Под ударом — о русской литературе как об одной из основ нашего государства

А в самом деле, может быть, с новым школьным предметом «Родная русская литература» и в самом деле что-то не так? Или, напротив, что-то не так с критиками этого нововведения?

 Н. Богданов-Бельский, «Воскресное чтение в сельской школе».

Интереснейшую тему совершенно неожиданно подняла заочная полемика двух сайтов — mel.fm и apn.ru! Чтобы оценить её накал и пафос, просто обратимся к названиям дискутирующих текстов: «В программу включены ксенофобские тексты». Что не так с «Родной русской литературой», с одной стороны — и «Можно ли любить русскую словесность и желать зла русским людям?».

Бисмарк, комментируя итоги франко-прусской войны, утверждал, что её выиграл немецкий школьный учитель. Впрочем, возможно это сказал и не Бисмарк, которому слишком любят приписывать чужие афоризмы, но суть сказанного от этого не становится менее верной: основы гражданственности, патриотизма, национальной идентичности и, как следствие, мужества, стойкости и готовности защищать свою страну закладывает именно школа. Даже сейчас, в эпоху телевидения и интернета. Так что появление предмета, который призван учить патриотизму и гражданственности на примерах родной литературы — дело не только важное, но и, в сущности, вполне естественное. Что тут может не нравиться?

Аргумента критика «Родной русской литературы», учителя московской школы № 1514 Антона Скулачёва трудно назвать беспристрастными: ему не нравится сразу всё — подбор материалов, их подача, а также сам факт появления такого предмета в школе. Местами автора настолько «припекает», что хочется предложить ему лёд для охлаждения… чувства меры: «Тема России в литературе представлена такими ключевыми темами, как русский лес, русская степь и русское поле, загадки русской души и некоторые другие. Это, видимо, то, что прежде всего приходит на ум подростку, да и любому русскому человеку, когда он начинает размышлять о родине. В списке не хватает разделов, посвященных балалайке, медведю и, конечно же, русской водке. Впрочем, понятно — последнее, наверное, не в лучшем виде представит русский характер, поэтому включать его в программу не стоит». Но больше всего господину Скулачёву не нравится, что в программе представлены «шовинистические», по его мнению, произведения — например, пушкинская «Бородинская годовщина».

Ну, а критик Скулачёва с apn.ru Татьяна Шабаева в ответ, помимо указаний на откровенную стилистическую склочность текста, указывает, что, вообще-то все народы России имеют свои школьные часы на изучение именно своих родных литератур — и там тем национальной исключительности никак не меньше, а то и больше. Ну, и намекает на то, что люди, подобные Скулачёву, не любят Россию…

Основной вопрос здесь, однако, состоит не в шовинизме или его отсутствии, а в другом: нужен ли ещё один предмет дополнительно к обычный русской литературе?

Конечно, нужен! Просто для этого нужно выйти за рамки школьной парадигмы и вспомнить хорошее вузовское слово «спецкурс». Вот есть курс «Европейская литература 19 века», а есть спецкурс «Французский реализм» как более углублённый «заход» в одну из тем. Спецкурс может быть любым и чем больше их, тем, на самом деле, лучше. Просто пробежавшись по основному курсу, разве что запомнишь названия произведений и авторов, а вот разностороннее, вдумчивое изучение отдельных феноменов и понимание их места в общей картине — это настоящая, не для галочки, научная работа. Какие-то спецкурсы идут для всей массы студентов, какие-то — каждый выбирает по своему вкусу, как где принято. В американских колледжах вообще одни сплошные спецкурсы в нашем понимании — что лектор лучше знает, на то студентов и зазывает, а обязательных предметов там не так уж много.

Так что плохого в том, что в российской школе появится «спецкурс по литературному патриотизму»? Только хорошее! На «основных» уроках литературы дети будут учиться самой методологии изучения литературы — всем этим родам, видам, героям и сюжетам, былинам и ямбам, а на «родной русской литературе» будут изученным пользоваться для восприятия и анализа конкретного дискурса. Если бы существовали школы с безразмерной гуманитарной программой, то, пожалуй, было бы здорово таких спецкурсов сделать вообще штук пять — и «Родная фантастика», и «Родная песенная поэзия» (Высоцкий, рок-музыка, современный рэп), и мало что ещё. Но даже один такой спецкурс — уже отлично!

В программе предмета, если верить цитирующим её критикам, есть замечательный запрет: «курс не может рассматриваться как время для углубленного изучения основного курса литературы». Вы просто задумайтесь, как это, на самом деле, круто — наконец-то не нужно будет отвечать заученные определения, что такое фабула и где идут ударения в хорее, а можно спокойно, серьёзно ВЧИТАТЬСЯ в нашу литературу. Не имитировать её изучение грустными семиклашками, а начать её ПОСТИГАТЬ, искать в ней близкое своей душе, своей истории и современности. Неужели появится предмет, где можно будет дать детям и учителю возможность сосредоточиться на чём-то, что потребует их личного отношения, а не «разбирать женские образы драм Островского»?!.. Да так дети, глядишь, и читать полюбят!

Ещё раз: если в школе появится урок «литературы с человеческим лицом», а не с готовыми ответами на незаданные вопросы, то уже только за это можно такой предмет считать потенциально любимым у детей.

Однако, проговорив эту тему, нельзя всё же и уйти от той самой «ксенофобии». Что это вообще такое в данном случае?

Патриотизм от шовинизма отличается любовью к своей стране, не переходящей в превозношение над остальными. Ну что ж, вот полностью то стихотворение Сергея Каргашина «Я — русский! Спасибо, Господи!..», которое так не понравилось авторам «Мела» и «Кольты»:

Я — русский! Спасибо, Господи!

Я — поле. Бабушкин крест.

Я — избы Рязанской области.

Я — синь подпирающий лес.

Я — русский! По самое горлышко.

Во веки веков. Насквозь.

Я — лебедя белого перышко.

Я — воина павшего кость.

Какие б ни выпали горести,

Всем бедам хриплю назло:

Я — русский! Спасибо, Господи!

Я — русский. Мне так повезло!..

Пусть времени кружатся лопасти,

Меня у меня — не отнять.

Россия, как крепость над пропастью,

Стояла и будет стоять!..

И? И где тут нечто шовинистическое, ксенофобское, расистское и националистическое? Если бы там было «Я самый умный, самый красивый и вообще очень даже неплохой», а вы все…» — не вопрос. Но что, фраза «Я лебедя белое пёрышко» кого-то из прочих народов Земли унижает? Кто-то ещё претендует на гордое звание «сини, подпирающей лес»?

С «Бородинской годовщиной» — вообще гадко! Нападки на текст 200-летней давности, написанный в традициях и паттернах того времени — это как снос памятников «рабовладельцев», которые совершает американская чернь (в обоих смыслах слова). Вы тоже хотите судить человека 19 века по нормам 21? А что потом — вычёркивать целые книги за то, что там нет положительных образов ЛГБТ и встречаются абьюз и харрасмент?

Увы, кажется, что все эти доводы критикам «Родной русской литературы» в голову в принципе не способны прийти, потому что головы эти не любят всё, связанное со словами «родное» и «русское». Но школа, не учащая патриотизму — нонсенс, а есть ли место в ней учителям, которые делают обратное?

Григорий Игнатов