Как в СССР описывали систему Форда

В СССР очень любили цитировать описание фордовского предприятия, сделанное немецким писателем Эрнестом Толлером, посетившим заводы Форда в 1930 году. Ну что же — процитируем его и мы:

Представьте себе, — пишет Толлер, — огромное помещение, в котором тысячи рабочих, тесно прижатые друг к другу, работают при невероятном шуме. Очень низко над их головами проходит конвейер. Каждый рабочий производит только одно движение. Семь часов бесчисленное количество раз одно и то же движение. Один вставляет винт, другой — втулку; один подвешивает на двигающуюся на конвейере ручку вал, другой — просверливает отверстие. И всегда одно и то же движение.

Каждый из 125 рабочих работает 7 часов, но ни один из них не смеет разговаривать, не смеет курить, не смеет садиться. Даже старший инструктор не вправе присесть. Если кому-либо нужно на минутку выйти, он должен поднять палец и ждать, пока надсмотрщик пришлет на его место заместителя.

И всё же рабочие толпами стремятся попасть к Форду. Это объясняется хронической безработицей и тем, что всякий рабочий в полчаса может примениться к любой работе.

(В чем смысл фордовского конвейера? Он в том, чтобы сложные машины собирали рабочие самой низшей квалификации, тупые как обезьяны. Фордовская система позволяет взять человека с улицы — и через полчаса обучения он уже может работать на конвейере. При этом такие низкоквалифицированные рабочие у Форда получали в разы больше, чем в среднем по индустрии — благодаря оптимизации процессов, повысившей производительность труда.)

В январе 1914 года, а по некоторым источникам — в январе 1915 года, то есть в период войны, когда на промышленность посыпались государственные заказы, Форд объявил о повышении ставок для своих рабочих с 2 долларов 40 центов до 5 долларов, как минимум, в день. Основная ставка была повышена до 6 долларов. Одновременно рабочий день был понижен с 10 до 8 часов. (и это был не конец — зарплата продолжила расти и дальше, а рабочий день уже к началу 30-х годов сократился до 7 часов, как вы могли уже убедиться в тексте выше).

Известие о таком резком повышении ставок быстро облетело всю страну. Несмотря на зимнее время, толпы народа запрудили всю территорию у ворот завода, мешая рабочим войти и выйти. Полиция пыталась установить порядок, но была бессильна перед этим бушующим человеческим океаном. Толпа рвалась в ворота. Были вызваны пожарные, которые ледяной водой из брандспойтов разгоняли рабочих.

В то время, как в Детройте толпу безработных поливали ледяной водой, в разных местах Соединенных Штатов новые тысячи рабочих покупали железнодорожные билеты, стремясь попасть в новый рабочий Клондайк — Детройт, на заводы Форда.

(это не современный текст, это писали в СССР, имея в виду доказать, что Форд — гад и коровопийца)

Одновременно Форд декларировал, что установленная им плата не предел, и что заработную плату нужно повышать непрерывно.

«Мы думаем, — пишет Форд, — что хороший деловой принцип заключается в том, чтобы всегда повышать заработную плату и никогда не понижать ее. Всякая попытка фиксировать минимальную заработную плату есть насмешка над рассудком директоров предприятий и рабочих».

Форд действительно платил самую высокую заработную плату в Соединенных Штатах, но эта заработная плата не соответствовала высокой рационализации его предприятия. Производительность труда его рабочих не только с лихвой покрывала разницу в зарплате, но и давала огромные прибыли.

«Высокая заработная плата является самым выгодным из всех коммерческих принципов», — заявляет Форд, и для условий своего предприятия он несомненно прав. Повышением зарплаты он только частично компенсирует сверхчеловеческую эксплуатацию.

На фордовских предприятиях нет сдельной системы оплаты. Форд знает, что и при повременной оплате рабочий будет работать в достаточно быстром темпе, приноравливаясь к непрерывно движущейся ленте конвейера. Форд горячо ратует за повышение заработной платы еще и потому, что среди своих рабочих он находит покупателей для своих автомобилей.

Всякий рабочий фордовского предприятия не может на практике приобрести автомобиль какой-либо другой марки, так как будет немедленно уволен с завода. Впрочем, никто и не пытается это делать. Форд предоставляет своим рабочим право покупать автомобиль в рассрочку, выплачивая по 5 долларов в неделю. В результате около 40 процентов его рабочих действительно имеют автомобиль. Это мероприятие не только расширяет сбыт автомобилей, но и ставит рабочих в полную зависимость от фирмы.

«Все, что я делаю для рабочих, — заявляет Форд, — в конце концов приносит мне выгоду: чем больше денег я им выплачу, тем с большим усердием они будут работать для меня и сберегать мне деньги».

На заводах Форда сбываются слова Маркса: «капиталист извлекает прибыль не только из того, что он получает от рабочего, но и из того, что он дает последнему».

Форду мало того, что он властвует над рабочими в течение рабочего дня, он хочет распоряжаться ими и в частной жизни, у них дома. Форд считает, что рабочий, живущий в домике, полученном в рассрочку у компании Форд, разъезжающий на автомобиле, полученном в компании Форд, и получающий зарплату в его конторе, должен беспрекословно слушать своего хозяина и в своей частной жизни. Фордовская администрация вмешивается во все мелочи быта рабочих поселков. Она запрещает, например, рабочим сдавать комнаты в наем. Форд объясняет это со свойственным ему ханжеством, что посторонний человек в доме может привести к семейным неприятностям, а семейные неприятности понизят производительность труда.

Ежегодную выплату премий рабочим Форд также превратил в своеобразный стимул для повышения «нравственности», семейственности и благопристойности среди своих рабочих. Премия выплачивалась женатым людям, которые обязаны были жить со своими семьями и заботиться о них. Молодые люди до 18 лет, содержащие своих родственников, также имели право на премию. Холостякам премия выплачивалась лишь при условии, что они ведут скромный и «здоровый» образ жизни. Пьянство и флирт преследовались благочестивым хозяином самым строгим образом. Курение считалось смертным грехом. Всякий, закуривший на заводе Форда, будь то рабочий или старший инженер, немедленно увольняется с завода, независимо от своего стажа и заслуг.

(здоровый образ жизни? СССР делает вид, что никогда про это не слышал. При этом советские парткомы и месткомы натуральным образом лезут к советскому человеку не только в постель, запрещая «аморалку», но лезут и в голову — требуя восторженно воспринимать любые инициативы партии и руководства, даже самые безумные. И замечу — это всё писалось во времена, когда рабочий в СССР даже не мог уволиться с завода без разрешения администрации)

Форд пытается воздействовать на психологию рабочих тщательно разработанной системой пропаганды. Для этой цели служат специальные газеты, кинематографы, театры, концерты, лекции и спортивные площадки.

(в СССР всё то же самое называется «забота о трудящихся»)

Одновременно с широко рекламируемой заботой о преуспевании своих рабочих Форд жестоко расправляется со всякой попыткой рабочих самоорганизоваться. На заводах Форда не существует ни легальных профессиональных союзов, ни рабочих комитетов, ни кооперативов, ни вообще каких бы то ни было самостоятельных рабочих организаций.

(и при этом зарплата самая высокая в отрасли, куча всяких льгот, и рабочие валом валят на фордовские заводы с заводов, где сильные профсоюзы — так сильно угнетает рабочих проклятый капиталист Форд)

Советский инженер, посетивший завод Форда в конце 1920-х годов (напомню, что в это время в США бушует Великая Депрессия), с негодованием пишет:

Никаких столовых на заводе не существует. Во время обеденного перерыва прямо в цех с разных сторон въезжают тележки, нагруженные пакетами с стандартными завтраками в коробках. Стоит такая коробка 15 центов. В стандартный завтрак входит три бутербродика, кусок сладкого пирога и яблоко или апельсин. Для того чтобы получить завтрак, надо минуты три простоять в очереди. Выходить из цеха в большинстве случаев не разрешается, и рабочие рассаживаются на полу, так как садиться на станки строго воспрещается. До звонка нужно покончить с завтраком, чтобы стать на свое место без опозданий. Весь мусор, оставшийся после завтрака, немедленно убирается, и по возобновлении работ в цехе опять царит абсолютная чистота.

(не правда ли, омерзительная картина? То ли дело тогдашние советские цеха, в которых рабочие ходили в кирзовых сапогах по щиколотку в грязи, потому что их не убирали со времен царского режима)

Больницы и госпитали сохраняют специфические черты, свойственные всем предприятиям Компании.

(да-да, у Форда для своих рабочих имеются больницы и госпитали — и даже в СССР признавали, что больницы превосходны)

Форд произвел опыты с больными, которые находились в постели, но могли сидеть. «Мы разостлали по одеялам черные покрышки и предложили рабочим ввинчивать винты и маленькие болты, — пишет Форд. — Больные делали эту работу с такой же интенсивностью, как и рабочие на фабрике, и получили соответствующую плату». «Конечно, — утверждает Форд, — работа была совершенно добровольна».

(дело в том, что фордовские больницы не бесплатные, хотя и недорогие по американским меркам, при этом во время болезни рабочему ничего не платят. Но зато рабочий может сам выбирать, сколько ему болеть. Вот чтобы рабочий мог не спешить обратно на завод, а вылечиться до конца — ему дали возможность подрабатывать не вставая с кровати. СССР это подает как чудовищную эксплуатацию, при этом работающие инвалиды в СССР — норм, а чо такого.)

Интересно, что Форд обрушивается на правительство, которое, по его мнению, не умеет сделать тюрьмы прибыльными предприятиями:

«Хорошо поставленная тюрьма не только должна была бы содержать себя, но арестант должен быть в состоянии прокармливать свою семью… До тех пор пока вообще существуют тюрьмы, они могут быть с такой точностью приспособлены к системе производства, что тюрьма явится продуктивной рабочей общиной на пользу общества, на благо заключенных… Существуют дурацкие законы, исходящие из пустой головы, которые ограничивают промышленное использование арестантов якобы во имя рабочего класса. Рабочим эти законы вовсе не нужны. В каждой местности найдется больше работы, чем наличных рабочих рук».

(да-да, в СССР это подается как чудовищна капиталистическая эксплуатация. Это в стране, где система ГУЛАГ в это время использует труд заключенных в широчайшем масштабе)

Фордовский принцип изгнания филантропии и превращение всех социальных учреждений в самоокупающиеся предприятия применен им и в отношении школ.

Форд восстает против того, что юноши в школе только учатся, не производят полезных предметов и не зарабатывают денег. Он восстает против того, что школьники вырабатывают предметы лишь в целях учебы.

В 1916 году Форд организовал промышленную школу. Эта школа тесно связана с его предприятиями и готовит для них работников. Форд считает, что завод — лучшая школа для молодежи, и поэтому школьная учеба тесно связана с работой на заводе. Одно время мальчики занимались треть дня в классе и две трети в мастерской. Впоследствии это было изменено, и школьники занимаются одну неделю в школе, а две недели работают в мастерской.

Преподавание в школе Форда построено так, что самые отвлеченные предметы практически увязаны с задачами его заводов. Если мальчики изучают арифметику, то примеры и задачи берутся из практики самого завода. Географию они изучают по грузоотправлениям компании Форд. Физика и химия проходится на конкретных примерах рабочих процессов в цехах.

При школе имеется прекрасно оборудованная мастерская, где мальчики изготовляют предметы, необходимые для Компании.

Занятия в школе производятся в течение 5 дней в неделю-с 7 час. 30 мин. утра до 3 час. дня.

В мастерских фордовские ученики работают по 40 часов в неделю. По достижении 16-летнего возраста и сдаче соответственных экзаменов по теории и по работе в учебной мастерской ученики переводятся на завод для дальнейшей производственной практики.

Обслуживание помещений в школе и учебных мастерских в смысле уборки, а также обслуживание канцелярии, складов и т. д. производится самими учениками.

Чертежные мастерские и лаборатории в школе оборудованы по последнему слову техники. В металлографической лаборатории каждый ученик имеет свое оборудование для изготовления шлифов, шлифовальный станок и пр. Шлиф изучается посредством сильных металломикроскопов и фотографируется посредством специальных аппаратов каждым учеником.

Учебные мастерские Форда имеют около 400 станков с общей стоимостью оборудования свыше 1 млн. долларов.

Ученики с первого дня приучаются пользоваться в широких размерах точными измерительными инструментами, калибрами, шаблонами и специальными приборами.

Приход и уход учеников в школу регистрируется по заводскому правилу, через контрольный пункт. Ученик вставляет свои ярлык с установленным для него номером в контрольные часы, которые выбивают час его прихода. После этого ученики вешают ярлыки под своими номерами на особых витринах для контроля.

Работа в мастерских поставлена очень серьезно, и брак, несмотря на наличие малоквалифицированных учеников, не превышает нормального процента.

Школа, как и все другие предприятия Форда, находится на хозрасчете. Продукция, вырабатываемая в школьной мастерской, оценивается чуть не в 3 млн. долларов. Эта сумма идет на содержание учеников, оплату преподавателей, покупку инвентаря и т. д. Форд затрачивает средства лишь на помещение и оборудование.

Конечно, ученики, окончившие фордовскую школу, делаются впоследствии командным составом на его заводе. По сумме знаний, полученных в школе, окончившие являются техниками. Форд принципиально не готовит инженеров, предпочитая техников. Вообще на фордовском заводе люди, окончившие высшие учебные заведения, насчитываются единицами. Форд неизменно предпочитает производственный стаж и практические знания диплому самой лучшей школы.

(это тоже подается как пример бесчеловечной эксплуатации и одурманивания пролетариата. При том, что ФабЗавУч — фабрично-заводские училища — в тогдашнем СССР полностью слизан с фордовской системы.)

Для подготовки кадров младшего командного состава — надсмотрщиков, мастеров и их помощников — Форд организует курсы по повышению квалификации взрослых рабочих, проработавших не менее б месяцев и проявивших себя энергией, старанием и способностями.

Эти курсы организованы для рабочих без отрыва от производства. Рабочие занимаются четыре раза в неделю по окончании 8-часового рабочего дня на заводе, по 2–3 часа в день. Все занятия проводятся по специальному плану, и рабочие изучают различные процессы работы в соответствующих мастерских. Срок обучения — от 3 до 4 лет, в зависимости от специальности. Обучением обыкновенных рабочих завод не занимается. Этого и не требуется при той механизации, какая существует на заводе, и при разложении всех сложных процессов труда на простейшие движения.

(да-да — до вечернего техникума тоже додумался Форд, в СССР его передрали, не забыв обозвать автора идеи эксплуататором и поганым кровопийцей)

В 1924 году Форд ввел впервые пятидневную неделю. Располагая двумя днями отдыха в неделю, — уверял Форд, — рабочие в пять дней смогут выработать столько, сколько они обычно вырабатывают в шесть дней.

(напомню — в это время в СССР народ впахивал официально с 1 выходным в неделю, а в реальности типичная для эпохи штурмовщина обеспечивалась за счет непрерывных и длительных сверхурочных работ, которые из неприятного исключения постепенно стали нормой, то есть по факту рабочий в СССР впахивал с 1 выходным в месяц по 10-12 часов в сутки, причем часто даже за ту же зарплату, типа «из патриотизма»)

В позднейшие годы и во время кризиса Форд устанавливал не только пятидневную, но даже и трехдневную неделю. Вся тяжесть этого мероприятия целиком ложилась на рабочих, которые должны были, получая заработок за три дня, жить целую неделю и таким образом в среднем получать в день значительно меньше, чем рабочие других предприятий.

(вот какой он злой, этот Форд — не давал рабочим заработать, впахивая без выходных! То ли дело в СССР!)

Форд попросил Эдисона письменно изложить свое мнение о курении папирос. Эдисон сделал это в виде следующего письма, адресованного Форду:

«Друг Форд!

Вредный элемент папиросы заключается главным образом в бумажной гильзе. Вещество, образующееся во время горения, называется акроэлин. Оно имеет сильное действие на нервные центры, вызывая вырождение мозговых клеток. Это вырождение, раз начавшись, не может быть остановлено, что делает его даже более вредным, чем другие наркотики. Ни одного человека, курящего папиросы, я не держу у себя на службе.

Преданный вам Томас Эдисон».

(вот они какие злые, капиталисты — не дают трудящемуся покурить папиросок)

Доктор Кроверс утверждал, что от курения папирос человек бледнеет, тупеет и в конце концов его постигают спазмы и паралич.

Г-жа Патерсон рассказывала о произведенном ею опыте, в результате которого мышь мгновенно погибла, как только ей была вспрыснута под кожу вода, в которой мокла папиросная бумага.

Д-р Паульсен, председатель антипапиросной лиги, рассказывал о том, как погибали животные от вспрыскивания им табачного сока.

Известный американский садовод Лютер Бербанк опубликовал историю о том, как двое молодых людей опустились и погибли от употребления папирос.

Видный американский деятель Гудзон Максим утверждал, что желтоватый оттенок ногтя — более тяжелый признак падения, чем след от цепи каторжника.

В книге были приведены высказывания директоров училищ, утверждавших, что ученики, курящие папиросы, — лентяи и неспособны к учению. Далее шли в разных вариантах рассказы о том, как многообещающие молодые люди с желтым оттенком на ногте в конце концов губили свою карьеру, опускались и погибали.

В конце книги были приведены фамилии промышленников, увольняющих своих рабочих и служащих за курение папирос.

(вот ведь гады, как угнетали пролетариев. Здоровый образ жизни? Нет, СССР про это не слышал. «Физкультурник» интересовал советское руководство только как будущий солдат, а там хоть скурись хоть спейся — никаких ограничений)

Конечно на всех предприятиях Форда курение было строжайше запрещено под страхом немедленного увольнения.

Кампания против курения папирос была только первой пробой сил автомобильного короля на общественном поприще.

Эта кампания показывает, что в Форде сочетается блестящий ум организатора и тупость ханжи. Книга против курения была принята всерьез, издана массовым тиражом и привлекла внимание прессы и широкой публики.

Такова страна, в которой живет автомобильный король, таков — «стопроцентный американец» Генри Форд.

(ну вы поняли. «Весна пришла в Париж, но не радует она простых парижан» (с) бессмертная фраза собкора ЦТ Анатолия Потапова)

Источник