К 302-летию запрета взяток на Руси

24 декабря 1714 года был оглашён указ Петра I, запрещающий чиновникам брать взятки. Стоит разобраться, что именно запретили, а также почему запрет не работает до сих пор.

Античные традиции

Если допустить, что в коррупции есть что-то, чем можно было бы гордиться, то наверняка это будут традиции.

Традиции нашей коррупции чётко оправдывают слова монаха Филофея о Третьем Риме. В том смысле, что коррупционную традицию Россия ведёт от Византии, переняв от ромеев практику «кормления» чиновников.

Заработной платы византийские чиновники не получали, жили на подношения и благодарности клиентов. Поэтому «взятка» — термин довольно новый и усредняющий, поскольку до петровской, а затем и екатерининской реформ взятки были разными.

«Почесть» — ей подмазывали для начала работы. Похоже, что фраза «воздать почести» досталась в наследство именно от тех времён, правда, немного изменила смысл.

«Поминки» — это уже наоборот, благодарность по завершении дела. Но были ещё и «посулы».

Грозный указ

«...Дабы впредь плутам (которые стремятся лишь к тому, чтобы подложить мину под всякое доброе дело и удовлетворять свою несытость) невозможно было никакого оправдания сыскать, того ради запрещается всем чинам, которые у дел приставлены великих и малых, духовных, военных, гражданских, политических купецких, художественных и прочих... требовать никаких посулов казенных и с народа собираемых денег брать...
А кто рискнёт это учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имущества лишен... и из числа добрых людей извержен или и смертию казнён будет...
И дабы неведением никто не отговаривался, велеть всем стоящим у дел расписаться под этим указом... а везде прибить печатные листы», — дословно говорилось в указе Петра, подписанном 23-го и оглашённом 24 декабря 1714 года.

Как видим, о почестях и поминках в нём нет ни слова. Царь вовсе не был оторванным от земли мечтателем и не питал иллюзий, что ему за раз удастся переделать всех «чинов, которые у дел приставлены».

Из всего коррупционного арсенала под запрет попали только «посулы», то есть прямое нарушение закона за плату. Взамен с января 1715 года чиновникам было установлено государственное жалование.

На вопрос о последствиях лишний раз можно не отвечать. «Чины» продолжили стяжательствовать, как и прежде, правда уже на зарплате.

В дело вступили санкции. Проверять доносы об особо наглых взяточниках отправляли ревизоров. Ревизорам со временем тоже научились давать взятки (вспоминаем Гоголя: «...ревизор из Петербурга, да ещё с секретным предписанием»). Поэтому вслед за ревизорами иногда отравляли ещё и соглядатаев.

Результаты были. Губернатора Сибири князя Матвея Гагарина повесили. Барона Петра Шафирова не повесили чудом — отделался конфискацией, в том числе ценностей, которые утаил во время конфискации имущества Гагарина. И это лишь отдельные примеры, дела о любителях получать посулы Пётр передал в Тайную канцелярию (1718), из-за чего она тут же оказалась заваленной работой по ноздри, а со временем ведение коррупционных расследований передали в общую юстицию — у Тайной и без взяточников дел хватало.

Присяга за взятку

После смерти Петра I его наследники вернули всё обратно, к привычным византийским обычаям. Но ненадолго.

Следующей, кто бросил вызов обычаям седой древности, стала Екатерина II (1762). Опять-таки — постепенно.

Вернула жалования. И наказания вернула. Но лишь за лихоимство (нарушение закона за взятку). Мздоимство (исполнение закона за взятку) прямо законом не запрещалось, хоть и не поощрялось. Впрочем, не всякое сходило с рук.

Одной из причин, побудивших императрицу издать свой указ о борьбе с коррупцией, стало известие о том, что в Новгородской губернии за принятие присяги на верность императрице требовали взятку. Совсем не лихоимство, но изобретательный чиновник уехал в Сибирь навечно, избежав казни только потому, что не хотелось Екатерине начинать царствовать со смертного приговора.

Усовершенствовала царица и наказания. Взяткодателя перестали карать наравне с получателем и даже платили премию сверх возвращённых средств. Из того, что конфисковали у чиновника. Большой успех имела мера.

Павел Федотов. «Передняя частного пристава накануне большого праздника» (1837).

С тех пор ещё много принимали законов, направленных на изживание взяточничества.

Но, пожалуй, самым эффективным периодом был ранний СССР, когда больше смотрели не на закон, а на суть вопроса. И могли без лишних разговоров проводить почитателя византийских традиций к ближайшей стенке.

Нет, это неправильно, конечно. Зато эффективно.

Петровский метод

Отсюда вопрос: как найти метод эффективный и одновременно правильный?

Самое интересное, что нащупал его тот же Пётр. Может, случайно, а может, и сам догадывался, что там, где дело касается природы человека, силой можно добиться немногого.

Все, абсолютно все знали, как расправляются по петровскому указу с «плутами несытыми». И всё равно продолжали тянуть с такой скоростью, что Тайный приказ расследовать не успевал.

Суворов в конце XVIII века говорил, что любого интенданта после трёх лет в должности можно вешать без суда, а при Иване Грозном три года никто не ждал, воевод меняли раз в два года и тщательно обыскивали обоз на предмет злоупотреблений. Можно и раз в год тасовать, и раз в полгода, и единственное, чего этим можно добиться — бардака и повышения коррупционных навыков до сверхчеловеческих высот.

Единственное действенное орудие в таких условиях — экспансия.

Это социальные лифты для тех, кто не может выдвинуться в окружении сложившихся и породнившихся элит. Это возможность свершений и вливания по их итогам новой крови в чиновную вертикаль. Пусть смотрят друг на друга волками и друг друга контролируют.

В большой стране всегда можно создавать такие точки роста, перебрасывая фокус внимания с армии на флот, затем на промышленность, на Дальний Восток и Север, на науку. Как только такое движение прекращается, сразу начинается окукливание и врастание в вотчины. Да что лишний раз говорить, история СССР со второй половины 1950-х и до распада — лучшая тому иллюстрация.

Традиции никуда не девались, они актуальны по-прежнему.

Первый враг императора (президента в нашем случае) — его приближённые. И союзник. Это уж как дело поставить. Воровать всё равно будут, это Петру ещё генерал-прокурор Павел Ягужинский объяснил.

Просто можно как князь Гагарин (ясак с сибиряков к себе в карман), а можно как генерал-фельдмаршал Шереметев (военные трофеи). Первый в петле болтался, пока не сгнил, а второго в Александро-Невской Лавре похоронили с почестями.

Иван Зацарин, histrf.ru IMHOclub-Riga