Анализируя природу зла

Анализируя природу зла, причиненного России общинным бытованием, можно понять и многие другие вещи, до сих пор нами не понятые. Например – истинные причины Гражданской войны и проявленной в ней обеими сторонами жестокости – а так же и ее продолжения в виде сталинских чисток и необычно масштабного низового участия в них.

Ведь кто-то писал четыре миллиона доносов, верно? – а их было и не четыре, их было намного больше. И – я ни за что не поверю, что все эти митинги с требованием «покарать гадов», «ежовых рукавиц», «пламенных приветов наркомвнудельцам» и лично «батыру Ежову», выступление Микояна, что, мол, «у нас каждый рабочий – наркомвнуделец» – все это было фальшиво, и на них люди сгонялись силой или страхом.

Нет, фальшиво это не было. Во всей этой жуткой кампании террора было (и до сих пор есть) что-то, что отвечало самым глубинным чаяниям людей, что затрагивало необычайно болезненные для них вопросы и разрешало их в желательном для них смысле. Все время сталинской тирании – были люди, которые принимали активное участие в кровавых акциях власти, из них вербовались те самые наркомвнудельцы и их добровольные помощники – стукачи, на них лежит, по крайней мере, часть ответственности за то, что вакханалия расправ быстро выхлестнула за отведенные властями рамки и превратилась в настоящую оргию само- и взаимо-истребления.

Когда принимались людоедские законы «о трех колосках» — мы забываем о том, что никакой закон на деревне не мог быть проведен в жизнь без активного содействия, по крайней мере, части населения. Воров «трех колосков» кто-то должен был ловить – и кто-то ловил. Этот кто-то – ловил и сдавал власти голодных односельчан, причем нередко и сам будучи голодным.

Говоря, что один Сталин, одна партия во всем виновата – мы не разрешим эти вопросы, не поймем, что же происходило на самом деле.

Я предполагаю, что именно предпринятый Столыпиным скорый и болезненный процесс разрушения общины – привел, в конце концов, к скрытым конфликтам такой силы, какая породила все описанные выше кровавые эксцессы.

Что произошло в России в начале 20 века: община была инструментом круговой поруки не только перед властями, она была круговой порукой и друг перед другом. Крестьяне, сильные и слабые, отвечали друг перед другом и перед общество за свою жизнь, и за жизнь следующих поколений, рожденных и нерожденных, и раздел того, что давала небогатая земля – позволял хоть как-то выжить не кому-то отдельному, а всем.

Понятно, что ни о каком развитии в такой системе речи и не было – но о нем речи и не шло. Русское крестьянство всегда именно выживало, перед ним всегда стояла задача прокормить себя.

Что сделалось, когда Столыпин разрушил административную власть общины, разрешив индивидууму выходить из общины без разрешения, причем – с землей? Правильно – из общины стали уходить, и неизбежно ушли бы полностью – самые сильные, оставляя слабых на голодную смерть, на вымирание. Это нельзя назвать целенаправленным геноцидом крестьян, как о том пишет Прудникова – но слабых впереди не ждало ничего хорошего, и все это понимали.

Ни у общины, ни у государства – вообще ни у кого не было ни инструментов для разрешения такого конфликта, ни способа как-то восстановить справедливость, которую крестьяне понимали в сугубо утилитарном плане. Справедливость – это когда все живы, все остальное – ерунда.

Они правильно говорили – выделение земли обездоливает будущие поколения. Но и продолжение общинного зла – с точки зрения государства, да и просто будущего — ничего хорошего не сулило.

Так в России появилось понятие, которое позже «овеществит» в новоязе Сталин – враг народа. Мы сегодняшние этого не понимаем, для нас это бред – а вот для тогдашних крестьян это понятие было очень близко. Враг народа – тот, кто идет против народа, тот, кто его обездоливает, тот, кто уменьшает шансы на выживание – это именно враг народа.

В памяти обездоленных глубоко засел страх остаться без земли, без еды и вообще без всего. И ненависть к тем, кто всего этого лишает.

Для обездоленных «свобода» означала свободу выйти из общины и забрать землю и отнять еще немного шансов у остающихся. То есть для них свобода – была безусловным злом. С этим они прожили всю жизнь – кому какая пришлась.

А потом началась война — и одиннадцать миллионов мужиков получили оружие. А потом началась гражданская война — и эти миллионы получили опыт насилия и ненависти – а те, для кого свобода была добром – в основном либо погибли, либо эмигрировали. В России остались в основном или крестьяне, или потомки крестьян. Для которых описанное выше мировоззрение — было нормой.

Вот этот конфликт между свободой и несвободой, между свободными и общинниками – повторно сдетонировал, когда начались репрессии – первоначально верховые, затрагивающие только элиты. Но накопленные уже в годы советского бытия противоречия – отозвались стремительно и страшно – и снова покатился по стране вал кровавого террора.

При этом общинники, своим крестьянским чутьем – мгновенно вычисляли чужих… но думаю, и чужие не оставались в долгу. Вал сталинских репрессий – постоянно подпитывался этим самым конфликтом, перемалывая все новые и новые порции жертв. Теми кто стучал, арестовывал и расстреливал – двигали не только низменные инстинкты, но часто и обостренное чувство справедливости и желание любой ценой эту справедливость восстановить.

Есть мнение, что произошедшее в 1991 году – было реваншем свободных (или эгоистов, кому как больше нравится). Но общинников по-прежнему хватает, и они ждут. Ждут, пока кто-то даст им возможность восстановить именно их справедливость.

В этой связи особенно интересно смотреть на то, что творится вна Украине.

Материал: https://werewolf0001.livejournal.com