Фобии современной Латвии
Главное, что подкупает в новом президенте Латвии — отсутствие
понтов и гонора. Он как бы простой парень, «как ты и я», из
многоквартирного дома в Огре, молодость которого пришлась на счастливые
времена советского застоя.
Раймонд Вейонис, судя по опросам вверенного его заботам населения, пока большинству нравится. 48% экономически активного люда его деятельность оценивают положительно. 44% респондентов мнения еще не сформировали.
Конечно, некоторые его высказывания удивляют и заставляют задуматься. Это тоже ему в плюс. Говоря о позиции латышского общества по поводу будущего приема африканских беженцев, он сказал, что в нашем обществе и, может быть, также среди политиков, правят стереотипы советского мышления, которые базируются на фобиях. Но нам надо все же быть открытым обществом, которое базируется на общих европейских ценностях.
И я вот, знаете, серьезно задумался, пытаясь вспомнить, какие такие фобии были у советского человека? Нет, понятно, что чистоты эксперимента тут быть не может, тогда я был значительно моложе, поэтому таких распространенных фобий, как страх смерти, облысения или чтобы с равнодушием наблюдать за красивыми женщинами на пляже у меня еще быть не могло. Но и Вейонис на целую пятилетку меня моложе.
Советская ксенофобия? Да бог с вами. Вспомните, как любили в СССР грузин. За легендарное гостеприимство, широту души, гастрономические изыски. Латышей — за нордический характер, за то, что они — наша заграница, за уютные кафе и цветы, за Артмане и Паулса. Поляков — за качественную одежду и обувь, четырех танкистов с собакой, их эстраду, которая тоже была окном в Европу. Про украинцев вообще не говорю, не то что фобий меж нами не было, но никто нас даже не разделял, жили одной семьей. И уж тем более мы не боялись войны друг с другом.
И надо же, всего каких-то четверть века в открытом обществе, обложившись европейскими ценностями, как гусь яблоками, нам понадобилось, чтобы именно между русскими и представителями перечисленных народов пролегла самая глубокая пропасть недоверия и страха, перетекающих в ненависть и истерику.
Что подтверждает только одно. В СССР не было почвы для фобий. Культивирование страхов — это как раз ноу-хау демократической системы, при которой электорат быстрее всего можно собрать, размахивая флагом каких-нибудь страхов.
Страх перед Западом? Да не смешите вы меня. Мы боготворили «Битлз» и западную рок-музыку, зачитывались их писателями, наслаждались лучшими образцами их кинематографа, интересовались модой, подглядывая за ними как дети, подглядывающие в дырку в заборе. Запад был для нас сладким запретным плодом, отсутствие которого делает жизнь пресной.
Это что касается политики.
Может быть, в Союзе был повод для фобий на социально-экономической почве? Насколько я могу припомнить, никто не боялся остаться без крыши над головой из-за неспособности платить за квартиру. Не получить медицинской помощи, потому что нет денег. Над гражданами и гражданками не висел страх завтрашнего дня.
Такого бонуса сегодняшний общественно-политический строй нам, увы, предложить не может.
Да, был дефицит. Но зато: каким счастьем было обладание новенькими джинсами или другой вожделенной заграничной вещью. Причем счастье это длилось месяцы. Теперь, купив новую тряпку, люди часто забывают о ней, вернувшись с шопинга. Я уже не говорю о том, что у народа не было страха прочитать в газете «Правда» или «Советская Латвия» заголовок «Банда педофилов посажена на 15 суток за систематическое насилование детей». В ходу были такие понятия, как стыд, похабство или наоборот — порядочность, нравственность. Были прочерчены какие-то границы между «хорошо» и «плохо».
Повторюсь, может, я не прав: я не был диссидентом, и меня не надо было пытать в застенках КГБ. Мы могли всласть критиковать партию и ее вождей, блистать анекдотами на кухнях. Теперь мы можем делать то же самое на площадях, но не хотим. Может быть, потому, что свобода уже тоже не дефицит. Может, с этой модной вещицы после пары-тройки стирок тоже сошел прежний лоск?
А пока президент Латвии Раймонд Вейонис рекламирует праздник Огрского края, на который — среди различных коллективов — приглашена выступить и известная диско-группа Boney M. Да, и темнокожих звезд диско в СССР, помнится, тоже боготворили. Никто не думал об африканцах как потенциальной угрозе своей безопасности.
Так о каких стереотипах советского времени, основанных на фобиях, говорит наш президент? Может, вы, дорогие читатели, поделитесь, какие фобии существовали среди жителей одной шестой части суши? Какое тяжкое наследие прошлого мы вынуждены тащить на горбу в светлое будущее, подобно бурлакам на Волге? Простите, на Даугаве.
Павел Кириллов, журналист
Раймонд Вейонис, судя по опросам вверенного его заботам населения, пока большинству нравится. 48% экономически активного люда его деятельность оценивают положительно. 44% респондентов мнения еще не сформировали.
Конечно, некоторые его высказывания удивляют и заставляют задуматься. Это тоже ему в плюс. Говоря о позиции латышского общества по поводу будущего приема африканских беженцев, он сказал, что в нашем обществе и, может быть, также среди политиков, правят стереотипы советского мышления, которые базируются на фобиях. Но нам надо все же быть открытым обществом, которое базируется на общих европейских ценностях.
И я вот, знаете, серьезно задумался, пытаясь вспомнить, какие такие фобии были у советского человека? Нет, понятно, что чистоты эксперимента тут быть не может, тогда я был значительно моложе, поэтому таких распространенных фобий, как страх смерти, облысения или чтобы с равнодушием наблюдать за красивыми женщинами на пляже у меня еще быть не могло. Но и Вейонис на целую пятилетку меня моложе.
Советская ксенофобия? Да бог с вами. Вспомните, как любили в СССР грузин. За легендарное гостеприимство, широту души, гастрономические изыски. Латышей — за нордический характер, за то, что они — наша заграница, за уютные кафе и цветы, за Артмане и Паулса. Поляков — за качественную одежду и обувь, четырех танкистов с собакой, их эстраду, которая тоже была окном в Европу. Про украинцев вообще не говорю, не то что фобий меж нами не было, но никто нас даже не разделял, жили одной семьей. И уж тем более мы не боялись войны друг с другом.
И надо же, всего каких-то четверть века в открытом обществе, обложившись европейскими ценностями, как гусь яблоками, нам понадобилось, чтобы именно между русскими и представителями перечисленных народов пролегла самая глубокая пропасть недоверия и страха, перетекающих в ненависть и истерику.
Что подтверждает только одно. В СССР не было почвы для фобий. Культивирование страхов — это как раз ноу-хау демократической системы, при которой электорат быстрее всего можно собрать, размахивая флагом каких-нибудь страхов.
Страх перед Западом? Да не смешите вы меня. Мы боготворили «Битлз» и западную рок-музыку, зачитывались их писателями, наслаждались лучшими образцами их кинематографа, интересовались модой, подглядывая за ними как дети, подглядывающие в дырку в заборе. Запад был для нас сладким запретным плодом, отсутствие которого делает жизнь пресной.
Это что касается политики.
Может быть, в Союзе был повод для фобий на социально-экономической почве? Насколько я могу припомнить, никто не боялся остаться без крыши над головой из-за неспособности платить за квартиру. Не получить медицинской помощи, потому что нет денег. Над гражданами и гражданками не висел страх завтрашнего дня.
Такого бонуса сегодняшний общественно-политический строй нам, увы, предложить не может.
Да, был дефицит. Но зато: каким счастьем было обладание новенькими джинсами или другой вожделенной заграничной вещью. Причем счастье это длилось месяцы. Теперь, купив новую тряпку, люди часто забывают о ней, вернувшись с шопинга. Я уже не говорю о том, что у народа не было страха прочитать в газете «Правда» или «Советская Латвия» заголовок «Банда педофилов посажена на 15 суток за систематическое насилование детей». В ходу были такие понятия, как стыд, похабство или наоборот — порядочность, нравственность. Были прочерчены какие-то границы между «хорошо» и «плохо».
Повторюсь, может, я не прав: я не был диссидентом, и меня не надо было пытать в застенках КГБ. Мы могли всласть критиковать партию и ее вождей, блистать анекдотами на кухнях. Теперь мы можем делать то же самое на площадях, но не хотим. Может быть, потому, что свобода уже тоже не дефицит. Может, с этой модной вещицы после пары-тройки стирок тоже сошел прежний лоск?
А пока президент Латвии Раймонд Вейонис рекламирует праздник Огрского края, на который — среди различных коллективов — приглашена выступить и известная диско-группа Boney M. Да, и темнокожих звезд диско в СССР, помнится, тоже боготворили. Никто не думал об африканцах как потенциальной угрозе своей безопасности.
Так о каких стереотипах советского времени, основанных на фобиях, говорит наш президент? Может, вы, дорогие читатели, поделитесь, какие фобии существовали среди жителей одной шестой части суши? Какое тяжкое наследие прошлого мы вынуждены тащить на горбу в светлое будущее, подобно бурлакам на Волге? Простите, на Даугаве.
Павел Кириллов, журналист
Комментариев нет: