Технологии «Абрикосовой революции»: на Ереван ведут нищую Армению

Корреспонденты КП совершенно случайно оказались в «голове» автомобильной «колонны протеста» протяженностью километров 100. Все это двигалось на столицу Армении

ДОЖДЬ И ТЕХНОЛОГИИ «АБРИКОСОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

В минувшую пятницу лидер армянских протестов депутат Никола Пашинян собрал своих сторонников на митинг во втором по величине городе страны — Гюмри. Заявлено это было, как «автопробег», кочующий по провинции. Корреспонденты «КП» решили посмотреть — что на самом деле происходит. И уже в следующем на пути «автопробега» городке Ванадзор, нам стали понятны цели этого мероприятия – «качнуть» как следует армянскую глубинку и выплеснуть ее на Ереван к 1 мая. Именно в этот день парламент Армении будет выбирать нового премьера республики. Выбирать ему, похоже, придется не как в голову взбредет, а под надзором собравшейся толпы. По задумке Пашиняна или того, кто режиссирует всю эту «абрикосовую революцию», чем больше толпа соберется, тем «правильнее» парламент проголосует.

Грянул затяжной дождь. «Даже небу проплатили», — задумчиво сказал мне ванадзорский мужчина средних лет, и потрогал носком кроссовка совершенно неодолимую лужу, раскинувшуюся у входа в летнее кафе. Полчаса назад никакой лужи тут не было, она натекла, пока корреспонденты «Комсомолки» прятались от стихии. Но, к главной площади Ванадзора, все равно ломились толпы горожан с зонтами. Шли и селяне просто так, без зонтов, их можно было опознать по жесткому полевому загару. Некоторые надели на головы пакеты. Дождь никого не остановил. Наш случайный собеседник решительно шагнул в лужу, погрузившись в воду по щиколотки, и ушел на площадь.

Площадь была накрыта зонтами вся, без зазора. Мы забрались на гранитную площадку, оставшуюся от памятника Ленину. Сложные лица и профессиональная аппаратура были нашими пропусками. Простых граждан с площадки для выступающих заворачивали назад крепкие мужики. Поэтому те, кто хотел быть ближе к ораторам, набились в пересохший фонтан, накрылись зонтами и выставили вперед плакаты на армянском. Спрашиваем у миловидной барышни Анны, с руками разрисованными в цвета национального флага: что там написано? Мы говорим отрывисто, телеграфно, перекрикивая заводные революционные марши:

— Написано – «Победу Николу!» — переводит нам Анна.

— Вы где работаете? — кричим мы.

— На швейной фабрике.

— Какая зарплата?

— В рублях тысяч десять.

— Родня есть в России?

— Папа. Он строитель.

— В России переживают, что если власть в Армении сменится, между Ереваном и Москвой испортятся отношения.

— Честно говоря, мы тоже этого боимся. Но как их сохранить – не знаем. Мы же не политики!

— Верите, что Никол их не испортит?

— Хотим верить. Но до конца не уверены…

Мы уже заметили, что сам Пашинян всегда появляется через час после начала митинга, к уже разогретой толпе. Может, очередная технология, подсказки советников, а может начало звездной болезни. Но у нас есть время подумать, найти аналогии политической лихорадки, охватившей армян. Пять миллионов украинских гастарбайтеров не спасли Киев от Майдана, развернувшего их страну против России. Результат известен. А если «бархат революции» в Армении тоже окажется на звездно-полосатой подкладке и начнет рвать общие ниточки с Россией? Страшно представить что будет в республике, в которую 82% денежных переводов из-за границы приходит от армян, работающих в России. Не из США, не из Европы. А из России. Но здесь, на площади, об этом мало кто задумывается. Или старательно отгоняет неприятные мысли…

АНГЛОСАКСОНСКИЙ СЛЕД

Долго, но зажигательно выступали ораторы из местных. Интеллигенция и активисты. Наш сосед бубнил за спиной, переводя их выступления на русский. Это был обычный, слышанный много раз набор чаяний и бед – нищета, воровство, клановость…

Мы попросили переводить, только если будет что-то говориться про Россию. Все эти революции на постсоветском пространстве, наконец-то воспитали в русских людях здоровый цинизм. Научили безошибочно определять англосаксонский след любого политического действа по кодовым словам: «российская военщина», например. Или «происки Кремля» и «имперская политика». Но про Россию ораторы говорить избегали. Мы расслабились, и тайком наблюдали за Николом Пашиняном, который до времени хоронился за спинами соратников.

Вид у него был уставший. Это понятно. Кашляет, пьет воду. Психика реактивная. В те секунды, когда он остается в толпе один – взгляд его сразу же перенаправляется в себя. Человека нет с нами. Но тут Николу протягивают ребенка – сфотографироваться. И лицо Пашиняна вспыхивает эмоциями, со стороны кажется, что дедушка берет на руки долгожданного внука, которого увидел первый раз. Смайлы-улыбки появляются одна за другой, с каким-то пулеметным темпом. Невозможно так много улыбаться искренне. Но если нужно – вполне.

Мы слезаем со сцены и раскочегариваем свой квадрокоптер, что бы снять толпу с верху. Нас окружают, интересуются аппаратом. Смотрят изумленно на свой родной город с высоты птичьего полета. Худенький паренек Ван с удивительным сочетанием веснушек и карих глаз тянет изумленно:

— Надо же, сколько людей собралось…

Ван говорит, что сам живет много лет в России, во Владимире, и вчера прилетел в Армению, специально «на революцию». Зачем?

— Миллионы армян живут в России, что-то там создают. Значит, могут создавать. Почему они не делают это дома? А у меня на родной земле ничего нет – вся родня во Владимире. Сначала отец переехал, потом я. Здесь невозможно было работать, заниматься бизнесом.

— Думаете, Никол сможет это изменить?

— А дело не в Николе. Кто-то вышел за Никола, кто-то вышел за себя.

— Знаете, мы в России имеем личный неприятный опыт. Вот ваша революция, уже восьмая по счету, на которой мы, журналисты, были. Грузия, Украина, Молдавия — ни один «цветной» бунт не улучшил отношений с Россией. Наоборот. И тут, в Армении, слишком много совпадений…

— Мы видим, что Россия не вмешивается в наши дела, это наши внутренние проблемы. Мы дружили и дружим с Россией…

В этот момент, проходящая мимо нас упитанная барышня в оранжевом дождевике на белую блузку, внятно и громко сказала на микрофон нашей камеры: «Вы не дружите с Россией, вы ее рабы!». Наши собеседники застыли в изумлении. Один из них подхватился вслед за барышней — прояснить сказанное. Вернулся через минуту еще больше озадаченный: «Она не говорит по-армянски! Только по-русски и по-английски! Кто это? Я не понял…»

За то мы, кажется, догадались. Тот самый англосаксонский след?..

На прощание Ван подробно объясняет, как найти его кафе на Владимирском тракте. Мы совершенно серьезно обещаем ему, что заглянем в гости, как только окажемся в тех краях. Ван говорит:

— Я буду ждать, и знаю, что вы заедете. Русский если обещает… старается это сделать. А у нас … немного не так.

«РУССКИЕ ЗАСТУПАЛИСЬ, В ОТЛИЧИЕ ОТ АРМЯН»

Мы мечемся по центру Ванадзора, ищем такси. Мужичок, пытающийся выехать со двора, застыл в каком-то ступоре. Чтобы куда-то проехать, назад должны сдать машин пятьдесят, или столько же – проехать вперед. Но все машины, включая такси – пусты. Возле нас тормозит старенький микроавтобус. Водитель Теван соглашается довезти до Еревана, это 120 километров, стоимость проезда… в московском метро можно больше денег потратить за день. Но, Тевану больше денег нужна исповедь на тему: «как жить в Армении и что делать?»

— Не осталось армян в стране! Говорят — три миллиона, два с половиной миллиона? Вранье! Вечером погуляй у нас по Ванадзору, посмотри на пятиэтажки – два, три окна светятся. Все уехали в Россию или на Запад.

Как специально, мы проезжаем мимо «хрущевки» у трассы. На первом и втором этаже – цифры телефонов — квартиры продаются. Выше — окна заколочены фанерой. А на последнем этаже стекла просто выбиты или сняты.

Теван поясняет:

— Сейчас такое жилье в Армении — самый неликвидный ресурс.

— Почему?

— Горячей воды нет. Отопления нет. Дочь по скайпу зимой на связь выходит – в маечке сидит и форточка открыта. А мы с женой под одеялом греемся.

— А где живет дочь?

— В Туле, бригадир на фабрике «Тульский пряник». Ее дирекция ценит! Даже заступались за нее, характеристики хорошие давали. Русские заступались, в отличии от армян!

И Теван рассказывает жуткую историю, как пять лет назад его внучка в Армении умерла при родах – обвитие пуповиной. Как еле спасли мать. Как Теван привозил в больницу всех родственников и друзей, но все равно «пришлось покупать 12 литров крови». Потому что крови для переливания в армянских больницах не было. Бесплатно, по крайней мере. Потом Теван искал правды и виноватых во «врачебной ошибке», и ему от главврача больницы звонили «большие люди» с пожеланиями, чтобы он заткнулся и не вздумал ходить по судам. И проиграв первый суд, а потом второй и третий, дочка с мужем прокляли все и уехали в Россию.

И на фоне этих рассказов мы начинаем видеть сотни (!) автосервисов, магазинчиков и кафе – закрытых давным-давно, облезлых и запыленных. Пустые коробки некогда хороших частных домов. Теван объясняет, что люди продавали все что можно, вплоть до шифера и стропил. А если не могли продать, дерево просто растаскивали в первую же зиму. Видим коробки каких-то «Домов культуры» или кинотеатров, несколько котельных со срезанными наискось железными дымовыми трубами. И впереди нас едут машины с включенными «аварийками» — насколько хватает обзора дороги. И в каждой деревне стоят машины с «аварийками» и армянскими флагами на капоте или заднем стекле. А рядом десятки людей – машут нам руками. А в Спитаке, городе, когда-то разрушенном землетрясением, огромная пробка – и все стоят по обочинам и ждут «автопробег». А полиция регулирует движение, даже не пытаясь освободить проезжую часть. И во всех следующих городках и поселках – та же картина.

Теван вдруг начинает вспоминать, как русские парни разбирали завалы в Спитаке и ничего не боясь, лезли за людьми в самые страшные дыры. Как он служил в Бологом в 1982 году и собирал березовый сок, оставляя без разрешения расположение воинской части: с трехлитровой банкой в руках перелезал через забор с колючкой.

— Видит Бог, я бы уехал в Россию, да кому я там нужен, я же почти старик! Давайте, ребята, телефон, 1 мая привезу вам наш лаваш, попробуете. Давайте-давайте, все равно в Ереван приеду. Все приедут.

В гостинице портье поздравил нас с нечаянной славой:

— Я вас сегодня по всем телеканалам видел рядом с Пашиняном!

— И по государственным?

— По всем.

КАКОЙ БУДЕТ РАСПЛАТА?

Мы уже заметили, что своим стандартным вопросом про будущие отношения с Россией будили в армянах тревогу и смятение. И каждый задумывался: «А вдруг от Армении за смену власти потребуют предать союзника — Россию?» Вполне адекватная, по мнению Запада цена. И каждый раз армяне хватались за спасительную мысль: «Нет, это же наша революция, мы ее делаем! А мы рвать союз с Россией не позволим!» Окей, революция ваша, и вы ее делаете. Только технологии чужие. За них все-таки придется платить. Армяне люди мудрые и торговые, надеются, что их не обманут, как уже обманули половину бывших советских республик…

Но, черт побери, что-то же делала в толпе армян та барышня, которая не знала армянского?

Дмитрий Стешин, Сергей Медведев, КП