Евророссия - О набирающем обороты «кёнигсбергском культуртрегерстве»
На самом деле, под попытками из русских слепить «еврорусских» скрывается комплекс неполноценности. Носителями этого комплекса является определённая прослойка интеллигенции, которая старается заразить им, как вирусом, как можно большее количество населения региона. Тот, кого не устраивает собственная идентичность, и кто ищет восполнения недостающих ей элементов у соседей, самодостаточным считаться не может.
Тютчев, Достоевский, Леонтьев, Бунин, Бердяев, Сорокин, Флоровский по многу лет работали и жили за границей, но оставались русскими патриотами. Многим из современных калининградских гуманитариев хватило двух десятков лет житья не то что в Европе, а возле неё, чтобы благосклонно воспринять тезис о европейском, а не русско-континентальном характере калининградцев.
Тезис об инаковости калининградских русских не выдерживает критики. Да, это самый западный регион России. Да, менталитет его населения, в силу географического фактора, несёт на себе отпечаток западноевропейской культуры, но это ничего не значит. Если с таким мерилом подойти к России и русскому народу, его можно крошить на бесконечное количество осколков, ведь всегда обнаружится кто-то где-то, кто несёт на себе немножко следов соседней культуры.
Можно заявить, например, что у границ с Норвегией и Финляндией тоже проживают «еврорусские», как неотъемлемый элемент общеевропейского культурного поля, что они тоже особенные. И такие попытки делаются. Уже несколько лет один специализированный сайт ведёт в Сети активную пропаганду идеи создания на территории Ленинградской области некоей Ингрии как культурно-политического наследия финнов-ингерманландцев и малых финно-угорских народов региона. Естественно, пропаганда ведётся в русофобских тонах, и уже готов герб и гимн будущей Ингрии.
Бывший преподаватель БФУ им. Канта доктор В.Н. Шульгин (уволенный за системное публицистическое порицание онемечивания Калининграда) метко назвал сторонников «кёнигсбергщины» (забвения догерманской истории Калининградской области и противников российского присутствия в регионе) «вторичными германизаторами». Это словосочетание несёт двойную смысловую нагрузку, и в обоих случаях, не в пользу самих германизаторов.
Термин «германизаторы» означает, что кто-то готов выдавливать родную культуру, замещая её немецкой. Но я обратил бы внимание на прилагательное «вторичный». Именно вторичность будет главной культурно-психологической характеристикой этого движения. На политико-психологическом уровне прозападные «еврорусские» не будут восприниматься как равные, как свои теми, кто европеец от рождения (в смысле культурной принадлежности).
Модель европейской идентичности уже сформирована, её контуры завершены. Попытки какого-то нового количества людей втиснуться в них будут выглядеть неестественно и натянуто. И даже если «еврорусских» примут в европейцы (а их примут обязательно, но из-за геополитических, а не культурных соображений), фраза Меттерниха, что «Европа заканчивается у восточной окраины Вены», не потеряет своего психологического смысла.
«Еврорусский» будет неполноценным психологическим типом, вымаливающим у Европы признание своей европейскости. Но, если ты европеец, им был и являешься, тебе не нужно никого просить это признавать. Окружающие увидят это сами, без тебя. Если ты европейцем не был, и им не являешься, значит, ты пытаешься сконструировать искусственную этнополитическую идентичность, уходящую корнями не в далёкое прошлое, а в сиюминутное политическое настоящее.
Вторичность «еврорусских» будет ещё чётче оттеняться присутствием рядом более массивного этнического организма – русского народа материковой России, который не расстаётся со своей русскостью. «Еврорусским» придётся воспринимать его, как антипод, это непреложный психолого-социологический закон, и всё закончится вскармливанием русофобии в «еврорусской» среде.
В истории Русского мира такое уже было. Западная Украина до сих пор вымаливает у Европы признания её европейскости, и ради этого готова идти на любые унижения и уступки: отказалась от самоназвания «русины», «руськи», приняв название «украинцы». Восточная Украина слово «украинец» не понимала в антирусском смысле, и в среде «евроукраинцев» появилось деление народа на «западенців» (западных) и «східняків» (восточных). Естественно, всеми европейскими добродетелями обладали «западенцы», а «схидняки» клеймились как «недо-украинцы» и «недо-европейцы».
Самих же «западенцев» остальная Украина воспринимала как запроданцев, готовых расстелиться и угождать любой европейской державе. Только с приходом к власти в Киеве прозападных политиков образцовой идентичностью была объявлена именно западно-украинская, что не добавило Украине стабильности.
Похожее движение зарождается также в Белоруссии, где появились т.н. литвинисты. По их мнению, белорусы – это не белорусы, а литвины, потомки Великого Княжества Литовского, а белорусская идентичность – нечто исторически не обоснованное. Фактическое несоответствие таких утверждений литвинистов не смущает. Они продолжают культивировать в своей среде идею особой европейскости белорусов (в отличие от русских), но, чтобы стать ещё более европейскими, белорусы должны назваться литвинами.
О чём это говорит? О том, что никакой оригинальности в идее переформатирования русских Калининграда в «еврорусских» нет. Из белорусов тоже пытаются сделать «евробелорусов» под вывеской литвинизма, а из украинцев – «евроукраинцев» на западно-украинский манер.
Нет никакого достоинства в том, чтобы расплыться в нечто космополитически невнятное, обесцветиться и отказаться от традиционной национальной идентичности, путём намеренно ускоренного насаждения соседней культурной модели, при добровольном забвении собственной культуры.
Сторонники «кёнигсбергского культуртрегерства», негативно воспринимающие современный русский облик региона, часто аргументируют свою позицию тем, что Россия их «забыла», и «не обращает внимания» на социальные и экономические проблемы области.
Доля правды в этом есть, но это не оправдывает антироссийскую реакцию «кёнигсбергских культуртрегеров» на происходящее. Хосе Марти, кубинский философ и революционер, учил, что родина – это не пьедестал, а алтарь. Т.е. служение ей требует жертв, а не только приносит почести. Если «вторичных германизаторов» не устраивает социальная политика центра по отношению к калининградскому эксклаву, и они твердят, что пекутся о судьбе населения региона, пусть ищут способы исправить ситуацию, а не усугубить её сепаратистскими проектами.
Если ты отказываешься трудиться над улучшением ситуации, а бежишь к соседу с просьбой об «усыновлении», попутно поливая грязью бывшую «родительницу», значит, ты сам боишься, трусишь и ищешь лёгких путей, сбрасывая с себя какую бы то ни было гражданскую ответственность. Ты печёшься не о стране, ты печёшься о себе, а это две большие разницы.
В жизни Иммануила Канта был период, когда он намеревался поступить на российскую службу. Этого не произошло не по его вине. Если великому философу было не зазорно искать службы для России, почему этого упорно не желают некоторые калининградские «еврогуманитарии», явно уступающие ему в интеллектуальных способностях?
Владислав ГУЛЕВИЧ
Комментариев нет: