Комбат Семенченко – о жажде власти, а также Иловайске и своем прошлом

Командир батальона Донбасс - самая неоднозначная фигура среди лидеров добровольческих батальонов, воюющих в зоне АТО.

Весной появление партизанского батальона на территории охваченной сепаратизмом Донецкой области казалась отчаянно смелым поступком. Никому не подчиняющееся вооруженное формирование было вне закона для обеих сторон конфликта. А скрывавшийся под балаклавой комбат проукраинского Донбасса Семен Семенченко в глазах многих стал быстро народным героем. Сегодня у его страницы в facebook 185 тыс. подписчиков.

За время АТО имидж "донецкого Робин Гуда" претерпел некоторые изменения. В сентябре Семенченко снял балаклаву, явив стране настоящее лицо. После этого на поверхность стали всплывать факты биографии скрывавшегося под балаклавой человека, в том числе - неприглядные.

На днях НВ встретилось с командиром Донбасса в столичной гостинице МВД, где он сейчас обитает. И расспросило о том, кем был Семен Семенченко, прежде чем стать комбатом, кто виноват в трагедии под Иловайском, где Донбасс понес большие потери, а также о том, зачем он баллотируется в парламент с партией, которая, согласно соцопросам, рискует туда не попасть.

- Откуда взялся Семен Семенченко? Кем вы были в жизни до батальона Донбасс?

- Откуда я взялся? Оттуда же, откуда вышла масса людей, - из среднего класса.
Я родился в Крыму. После 2000-го переехал в Донецк. Женился. Был там в командировке, познакомился с женой.

Работал частным предпринимателем. С компанией Viasat. Подключали спутниковое телевидение.

До того, в Севастополе был редактором двух газет – Севастопольский вестник и Наша севастопольская правда. Я не профессиональный журналист. Просто начитанный очень. Я был воспитан на книгах Стругацких, Купера, Свифта.

Участвовал в 2004 году в Майдане. Я был в группе Сини вільної України. Мы базировались в Министерстве продовольствия. Оцепляли Раду, помогали предотвращать провокации. Я так понимаю, сдерживали бы отряды, если бы начали народ разгонять танками.
В 2014-м был на Майдане. Не постоянно, а наездами. Когда штурм, например, анонсировался.

- Андрей Садовый, лидер партии Самопоміч, по списку которой вы баллотируетесь в Раду, в интервью НВ говорил, что считает вас большим интеллектуалом, но при этом у вас нет высшего образования.

- Нет. Я учился в четырех учебных заведениях. Садовый должен посмотреть сюжеты на российском НТВ+ - они со всеми преподавателями моими общались, те рассказывали, что я тогда уже был плохой.

- Где же вы учились?

- Начинал учиться в Черноморском высшем военно-морском училище имени Нахимова. Потом перевелся на экономический. Потом учился на операторском в Останкино и во ВГИКе [Всероссийский государственный университет кинематографии] в Москве.

- Почему такие метания – военное, экономическое, артистическое?

- Не артистическое – режиссерское. Ну, искал себя. Это же все 20 лет разделяет.

- Почему ушли из военного училища?

- Ну это было еще в СССР. Профессия военного в нашей стране не имела смысла. Воевать было не с кем. Люди спивались. Кто-то пристраивался на теплое место. Не было стимулов для службы и роста. Ты не защищаешь родину, не можешь прокормить семью, если не воруешь, престиж профессии падает. Начал себя искать в другом. Экономическое образование получил. Потом поступал во ВГИК в 2008-м. В принципе, было еще желание в Лондоне поучиться. Потому что во ВГИКе профессией я не овладел. Но процесс поиска себя прервало рождение детей. Приходилось работать по 16-18 часов в сутки.

- Ваше настоящее имя Константин Гришин?

- На сегодняшний день мое имя Семен Семенченко.

- Вы поменяли паспорт?

- Да.

- Из соображений безопасности?

- Нет. Я себя ощущаю Семеном Семенченко. После Майдана, после Путина и Януковича многие люди стали другими. Я вот никогда не думал, что буду заниматься войной, политикой. Я чувствую, что сейчас стране нужен Семен Семенченко.
Но брал я его из соображений безопасности, это правда. Потому что одна моя семья жила в Донбассе, вторая – родители – в Крыму. И я снял балаклаву именно тогда, когда родители выехали.

О батальоне Донбасс: На выходе у нас элитное подразделение, а на входе – стандартный набор. Есть герои. Есть негодяи. Есть такие, которым все равно

- Когда же вы успели паспорт поменять?

- Я очень рационально использую время. Еду в машине – печатаю в facebook. Кушаю – разговариваю с журналистами. Стараюсь в жизни успеть все. Не так уж много мы живем, чтобы небо коптить.

- Как появился батальон Донбасс?

- Точно так же, как сейчас волонтеры видят, что государство не справляется с обеспечением армии. Брали и начинали делать.

После Майдана, когда я вернулся на Донбасс (я старался, чтоб там не знали, что я езжу на Майдан, – это криминальный регион, где активно используется админресурс, бизнесы ломают), надеялся, что сейчас изменения пойдут и тут. Помню первый день, когда я пошел к памятнику Шевченко, в пальто и под ним бронежилет. Думал, сейчас пойдем захватывать обладминистрацию. Но ничего не произошло.

Местный Евромайдан по сути ничего не решал. Ссорились с друг другом. Лидеры боялись милиции. Не было отчаянных людей, которые могли бы ценой жертв и риска изменить ситуацию.

Потом появились пророссийские митинги. Ездили автобусы по региону и на предприятиях [людей] Партии Регионов собирали людей и свозили в Донецк.
Мы начали охранять митинги. Я и еще несколько человек собрали Самооборону. Я был начальником штаба Самообороны. По численности в ней было человек 150.

Было видно, что милиция вообще ничего не делает. На втором митинге она сработала вообще против нас. Просто прорывала наше кольцо и пропускала титушек с битами и арматурами.
Я тогда впервые пришел на Громадське ТВ, пытался объяснить, что это не Россия устраивает митинги (тогда это еще была не Россия). Это была местная Партия Регионов, которая заигрывала с Киевом. Но заигралась. Их же порождения их и сожрали. Ахметов тогда много решал на Донбассе. При желании он мог бы эти процессы остановить.

Потом нас начали разваливать точечно. Пытались дискредитировать руководство Самообороны. По сути она развалилась.

А потом захватили Славянск. Началось массовое переодевание милиции в георгиевские ленточки. Я понял, что время даже бейсбольных бит и щитов прошло. Мы пошли к военкому с требованием призвать нас в армию, создать батальон. Одного взвода было достаточно, чтобы бескровно закончить с этим всем. Но ничего не делалось.

Создание нашего батальона заблокировали. Я понял, что мы уже не успеем в Донецке ничего сформировать. Слишком далеко зашли события. И принял решение не дожидаться, пока государство придет и начнет защищать Донбасс. Написал [в facebook], что беру ответственность на себя и формирую группу. Что она незаконная. Откликнулось более 600 человек, из которых 100 мы пригласили к себе.

Я выехал в Днепропетровск. Решил от безысходности поступить совершенно авантюристично – объявил, что место сбора [для желающих вступить в Донбасс] на площади Свободы в Днепре. И каждый вечер там появлялись люди с запыленными лицами и вещмешками.
Потом нас "попросили" из Днепра. Дали лагерь на границе Донецкой и Днепропетровской областей. Сказали: когда мы пойдем вас защищать [Донецк], вы пойдете впереди.

- Коломойский дал лагерь?

- Его заместитель Геннадий Корбан. Но лагерь нам не подошел, и мы остановились на тракторном стане. Организовали питание. Начали сбор средств.

- Сколько вас было?

- Когда мы были партизанским движением, нас никогда не было больше 100 человек.
Но время идет, а движения нет. Решили действовать сами. Взяли блокпост сепаратистов в Красноармейске – человек 15 забрали без единого выстрела. У нас тогда были только макеты автоматов и пистолеты с резиновым пулями. Загрузили и повезли на базу к себе. Ждем милицию.
А милиция сыграла свою роль очень быстро. Быстро выслали к нам в лагерь 2,5 тыс. сепаратистов. А у нас два автомата всего лишь.

- Где взяли?

- Отобрали у сепаратистов на блокпосту.
- Шла осада четыре часа. К тому моменту я познакомился с помощником Авакова Геращенко в facebook. Он дозвонился Авакову и нам прислали из Днепра вертолет. Вертолет прилетел, покружил над сепартистами, они дрогнули и убежали.

Потом в Мариуполе бахнуло. Поехали в Мариуполь. Познакомились с ребятами, которые организовали Азов, и вместе были ударной группой. Потому что мвдшники и ввшники были не готовы заниматься серьезными делами. Забрать сепаратиста в милицию для них было очень серьезной задачей. Они боялись.

Когда в Мариуполе ситуация разрулилась, решили дальше наводить порядок. Порядок мы видели так. Если [в населенном пункте] висят флаги ДНР, а милиция ничего не делает, брали отделение милиции, ставили всех мордой в пол и заставляли заново принимать присягу Украине.

- Это как-то не очень законно. Махновщина.

- Конечно. Вопрос: а милиция, которая не выполняла свои обязанности, способствовала сепаратизму, - это законно?

О партизанщине: Порядок мы видели так: если висят флаги ДНР, а милиция ничего не делает, брали отделение, всех мордой в пол и заставляли заново принимать присягу Украине

- Сколько вы таким образом отделений "взяли"?

- Столько, сколько было ненадежных. Снимали флаги ДНР, вешали наши.

- Но милиционеры же были вооружены?

- Ну представьте – наш человек руку засовывал в дверь, выдергивал чеку и говорил: я сейчас взорву все. И они открывали. Граната была учебная. Вот и все наше оружие. Ну, были у нас двустволки еще.

Потом попали в засаду под Карловкой и понесли первые потери. К тому моменту мы контролировали три района. Против нас были чеченцы, Беркут и Альфа бывшие из Крыма, Бес, Ходаковский.

Под Карловкой произошло примерно то же, что под Иловайском – ребята попали в засаду. Был отсечен передовой отряд бойцов. Мы не могли к ним пройти, потому что работали снайпера, а у нас не было даже бронетехники. Ближайший украинский блокпост был в 15 км с бронетехникой, но никто нам не помог. А с сепаратистами приехали из из Донецка два БТР химзащиты, которые они отобрали в частях.

Но уже тогда они потери понесли в два раза большие, чем мы. Это дух. Представьте, у нас два человека тогда погибло – одному 58, второму 61. Один русский офицер, позывной Матвей из Запорожья, раненый остался спасать товарищей и погиб, отстреливаясь. Второй, житель Макеевки, был тяжело ранен, и когда к нему подходили чеченцы, перебросил через себя гранату. Если люди мотивированы, они победят даже людей с большей подготовкой.

- Где сейчас батальон Донбасс?

- В Днепропетровской области на ротации. Очень хотим выехать в зону АТО. Но не выпускают. Часть людей на блокпостах в Красноармейске.

- Сколько у вас людей?

- 700 по штату, 500 заполнено. Очень много новеньких. Потому что из старого батальона 100 человек ранено, 95 в плену, 40 убито в Иловайске.

- А за все время сколько погибло?

- 65.
В июне нам сказали – легализуйтесь уже. Мы поехали в Новые Петровцы и стали батальоном Нацгвардии. За месяц нашли снаряжение, еду, деньги на беспилотные самолеты. Нам через мой facebook жертвовала масса людей. Могу привести пример – депутат [Владимир] Арьев нам еще с Карловки жертвовал 5-10 тыс. грн совершенно бескорыстно. Люди из-за границы переводили деньги.
Когда нам говорят, что мы пиаримся, – да мы пиаримся. Напиарились на целый батальон. На три беспилотника. Один стоит $18 тыс.

- Сколько денег вы за все время собрали?

- Я не готов сейчас сказать.

- Вы будто-то бы и по контракту что-то платите бойцам? Сколько?

- 980 грн в месяц.

- Немного.

- Другие батальоны платят 6 тыс. грн – это государственные. А к нам очередь.

- Почему так по-разному платят бойцам?
А мы резервисты. На нас можно экономить.

- Что за люди воюют в батальоне Донбасс?

Когда я собирал первый батальон, он был очень боевой. Второй – уже люди разные. Были засланные. Были мародеры. Многие считали, как раньше, что три дня захваченный город захватчики грабят. Некоторые пьянствовали. Некоторые были слишком жестокие: было видно, что для них война – это Контр Страйк. За все время 120 человек выгнали. На выходе у нас элитное подразделение, а на входе – стандартный набор. Есть герои. Есть негодяи. Есть такие, которым все равно.

Сейчас много героев, которые потрясают погонами, а на самом деле ничего собой не представляют. Отсиживались в кустах. Настоящие герои – они, в основном, не доживают до победы. За редким исключением.

- Расскажите об Иловайске. Что там произошло на самом деле и кто виноват в этом, по-вашему?

- Мы очень быстро захватили Иловайск. На расследовании, которое сейчас ведется, начальник Генштаба подтвердил, что он утверждал план по Иловайску. И мы были подчинены командующему сектора Б [генерал-лейтенанту Руслану] Хомчаку. Четыре батальона пошли на Иловайск. Два не смогли дойти – Азов и Шахтерск, завязли в боях. Мы с ПС подошли к самому городу.

- Вы лично вели Донбасс в Иловайск?

- Конечно. Я всегда, когда необходимо, чтобы люди вошли в город, должен идти с ними впереди. За что всегда получаю от своих бойцов по голове.

Взяли половину Иловайска. Он разделен большой ж/д колеей. Я сказал закрепиться на ночь.
На следующий день мои мотострелки должны были зачистить вторую часть города. Приехал командир батальона Днепр, и мы с ним поехали на переезд. Я показал, откуда наступать. А сам должен был повести вниз в атаку. В этот момент начался обстрел. Я был фактически первый раненый.

Сломало лопатку, застряло в ребре и два осколка в ногу. Три осколка всего. Скорее всего, от мины. Осколки не вытаскивали – там и сидят. Вот столько [показывает пальцами] от сердца. Тут больше распанахать надо, чтоб достать.

Вывезли меня. Надо было брать вторую половину города, но на следующий день враг перекинул туда Грады. И мы почти уже за ручку открывали дверь исполкома – как они [противник] ударили.

Начались атаки сепаратистов на город. Танки заходили. Батальон Восток, Оплот. Пошли первые жертвы. Неделю мы держались. Это было очень тяжело. У меня два сердечных приступа было за это время.

Мы сидим [в Иловайске] - нам никто не помогает. Смысл захвата города непонятен. Плюс этот парад еще 24-го [в День независимости], куда всю технику угнали. Мы зашли в Иловайск 13-го августа, и все это время сидели без помощи там. Кому город передать – неизвестно. Вторую часть захватить – сил недостаточно. Дайте приказ выйти – не дают.

Можно было все решить, если бы перекинули подкрепление. Но прошло 10 дней. Потом 15. А потом ударила Россия. Войска из сектора Д побежали.

До последнего момента была возможность выйти. Окружение было тактическим – это когда пустоты есть, можно прорваться. Но сбежали те, кто прикрывал нам тыл из сектора Б. Известные батальоны классных мужиков, которые спасли своих пацанов (говорит с иронией — НВ). И все – после этого попали окружение.

О власти: Когда пишут, что Семенченко маниакально хочет власти… Маниакально – нет, а вообще – да. Но это не самоцель

- Сейчас вы входите в состав комиссии по Иловайску. Есть уже какие-то выводы о том, кто виноват в произошедшем?

- Так понятно, кто. Виноват тот человек, который начал без резервов эту операцию. Который всю технику в Киев погнал. Имея кучу войск, дал возможность нас окружить. Имея кучу предупреждений разведки, что будет удар, прошляпил. Виноваты командиры частей сбежавших.
А кто виноват в том, что все это можно было решить одним взводом в марте-апреле? У каждого есть имя, фамилия и отчество.
Я имею в виде командование Генштаба, командиров частей, командование АТО.

- В каком качестве вы ездили недавно в США?

- Меня в командировку отправили от Нацгвардии. Пришлось ехать искать варианты финансирования, закупки беспилотников, привлечения тренеров. Нас пригласил фонд Ukraine – United States relations. Встречались с сенаторами, конгрессменами, чиновниками Пентагона, Госдепа, диаспоры. Я рассказывал о Крыме, Донбассе, Януковиче. Нас интересовала возможность финансирования украинской военной организации, которую мы продвигаем. Интересовало, откуда брать инструкторов. Концепция реформы армии.

- Какую-то конкретную помощь вам пообещали?

- Инструкторов пришлют – бывших военных. Помощь в разработке концепции реформы армии.

- Почему вы решили идти в политику?

- Мы воюем сейчас с последствиями, а не с причиной. Причина – это отсутствие политической конкуренции, монополизированная власть, устаревшая военная машина. А отсутствие оружия или чего-то еще – это причины второго порядка. Система сама порождает сепаратизм. Потому мы решили иди во власть.

Когда пишут, что Семенченко маниакально хочет власти… Маниакально – нет, а вообще – да. Но это не самоцель. Власть нужна для конкретных дел. Я знаю, что нам нужно делать в области подготовки армии. А если я знаю, почему я должен сидеть, смотреть и молчать?

- Почему вы идете на выборы именно с партией Самопоміч? Социология говорит, что она не факт, что пройдет.

- Вы сильно доверяете социологии? Социология имеет значение, но 38% людей еще не определились.

У меня были другие варианты. Дело же не в том, чтобы проехать в Раду. Моя цель пройти Раду с моей командой. Если Самопоміч набирает 5%, наших [из батальона Донбасс] проходит четверо, если больше – восемь человек. Еще семеро идут по мажоритарке.
Мы нашли телефон Садового. Позвонили. Я просто подумал, что если мы – Донбасс, а они – Западная Украина, то было бы хорошо идти совместно. Мне кажется, это хороший ход.

- Вы знаете, кто финансирует Самопоміч? Есть версия, что, в том числе Коломойский, и именно поэтому, мол, вы и вошли к ним в список.

- Мне тоже все говорят, что меня Коломойский финансирует. Это выгодно – все списывать на Коломойского, Фирташа и Левочкина. Самопопміч финансируют люди, предприниматели.

- Если вы пройдете во власть, чем вы хотите заниматься?

- Тем, что у меня получается. Безопасность, армия.

- Возглавить Минобороны, например?

- Нет. Сейчас нет. Мне нужно доделать начатые дела. А потом посмотрим.

Отсюда

Комбат Семенченко – о жажде власти, а также Иловайске и своем прошлом

Комментариев нет:

Blog archive

Популярные сообщения