Время упоительных историй: Литва

История, которая еще раз поможет задуматься, к кому и зачем мы предъявляем морально-нравственные требования. Одному из камрадов показалось, что это выдумка. Честно говоря, не вижу в ней ничего выдуманного. По-моему, всё более чем натурально, пусть и в художественном изложении.

Взято в пейсбуке у Станислава Стремидловского, русского поляка:

Действующие лица:

К — Капеллан
М — Модератор
О — Офицер
Ю — Юстина
Б — Бабка

Еду за клиентским заказом, включил радио. Рассказывает капеллан немецкой танковой части, расположенной в Литве.

К: — С тех пор как мы открыли отделение Caritas (католическая благотворительная организация) – население стало к нам относиться лучше. Мы угощаем бесплатными обедами в солдатской столовой, — люди приходят, едят, общаются.
М: — А кто готовит, кто работает в столовой?
О: — Местные. Вот например Юстина.
М: — Юстина, расскажите, что вы думаете о немецких солдатах в Литве?
Юстина (по голосу молодая девушка, говорит на ломаном английском): — Немецкие солдаты хорошие, веселые, мне нравятся. Всегда чисто одеты, ухожены, аккуратные, дисциплинированные. Я работаю тут в солдатской столовой, можно брать домой продукты или еще что, мыло там или моющее средство. Они не ругаются если берешь для себя немного.
М: — Дорогая Юстина, а как вы думаете, зачем немецкая танковая часть стоит в вашем селе?
Ю: — Чтобы защитить нас от Путина и русских. Если бы не немцы и не НАТО, на нас бы давно напали.
М: — Скажите, Юстина, а как старшее поколение отнеслось к появлению немецких танкистов в вашей деревне?
Ю: — Это вам лучше спросить у моей прабабушки Ядвиги.

Заехал в тоннель, пару минут приёма нет. Выехал, уже рассказывает бабка, по литовски, идет синхронный перевод на немецкий.

М: — Скажите пожалуйста, как вы встретили немецких солдат в вашей деревне?
Б: — А чо, нам ничо. Впирвой штоль.
М: — Расскажите поподробнее.
Б: — В 1939м году мне было 15 лет. Вошли немцы, мы были рады, я работала в солдатской столовой, можно было брать продукты или еще что, мыло там или моющий порошок. Они не ругались если берешь для себя немного.
М: — Как население отнеслось к приходу немцев?
Б: — Немец што, он немец и есть. Солдат, а духами душится. И цены вещам не знают. За курицу пузырек одеколона отдавали или там мыло душистое, ну не дурни, а? Мой отец мылся раз в году, на Рождество, а одеколона на яйца да на масло выменял столько что выливал себе с утра за шиворот пузырек. Вся деревня одеколонилась, во как было.
М: — Скажите пожалуйста, а почему немцы появились в Литве в 1939-м году?
Б: — Как зачем, чтобы русских отогнать. Русские хотели на нас напасть. Всегда хотят. А когда русский что то хочет, он это делает.
М (умным голосом, для слушателей): — Действительно, спустя месяц русские войска пришли под Вильнюс.
М: — Скажите пожалуйста, как изменилась жизнь при русских?
Б: — Моих родителей хотели отправить в Сибирь, но они знали что за ними придет НКВД и в этот вечер ушли в гости к соседям.
М: — Кто их проинформировал?
Б: — Женщина еврейка, от Варшаверов, когда русские пришли она устроилась в НКВД переводчицей.
М: — А почему она это сделала?
Б: — Потому что дядя Янис покупал у её отца, понаса Варшавера, керосин в лавочке. А вот другого дядю Пятраса отправили в Сибирь.
М: — Почему?
Б: — Потому что он не покупал в лавочке керосин у понаса Варшавера и та дама его не предупредила.
М: — Скажите, а как вели себя русские солдаты в тот период оккупации Литвы?
Б: — Солдат он солдат и есть. Ему што надо? Пожрать и выпить. Я работала в солдатской столовой, можно было таскать еду домой, не ругались если для себя немного берешь. А вот одеколона у них не было, и мыло хуже немецкого.
М: — То есть при советской оккупации жить стало хуже?
Б: — Конечно хуже. Платили не одеколоном а бумажками своими, а зачем мне их бумажки, мне их не надобно. И мыла опять же в столовой не было. Хорошо они недолго просидели, опять ваши пришли. Ну просто спасение, а то житья никакого не было.
М (умным голосом, для слушателей): — 22 июня 1941 года Германия вошла на территорию Литвы.
М: — Как изменилась ваша жизнь с приходом вермахта?
Б: — Хоть мыло дома появилось, пошла работать в солдатскую столовую, ну и одеколон тоже за два года кончился, а немцы пришли, мы у них на кур целый ящик, с запасом чтоб, выменяли.
М: — Что бы вы вспомнили о присутствии немцев в то время?
Б: — Первым делом, немцы стали спрашивать как нам тут жилось при русских. Вот вроде как и вы.
М (не смутясь): — Как это происходило?
Б: — Все литовцы пошли рассказывать.
М: — И?
Б: — Литовцы пожаловались на тех кого знали, а немцы сказали что во всем виноваты евреи, построили в лесу загон как для коров, вроде того, и туда всех евреев согнали.
М (умным голосом, для слушателей): — Трагедия Холокоста величайшее преступление ХХ века.
М: — Как реагировало население на преступления немцев?
Б (неожиданно подкованно, оживясь): — Ну как, кто по домам да магазинам пустым шарился да грабил, а кто и еду таскал евреям, туда, в лес, где они за забором сидели.
М: — То есть были простые литовцы, кто помогали жертвам нацистского режима?
Б: — Ну да. Можно было свиной окорок на золотые часы сменять. Они там голодали сильно, и свинину тоже брали, не смотрели что не по ихнему закону. Я у той женщины что в НКВД работала, сменяла браслет золотой на десяток яиц.
М: — Которая спасла вашу семью от советских спецслужб? У которой отец держал керосиновую лавку?
Б: — Ага, а нечего на дядю Пятраса доносить. Доносчиков нигде не любят.
М: — И что, никто не протестовал против геноцида евреев?
Б: — Мы простые люди. Это немцы за идею, за политику, а мы што, мы ништо, по простому, по крестьянски. Если плохо лежит, надо брать, а то штож вещь пропадает.

Снова тоннель, километров на пять, выезжаю, диалог продолжается.

М: — Дорогая Ядвига, а когда снова пришли советские войска, что поменялось?
Б: — Жили как жили, я работала в солдатской столовой, только мыла не было хорошего. Но можно было брать еду домой. Опять же, вернулся из ссылки дядя Пятрас.
М: — Наверное, ваш дядя Пятрас был очень обижен на Советскую Власть за несправедливое наказание.
Б: — Еще как. Злой как собака приехал, и тут же донёс на понаса Варшавера с его дочкой.
М: — Та женщина что спасла ваших родителей от ссылки, а потом попала в немецкий концлагерь?
Б: — Ага. Откуда-то снова появились, как только Советы пришли. Дядя Пятрас пошел в НКВД и рассказал что у них была керосиновая лавочка.
М: — И что ?
Б: — Поехали Варшаверы в Сибирь.
Снова тоннель, пять минут нет приёма.
М: — Господин капеллан, мы видим что население лояльно к немецким войскам. Как вы думаете, в чём кроется секрет, что вы, офицеры и солдаты, находите здесь радушный приём?
К: — Давайте спросим у Юстины.
Ю: — Мы боимся что русские придут снова. Путин отобрал у Украины Крым, значит захочет отобрать и Литву. И потом, я работаю в столовой, можно брать мыло, если для себя немного…
Модератор (невежливо перебивая): — Знаем знаем. Тем не менее, дорогая Юстина, как вы думаете, вы сможете справиться с Путиным и русскими без помощи НАТО?
Ю: — Не знаю. В 1991м мой отец защищал Вильнюсскую телебашню от русских. Тогда русские бросили на нас танки и свой страшный ОМОН, но мы справились. Мы напугали Горбачева, он отменил приказ стрелять в людей. Потому что мы демократическая страна и очень свободолюбивы, и верим в европейские ценности. Но с НАТО конечно мы чувствуем себя спокойнее.
М: — Уважаемый капеллан, хотелось бы услышать ваше мнение.
К (по-немецки): — У русских пять тысяч новых боеспособных танков. У нас пять. Как могут пять немецких танков противостоять пяти тысячам русских машин?
Ю (обеспокоенно, на ломаном английском): — Вы про что, я не понимаю.
М (по-английски): — Да так, ничего, всем спасибо за то что были с нами в час политической аналитики, хорошего всем вечера.

От  Proper