"Кто не верит, тот вата". Украинцам приказано быть оптимистами
Нынешние украинские власти все родом оттуда — из пампасов словесного поноса, риторического самоудовлетворения, велеречивости, нейролингвистического программирования, сложенных клювиком ладошек, правильных пауз, закатывания глаз и прочих инструментов, позволяющих безотказно гипнотизировать обывателя, который после такой кулинарной обработки готов не только платить тройные тарифы, но и бесконечно за них благодарить.
Но вот сегодня достижения Майдана интенсивно ревизуются — с одной стороны удачливыми бенефициарами, сумевшими устроиться во главе пищевой цепи и потому не видящими причин для уныния, с другой — лузерами, которым не дает спать неприятное чувство, что законный кусок пролетел мимо рта, хотя они все делали правильно. Первые затыкают рты вторым, вторые осторожно взлаивают на первых.
Особенно обострились так называемые прозрения этим летом. Как по команде лидеры общественного мнения внезапно взялись оплакивать результаты Майдана — недостаточно великолепные, на их взгляд. И реформы им не те, и власть еще более наглая и вороватая, чем прежде, и вектор развития более не мил, и перспективы нулевые. Серия маловысокохудожественных стенаний эффективно наброшена на вентилятор и забрызгала социальные сети.
И вот пару дней назад огромной горестной простыней разразилась известная украинская журналистка Мостовая. Супруга так называемого первого непроходного, как мазохистски любит рекомендовать себя политик Анатолий Гриценко, пароксизмально отряхивающий нафталин для очередного, заранее обреченного на крах, похода во власть. То ли тоскливые перспективы супруга на грядущих выборах, то ли временные финансовые трудности сыграли роль — а только близкая подруга Юлии Тимошенко зачала свою балладу с риторически избитого, но безотказно работающего приема — пугнуть читателей мраком преисподней.
Пересказывать опус нет никакой необходимости — его как тузик тряпку по Сети таскает возбужденная общественность, разобрав на мелкие фракции и измызгав-излюбив до последней точки. Тем же, кому лень гуглить, кратко изложу фабулу. Юлия Владимировна жеманно, с расчетливо подавленной страстью, сетует на то, что все идет крайне плохо, что власть слабовольная, что реформы никудышные, что все добито и разломано, что всюду подлецы и воры. Что после Майдана рейдеры и рэкетиры стали еще более наглыми, а волонтеры внезапно оказались вороватыми бесстыжими подонками, что президент жаден и подл, а суды продажны, что в стране воняет диктатурой…
Но — чу! Все это оказывается лишь прелюдией, затактом к главному. А главное таково — у Мостовой нет денег на газету. И она, такая своя, такая промайданная, такая вся в вышиванке и с ног до головы в патриотизме, вынуждена клянчить на нищенские гонорары копеечку там и сям.
Народ гомерически ржет. Издание всегда возглавляло передовой отряд джинсовиков. Расценки на публикацию заказных материалов знали журналисты, пиарщики, народные депутаты, помощники народных депутатов, рекламные агентства, просто любознательные граждане, и это были весьма уважаемые, жирные, мощные расценки. Топ-менеджменту платили партии и движения, нардепы и кандидаты, бизнесмены и чиновники. За прославление себя, а пуще того — за убиение конкурентов. Увесистые ошметки летели и в клювы рядовых исполнителей. И вот внезапно оказывается, что денег не стало, что потоки развернулись в другую сторону, что теперь нет нужды рушить чьи-то репутации, ибо самое понятие репутации больше не имеет ровно никакой ценности и ничему не мешает…
И вот теперь хочется уехать, хочется все бросить, рвануть за талантливыми и трудолюбивыми, умными и предприимчивыми, хочется отряхнуть прах раздавленных надежд и уже почти, вот-вот, разрядка близка… Это место в тексте Мостовой рыдабельно настолько, что дрогнули самые циничные, самые черствые. Увертюра отыграна, теперь пора наступить катарсису.
И он наступает. Юлия клянется, что никуда ни ногой. Что стиснув зубы и скрепя сердце останется с народом. Потому что верит, знает, любит. Потому что ночь темнее всего перед рассветом, а он на пороге. И за это у нее порвется сердце. Никак не меньше. У менее художественно одаренного ритора мог бы порваться какой-нибудь парный орган, чтобы, значит, был шанс выжить, но у Юлии только сердце.
Такой мобилизующий текст появился на просторах украинского сегмента Всемирной сети, и был вечер, и было утро, и так уже третий день. Упавшие было духом прозренцы устыдились своей слабости, своих терзаний и вслед за Юлией хором клянутся — не уедем. Другие молча пакуют чемоданы, глотая злые слезы стыда.
И вот, когда волна уже почти пошла на спад, в полном соответствии с законами пиара на арену вышел генеральный прокурор Украины Юрий Луценко. Феномен этого ритора еще предстоит исследовать ученым — не выговаривающий половину алфавита, брызжущий слюной, перманентно запачканный скандалами, Юрий Витальевич тем не менее взахлеб проповедует доверчивой пастве.
Перепафосничать чемпионку Украины в тяжелом и рыхлом весе Мостовую — дело сложное даже для профессионалов, но Юрий Витальевич смог.
Увертюра бахнула резко, мощными бескомпромиссными аккордами. Для начала автор рубанул биомассу по живому — мол, есть герои и патриоты, а есть ботва, трусливая и поганая. Все дихотомии перечислять не будем, но вот эта стоит внимания — есть, пишет, те, кто создает новый самолет, новый софт и новую пиццу, а есть коррупционеры и воры.
Некоторое время назад одно украинское СМИ выявило у семьи Луценко весьма и весьма дорогую недвижимость, а именно четырехэтажный доходный дом в центре Киева в полторы тысячи квадратных метров. Незадекларированный и оформленный на подставных лиц. И бизнес-центр, принадлежащий юному сыну генпрокурора, площадью 21 тысяча квадратных метров. Это только один пример навскидку. Собственно, вся политическая и топ-менеджерская деятельность Луценко — сплошная цепь коррупционных скандалов, значительная часть которых имела поистине эпический размах. Другой бы скромно молчал, но не таков генпрокурор. Уверенно входя в перья и раж, Луценко принимается обличать зрадофилов (певцов предательства в приблизительном переводе), которые "тянут страну назад не хуже импотентов и воров во власти". Нахлестав по щекам маловеров и пессимистов, генпрокурор переходит к любимому формату "миздобули" ("мы достигли"). И изумленному читателю открывается такой горизонт перемог, такие вершины военной и экономической доблести, что впору щипать себя за щеки, пытаясь избавиться от морока угрюмой и нищей реальности, чтобы разделить с Луценко сон золотой.
"Оптимисты боролись за победу на Майдане". Не поспоришь. Слабоумие и отвага — вот что обеспечило эту Пиррову победу.
"Это они пошли на войну без техники и оружия, которое распродали те, кто должен был заботиться об армии". И кто же это наделал, не знаете? Не спросить ли у северных корейцев?
"Это они сцепив зубы развивают бизнес". Зачем же в свободной стране для развития бизнеса сцеплять зубы, Юрий Витальевич? Не потому ли, что рейдерство и массовый отжим предприятий (а также выращенного фермерами урожая) приобрели характер эпидемии?
Оптимисты, речет Луценко, создали мировой антипутинский фронт в поддержку Украины. А в чем подвиг-то, Юрий Витальевич? "Мир" беззастенчиво пользуется Украиной как русофобской дубиной, а полезные идиоты ему в этом помогают, логично же все.
"Это мы, оптимисты, обходимся уже который год без российского газа и выиграем суды у Газпрома". Каждое слово великолепно, каждое. Без российского газа, да. Из венгерских и польских скважин берем. Наш чистый новый бандеровский газ.
"Это мы, оптимисты, ввели честные экзамены внешнего тестирования для поступления в вузы". ВНО было введено в 2006 году, но к черту подробности.
Построили, говорит, 56 заводов, подняли экономику, обеспечили социальные выплаты, отремонтировали дороги, создали патрульную полицию, увеличили прибыли, пересажали коррупционеров… И безвиз, конечно, безвиз. Назло Путину и пятой колонне…
И кода. "Одновременно мы воюем с домашней ватой, коррупцией, безответственностью, глупостью, ленью. Почему мы должны воевать еще и с вашим неверием, которым вы заражаете все вокруг?" — взыскательно спрашивает вор, алкоголик, коррупционер и истерик Луценко, получивший должность генпрокурора безо всякого профильного образования, одиозный, бесстыжий и наглый лгун. Как если бы Чикатило собрал карманных воров и прочитал им лекцию о законопослушании и добронравии.
Мостовая посрамлена. Возбужденные перемогой и гидностью обыватели ликуют, нытики пристыжены.
Оруэлл, Замятин, Хаксли больше не плачут и в гробах не вертятся. Какой смысл?
Нюра Н. Берг
Комментариев нет: