.
И это тоже стиль Путина: мы отстаивали вовсе не сирийские, а российские интересы. Которые всего лишь совпали.
Наши интересы, напомню, — это прежде всего уважение к суверенитету независимых государств, лидеров которых другие страны менять на свой вкус не имеют права. А также восстановление статуса Совета безопасности ООН как единственного наднационального органа: никакие военные блоки или международные коалиции не могут действовать на свое усмотрение. Но главный интерес — окончательный демонтаж однополярного мира.
Мир после Сирии изменился, это правда — Россия вернула себе статус глобального игрока. Однако именно поэтому российско-американские отношения лучше не стали. И вряд ли станут, что вполне естественно. Нам привычнее условия конфронтации, ведь ни одна сторона не намерена подчиняться другой.
Во время двухдневного визита госсекретаря Джона Керри бросалось в глаза, что мы постоянно подчеркивали продуктивность сотрудничества только при условии взаимного уважения. «Наше сотрудничество по Сирии, наша настойчивость позволили добиться успеха, потому что мы работали на основе равноправия и продолжаем это делать», — сказал коллеге Сергей Лавров.
«То, что нам удалось сделать на сирийском направлении, могло быть достигнуто только благодаря позиции высшего политического руководства Соединенных Штатов, позиции президента Обамы», — подсластил пилюлю Владимир Путин. Это тоже его стиль: награждать несуществующими достоинствами геополитических противников, поднимая международные отношения на более высокий уровень, где незаметны былые разногласия и забывается обидная риторика.
Всем ведь понятно, что Вашингтон был просто вынужден вступить во взаимодействие с Москвой по сирийскому урегулированию. И вынудил Барака Обаму именно Владимир Путин. Опять же, в своем стиле: поставил противника в безвыходное положение, но позволил ему сохранить лицо.
Сотрудничество России и США вполне возможно, несмотря на принципиальные разногласия. Но для начала нужно завершить начатое: совместными усилиями если не уничтожить, то хотя бы серьезно ослабить ИГИЛ в Сирии и Ираке.
Кроме того, есть и другие горячие точки, где российско-американское взаимодействие было бы весьма полезно и продуктивно — прежде всего в Ливии. Сомневаюсь, что мы будем принимать активное участие в урегулировании в этой разрушенной Западом стране — пусть исправляют свои ошибки сами. Но на уровне консультаций, обмена разведданными — вполне возможно.
То же самое относится к Йемену, Северной Корее (с которой мы, между прочим, имеем общую границу) и даже к Афганистану (который к нам тоже ближе, чем хотелось бы).
И, разумеется, к Украине.
Джон Керри вчера еще раз назвал условие снятия санкций: полное выполнение Минских соглашений. Крым вполне ожидаемо среди условий не значится, и это говорит о том, что реализм постепенно овладевает умами американских политиков.
Снятие санкций для нас вовсе не является целью — Москву вполне устраивает статус-кво, при котором Украина медленно, но верно превращается в failed state. Никому не нужное государство между Россией и Западом.
Однако как объект нашего сотрудничества с американцами тоже годится. Рано или поздно она дойдет до состояния современной Ливии, и спасать ее придется всем миром. Лишь бы не за наш счет.
Впрочем, еще в 2014 году Владимир Путин предупредил западные страны, что их любовь к Украине будет им очень дорого стоить. В своем стиле, конечно, — предельно корректно и честно: «Россия готова участвовать в стабилизации и восстановлении украинской экономики, но не в одностороннем порядке, а на паритетных с нашими европейскими партнерами условиях — с учетом тех фактических вложений и затрат, которые длительное время в одиночку несла Россия, поддерживая Украину».
Но в то время ему еще не верили.
Теперь — верят.
Павел Шипилин
Теперь в мире должно быть все иначе: подумал, пришел, победил, ушел.
Союз
силачей Пермского края во время соревнований Arnold Amateur Strongman
World championship 2016, который ежегодно проходит в американском городе
Колумбус, подарил Арнольду Шварцнеггеру футболку с изображением
президента России
«Russian terminator!» — прокомментировал вручение подарка актер. Чувствуется, в США Владимир Путин популярен. Даже несмотря на то, что в центральной прессе и на ведущих телеканалах последние несколько лет его не жаловали. Арнольд Шварцнеггер футболку с благодарностью принял.
В последнее время, особенно после сирийской операции, газеты США все чаще делают российскому президенту сдержанные комплименты, в основном, сравнивая его со своими лидерами — практически всегда в нашу пользу.
«Есть чему поучиться у Владимира, — нехотя признает The Wall Street Journal. — Г-ну Путину потребовалось всего шесть месяцев, чтобы продемонстрировать миру, что скромное применение военной силы может решающим образом изменить баланс сил, и что не каждая интервенция на Ближнем Востоке заканчивается трясиной».
Это несомненно влиятельное американское издание всерьез пытается подсказать Вашингтону, как правильно использовать свои вооруженные силы за рубежом и добиваться поставленных целей. Причем, на примере России, что дается ему явно с трудом.
Дуг Бэндоу, старший научный сотрудник Института Катона, в прошлом специальный помощник Рональда Рейгана и редактор политического журнала Inquiry, пошел еще дальше. По его мнению, высказанному на страницах Forbes, европейцы в результате введения санкций потратили много сил и пострадали сами, не добившись в результате ничего. «Утверждение, что продление срока действия санкций заставит Москву капитулировать, является отражением триумфа надежды над здравым смыслом», — уверен политолог.
Вслед за Бараком Обамой он еще раз напомнил своим американским читателям, что Украина в геополитическом смысле имеет для России гораздо большее значение, чем для Европы или Америки. Это его суждение вовсе не из области морали, оно прагматично: «Россия всегда будет готова рискнуть и потратить большое количество средств, чтобы защитить свои интересы в соседних странах».
Я бы уточнил: как и практически любое другое государство, которое чувствует приближение опасности к своим границам.
С точки зрения американского политолога, в украинском кризисе Запад виноват сам. Он многое сделал для того, чтобы спровоцировать Москву: поощрял «цветную революцию» в Киеве, пообещал принять Украину в НАТО, вынуждал ее сделать выбор в пользу Запада в экономическом смысле и призывал к революции против президента, избранного демократическим путем.
В ответ Путин действовал предсказуемо и рационально. «Он вовсе не перевоплощенный Гитлер или Сталин, он — традиционный русский царь», — объясняет Дуг Бэндоу. На мой взгляд, этот новый акцент явно противоречит всей предыдущей пропаганде, которая лилась в уши западного обывателя с 2012 года.
Стоит вспомнить некоторые высказывания российских политиков в последние несколько недель, как причины столь резкого сокращения нашей группировки в Сирии становятся более понятными.
«Если власти Сирии, несмотря на свои внутриполитические расклады и пропагандистскую линию, которую они тоже должны вести, будут следовать за лидерством России в урегулировании этого кризиса, тогда они имеют шанс выйти из него достойно. Если же каким-то образом они собьются с этого пути — это, опять же, моя личная оценка, — то может возникнуть очень трудная ситуация. В том числе и для них самих. Ведь какие бы возможности ни имела сирийская армия, эффективная операция Воздушно-космических сил России позволила ей оттеснить своих противников от Дамаска», — сказал в февральском интервью постпред России при ООН Виталий Чуркин.
Однако Башар Асад и его окружение предупреждения не услышали и заняли на переговорах непримиримую позицию: никаких компромиссов с оппозицией. И, уж точно, никакой федерализации страны, предоставления курдскому анклаву особого статуса. Такие условия диктуют только победители.
Этот подход явно не в стиле Владимира Путина, привыкшего договариваться с самыми сложными оппонентами.
По всей видимости, внезапное окончание сирийской операции было вызвано попыткой сопротивления справедливому требованию России быть гибче. Заметьте: в отличие от США, мы не стали добиваться от сирийского лидера беспрекословного подчинения на правах старшего партнера, а лишь отказали ему в военной поддержке в гражданской войне. Что сразу изменило баланс сил и заставило легитимное правительство пойти на определенные уступки оппозиции.
Миру была продемонстрирована exit strategy, которой до этого не было ни у России в образе СССР, ни у США. Обе страны, каждая в свое время, завязли в Афганистане, а США чуть раньше во Вьетнаме. Совсем недавно мы наблюдали, как американцы восемь лет выходили из Ирака.
При этом всем понятно, что наша группировка может быть усилена вновь в любой момент. Можно уверенно говорить, что российское присутствие на Ближнем Востоке — это всерьез и надолго.
И это тоже стиль Путина: мы отстаивали вовсе не сирийские, а российские интересы. Которые всего лишь совпали.
Наши интересы, напомню, — это прежде всего уважение к суверенитету независимых государств, лидеров которых другие страны менять на свой вкус не имеют права. А также восстановление статуса Совета безопасности ООН как единственного наднационального органа: никакие военные блоки или международные коалиции не могут действовать на свое усмотрение. Но главный интерес — окончательный демонтаж однополярного мира.
Мир после Сирии изменился, это правда — Россия вернула себе статус глобального игрока. Однако именно поэтому российско-американские отношения лучше не стали. И вряд ли станут, что вполне естественно. Нам привычнее условия конфронтации, ведь ни одна сторона не намерена подчиняться другой.
Во время двухдневного визита госсекретаря Джона Керри бросалось в глаза, что мы постоянно подчеркивали продуктивность сотрудничества только при условии взаимного уважения. «Наше сотрудничество по Сирии, наша настойчивость позволили добиться успеха, потому что мы работали на основе равноправия и продолжаем это делать», — сказал коллеге Сергей Лавров.
«То, что нам удалось сделать на сирийском направлении, могло быть достигнуто только благодаря позиции высшего политического руководства Соединенных Штатов, позиции президента Обамы», — подсластил пилюлю Владимир Путин. Это тоже его стиль: награждать несуществующими достоинствами геополитических противников, поднимая международные отношения на более высокий уровень, где незаметны былые разногласия и забывается обидная риторика.
Всем ведь понятно, что Вашингтон был просто вынужден вступить во взаимодействие с Москвой по сирийскому урегулированию. И вынудил Барака Обаму именно Владимир Путин. Опять же, в своем стиле: поставил противника в безвыходное положение, но позволил ему сохранить лицо.
Сотрудничество России и США вполне возможно, несмотря на принципиальные разногласия. Но для начала нужно завершить начатое: совместными усилиями если не уничтожить, то хотя бы серьезно ослабить ИГИЛ в Сирии и Ираке.
Кроме того, есть и другие горячие точки, где российско-американское взаимодействие было бы весьма полезно и продуктивно — прежде всего в Ливии. Сомневаюсь, что мы будем принимать активное участие в урегулировании в этой разрушенной Западом стране — пусть исправляют свои ошибки сами. Но на уровне консультаций, обмена разведданными — вполне возможно.
То же самое относится к Йемену, Северной Корее (с которой мы, между прочим, имеем общую границу) и даже к Афганистану (который к нам тоже ближе, чем хотелось бы).
И, разумеется, к Украине.
Джон Керри вчера еще раз назвал условие снятия санкций: полное выполнение Минских соглашений. Крым вполне ожидаемо среди условий не значится, и это говорит о том, что реализм постепенно овладевает умами американских политиков.
Снятие санкций для нас вовсе не является целью — Москву вполне устраивает статус-кво, при котором Украина медленно, но верно превращается в failed state. Никому не нужное государство между Россией и Западом.
Однако как объект нашего сотрудничества с американцами тоже годится. Рано или поздно она дойдет до состояния современной Ливии, и спасать ее придется всем миром. Лишь бы не за наш счет.
Впрочем, еще в 2014 году Владимир Путин предупредил западные страны, что их любовь к Украине будет им очень дорого стоить. В своем стиле, конечно, — предельно корректно и честно: «Россия готова участвовать в стабилизации и восстановлении украинской экономики, но не в одностороннем порядке, а на паритетных с нашими европейскими партнерами условиях — с учетом тех фактических вложений и затрат, которые длительное время в одиночку несла Россия, поддерживая Украину».
Но в то время ему еще не верили.
Теперь — верят.
Павел Шипилин
Комментариев нет: