Предательство Цеевропы: окончательная победа села над городом
Если вы зайдете в консульство Украины в любой стране мира, первое,
что вы увидите после охранника и хамоватого распорядителя очереди, будет
вышиванка.
Стены консульств снизу доверху залеплены красочными плакатами с жиночками и дивчинками в веночках и расшитых рубахах; то же красуется на рекламных и туристических буклетах — как если бы вся жизнь огромного европейского государства была сплошь этнографическими гуляниями, а женщины этой страны в пир, мир и добрые люди наряжались исключительно в вышиванки и круглые сутки лепили вареники и нэслы воду. Даже непонятно, для кого открыли в крупных городах Украины свои бутики известные мировые бренды – кому нужны все эти изыски моды, если, судя по презентации страны, нас интересуют только этнографический прикид и червони чобитки, песни и пляски имени Веревки.
Любое предложение совместно провести какой бы то ни было праздник – будь он сугубо украинский, государственный для страны пребывания или религиозный – в любой стране, где живет наша диаспора, обязательно будет проиллюстрировано фотоизображением пары-тройки увесистых молодух в веночках с лентами и вышиванках. Указательный пальчик на щечке, большой под подбородком, приторная сладость старательной улыбки. И развлекательная программа – народные спивы и, в крайнем случае, Сердючка. Ее образ одновременно лукавой и простодушной селянки затмевает собой любые попытки предъявить украинскую культуру как урбанистическую. А ведь у нас много городов-миллионников, население которых сроду не плясало гопаков, зато могло предъявить миру достижения высоких технологий и образцы современной городской культуры. Раньше.
Ничего подобного нет в консульствах других стран, даже традиционно аграрных. Возможно, где-то мелькнет народный костюм, но лишь как милая изюминка, а никак не генеральная национальная идея и государствообразующий фетиш.
Если бы человек, не знающий об Украине ничего, посмотрел, как представляется наша страна за рубежом, он бы подумал, что речь идет об огромном бескрайнем селе, в котором день сурка никогда не заканчивается. Однажды слепленный умильный образ не получает никакого развития. Садок вышнэвый, Шевченко с довгымы вусамы в красном углу, украшенный вышитым рушныком, крынки, глэчики и прочие предметы, уместные разве что в этнографическом музее, ну, или в реальном селе преимущественно Центральной или Западной Украины. Упомянутый наблюдатель даже и предположить бы не мог, что Украина в страшные годы советской оккупации была самой урбанизированной республикой СССР. Такой концентрации крупной современной промышленности, научных центров, вузов не было ни в одном другой регионе огромного государства. И это вполне соответствовало общемировому тренду — тотальной урбанизации. Все это продолжалось вплоть до обретения Украиной независимости, которая, вместо резкого рывка к звездам вследствие освобождения от страшных советских пут и гирь на ногах, принесла принципиальное тотальное оселючивание страны.
Это теперь мы понимаем, что формирование проекта Украина – Антироссия одной из составляющих включало в себя отстраивание по всем направлениям от русского проекта, который, напротив, основывался на развитии промышленности, технологий, модернизации и, после провала 90-х, так или иначе начал внедряться в жизнь. В Украине носителем такого способа жизни и образа мышления были, преимущественно, крупные промышленные центры Юго-Востока и, в первую очередь, Донбасс.
Казалось бы, мечтатели о Европе и цивилизованном мире должны были с надеждой смотреть именно на эти регионы, но нет. Едва ли не с первых лет нашей незалежности Донбасс подвергался жесткой, всеобъемлющей критике. Не помогало ни старательное копирование галичанских танцев-песен-свят, ни обучающие поездки в карпатские села, ни победы на национальных олимпиадах по украинскому языку. Сатирики-аматоры, искавшие славы отечественного Петросяна, избрали донбасских своей тренировочной боксерской грушей, и жлобски изощрялись в похабных коверканьях названия региона, его жителей, высмеивании их обычаев и ценностей.
Каждый, кто в 90-е приезжал в киевские официальные учреждения, отмечал внезапное засилье в них галичан преимущественно аграрного происхождения, полных решимости преобразовать европейскую столицы в нечто близкое и привычное – что-то вроде мегасела с традиционным обскурантизмом, косностью, привычкой заглядывать в борщ к соседу, толпой обсуждать все дела односельчан – от денежных операций до интимных практик. В Киев приехала завистливость, основанная на ежеминутном сравнении своих негараздов с соседскими удачами, Некрофильские игрища, стенания и жалобы. Стремление гурьбой батька бить, лезть в чужие дела со своим уставом, навязывать истовую, демонстративную религиозность, веру в чудо вкупе с паранояльным поиском недоброжелателей и должников. Ключевые слова именно эти — навязывать, впаривать, вдалбывать. Унифицировать. Следить, чтобы никто не высовывался. Инфантильно мечтать, желательно о несбыточном. Снимать с себя ответственность в случае, когда вдруг что-то предъявляется индивидуально. Только в куче, в толпе, за вожаком. Как поп скажет.
В чужих руках кое-что всегда было толще, длиннее и тяжелее, корова, сдохшая у соседа, вызывала приступ истерической радости, золото Полуботько кружило голову и почти реально звенело в кышенях мечтательных рагулей… Все украинские анекдоты, кстати, всегда про селян. Если знаете хоть один про городского украинца – давайте, поржем вместе. Пилят москалей вдоль, а не поперек, надкусюють, кидают шапку, чтобы помидоры на тоооом кусочке земли посадить, съедают два мешка соли и потом таки подставляют дупу – это все о селянах. Некоторые смешные и трогательные, но ведь большинство о типично сельском, косном, враждебном к новым веяниям и новым людям, образе мышления. Обязательно оговорюсь – речь идет не о конкретных крестьянах, среди которых может быть сколько угодно добрых, милых, открытых людей. Я говорю об образе мышления, к сожалению, максимально окарикатуренном в результате того, что он вынашивался, лелеялся и защищался от любых внешних попыток реформирования и предъявлялся нам как желаемый, а то и обязательный образ украинца-цеевропейца.
Интересно, продюсеры и промоутры оселючивания сознают, что это идет ровно вразрез с сугубо городской Европой?
Мне всегда было смешно, когда хуторяне, закончившие какой-нибудь ивано-франковский или тернопольский выш, спесиво рассуждали об индивидуализме и свободе западенцев, противопоставляя им стадность схидняков. А ведь именно селу свойственно жить одним организмом, диктовать друг другу жесткие поведенческие модели и придирчиво проверять, до миллиметра ли они выполняются, требовать подчинения традициям и ритуалам, и истово до истеричности исполнять религиозные обряды. Это закрытое, в большой степени изоляционистское общество, причем, неважно – сельская ли это община, или университетский коллектив, в большой степени пополняемый выходцами из того же села. Если в Донбассе, скажем, Харькове, Одессе, приезжие откуда угодно, да хоть из той же Галичины, имели все шансы и пользовались ими в строительстве карьеры ученых, разнообразных менеджеров — от главных врачей до главных дирижеров, занимая руководящие посты совершенно невозбранно, то схидняку воспользоваться карьерным лифтом в Галичине было почти невозможно – чужак.
Между тем, оселючивание страны, ранее насаждавшееся исподволь, хотя и тотально, во всех сферах, заботами майданных скакунов, подавляющее большинство которых прискакали в Киев с полонын, везя с собой собственные представления о прекрасном и правильном, возобладало бескомпромиссно.
И ладно бы оно проявлялось в манере новых киевлян и одесситов одеваться, громко обсуждать и осуждать соседей, насаждать собственные убогие и политические и эстетические воззрения.
Нет, село как идея побеждает в политике, экономике, ценностных ориентациях. Преобладание ритуалов над сущностным, жесткая унификация мнений, предельная нетерпимость к их разнообразию и смешная, сущеглупая спесь по отношению к жителям города. Это как бы калька с ситуации, когда активные жители стран победившего радикального исламизма перебираются в Европу, Австралию, Канаду и, когда их диаспора становится достаточно большой, начинают диктовать свои представления о должном и приемлемом местным жителям. Сначала подспудно, так сказать, явочным порядком, а потом и вполне открыто, вызывающе и агрессивно, выступая в медиа и давая интервью местным журналистам, в которых обещают научить местных жить по их, мусульманским, религиозным законам. Журналисты тихо охреневают, ведь их учили быть толерантными к любой дичи…
Увы, на будущее прогноз неутешителен. Промышленность в стране разрушается рекордными темпами, а с ней уничтожается и класс людей, производящих высокотехнологичную продукцию.
Высшее образование уже разрушается и будет уничтожено. Орда обладателей дипломов была никому не нужна и в тучные годы, когда каждая кассирша в супере или торговец мобилками имели на стене в туалете заключенный в рамку университетский сертификат. Сегодня они не нужны тем более. Сначала окончательно вымрут теоретические кафедры, инженеры, технологи. Затем рухнут производители юристов и экономистов – за неимением экономики и склонностью новой власти решать вопросы в рамках революционной целесообразности. Потом дойдет, наконец, очередь до потемкинских деревень – факультетов социологии, журналистики, политологии, культурологи… Кормовая база этой обслуги власти неуклонно снижается – в деле беззаветного служения никакие личные креативы больше не нужны, их полностью заменяют темники.
Рекордная по своим темпам маргинализация идет прямо на наших глазах. Но и селу покоя не будет. Аграрный сектор тоже процветание не ждет. Через 2,5 года после начала повальной истерики в связи с попытками Януковича наконец открыть глаза и увидеть то, что было внятно любому, мало-мальски разумному человеку, а, увидев, отказаться от идеи ассоциации с ЕС, жестокая правда, наконец, стала доходить и до обладателей 2-3 дипломов и 5-6 иностранных языков. То, о чем упорно, эмоционально и логически аргументированно повторяли им скромные ватники все годы цеевропейской истерики, сбылось, иначе и быть не могло. И внезапно выяснилось, что ассоциация таки да, затевалась не для того, чтобы Европа утонула в водопаде украинских товаров, а ровно наоборот. Ибо проблемы индейцев шерифа не… волнуют. И те, едва ли не единственные, товары, на которые мы рассчитывали и которые выращивались на наших черноземах, абсолютно никому не нужны. Так что и селу ничего не светит. Но свою роль в убийстве страны оно блистательно выполнило.
Аминь.
Нюра Н. Берг
Стены консульств снизу доверху залеплены красочными плакатами с жиночками и дивчинками в веночках и расшитых рубахах; то же красуется на рекламных и туристических буклетах — как если бы вся жизнь огромного европейского государства была сплошь этнографическими гуляниями, а женщины этой страны в пир, мир и добрые люди наряжались исключительно в вышиванки и круглые сутки лепили вареники и нэслы воду. Даже непонятно, для кого открыли в крупных городах Украины свои бутики известные мировые бренды – кому нужны все эти изыски моды, если, судя по презентации страны, нас интересуют только этнографический прикид и червони чобитки, песни и пляски имени Веревки.
Любое предложение совместно провести какой бы то ни было праздник – будь он сугубо украинский, государственный для страны пребывания или религиозный – в любой стране, где живет наша диаспора, обязательно будет проиллюстрировано фотоизображением пары-тройки увесистых молодух в веночках с лентами и вышиванках. Указательный пальчик на щечке, большой под подбородком, приторная сладость старательной улыбки. И развлекательная программа – народные спивы и, в крайнем случае, Сердючка. Ее образ одновременно лукавой и простодушной селянки затмевает собой любые попытки предъявить украинскую культуру как урбанистическую. А ведь у нас много городов-миллионников, население которых сроду не плясало гопаков, зато могло предъявить миру достижения высоких технологий и образцы современной городской культуры. Раньше.
Ничего подобного нет в консульствах других стран, даже традиционно аграрных. Возможно, где-то мелькнет народный костюм, но лишь как милая изюминка, а никак не генеральная национальная идея и государствообразующий фетиш.
Если бы человек, не знающий об Украине ничего, посмотрел, как представляется наша страна за рубежом, он бы подумал, что речь идет об огромном бескрайнем селе, в котором день сурка никогда не заканчивается. Однажды слепленный умильный образ не получает никакого развития. Садок вышнэвый, Шевченко с довгымы вусамы в красном углу, украшенный вышитым рушныком, крынки, глэчики и прочие предметы, уместные разве что в этнографическом музее, ну, или в реальном селе преимущественно Центральной или Западной Украины. Упомянутый наблюдатель даже и предположить бы не мог, что Украина в страшные годы советской оккупации была самой урбанизированной республикой СССР. Такой концентрации крупной современной промышленности, научных центров, вузов не было ни в одном другой регионе огромного государства. И это вполне соответствовало общемировому тренду — тотальной урбанизации. Все это продолжалось вплоть до обретения Украиной независимости, которая, вместо резкого рывка к звездам вследствие освобождения от страшных советских пут и гирь на ногах, принесла принципиальное тотальное оселючивание страны.
Это теперь мы понимаем, что формирование проекта Украина – Антироссия одной из составляющих включало в себя отстраивание по всем направлениям от русского проекта, который, напротив, основывался на развитии промышленности, технологий, модернизации и, после провала 90-х, так или иначе начал внедряться в жизнь. В Украине носителем такого способа жизни и образа мышления были, преимущественно, крупные промышленные центры Юго-Востока и, в первую очередь, Донбасс.
Казалось бы, мечтатели о Европе и цивилизованном мире должны были с надеждой смотреть именно на эти регионы, но нет. Едва ли не с первых лет нашей незалежности Донбасс подвергался жесткой, всеобъемлющей критике. Не помогало ни старательное копирование галичанских танцев-песен-свят, ни обучающие поездки в карпатские села, ни победы на национальных олимпиадах по украинскому языку. Сатирики-аматоры, искавшие славы отечественного Петросяна, избрали донбасских своей тренировочной боксерской грушей, и жлобски изощрялись в похабных коверканьях названия региона, его жителей, высмеивании их обычаев и ценностей.
Каждый, кто в 90-е приезжал в киевские официальные учреждения, отмечал внезапное засилье в них галичан преимущественно аграрного происхождения, полных решимости преобразовать европейскую столицы в нечто близкое и привычное – что-то вроде мегасела с традиционным обскурантизмом, косностью, привычкой заглядывать в борщ к соседу, толпой обсуждать все дела односельчан – от денежных операций до интимных практик. В Киев приехала завистливость, основанная на ежеминутном сравнении своих негараздов с соседскими удачами, Некрофильские игрища, стенания и жалобы. Стремление гурьбой батька бить, лезть в чужие дела со своим уставом, навязывать истовую, демонстративную религиозность, веру в чудо вкупе с паранояльным поиском недоброжелателей и должников. Ключевые слова именно эти — навязывать, впаривать, вдалбывать. Унифицировать. Следить, чтобы никто не высовывался. Инфантильно мечтать, желательно о несбыточном. Снимать с себя ответственность в случае, когда вдруг что-то предъявляется индивидуально. Только в куче, в толпе, за вожаком. Как поп скажет.
В чужих руках кое-что всегда было толще, длиннее и тяжелее, корова, сдохшая у соседа, вызывала приступ истерической радости, золото Полуботько кружило голову и почти реально звенело в кышенях мечтательных рагулей… Все украинские анекдоты, кстати, всегда про селян. Если знаете хоть один про городского украинца – давайте, поржем вместе. Пилят москалей вдоль, а не поперек, надкусюють, кидают шапку, чтобы помидоры на тоооом кусочке земли посадить, съедают два мешка соли и потом таки подставляют дупу – это все о селянах. Некоторые смешные и трогательные, но ведь большинство о типично сельском, косном, враждебном к новым веяниям и новым людям, образе мышления. Обязательно оговорюсь – речь идет не о конкретных крестьянах, среди которых может быть сколько угодно добрых, милых, открытых людей. Я говорю об образе мышления, к сожалению, максимально окарикатуренном в результате того, что он вынашивался, лелеялся и защищался от любых внешних попыток реформирования и предъявлялся нам как желаемый, а то и обязательный образ украинца-цеевропейца.
Интересно, продюсеры и промоутры оселючивания сознают, что это идет ровно вразрез с сугубо городской Европой?
Мне всегда было смешно, когда хуторяне, закончившие какой-нибудь ивано-франковский или тернопольский выш, спесиво рассуждали об индивидуализме и свободе западенцев, противопоставляя им стадность схидняков. А ведь именно селу свойственно жить одним организмом, диктовать друг другу жесткие поведенческие модели и придирчиво проверять, до миллиметра ли они выполняются, требовать подчинения традициям и ритуалам, и истово до истеричности исполнять религиозные обряды. Это закрытое, в большой степени изоляционистское общество, причем, неважно – сельская ли это община, или университетский коллектив, в большой степени пополняемый выходцами из того же села. Если в Донбассе, скажем, Харькове, Одессе, приезжие откуда угодно, да хоть из той же Галичины, имели все шансы и пользовались ими в строительстве карьеры ученых, разнообразных менеджеров — от главных врачей до главных дирижеров, занимая руководящие посты совершенно невозбранно, то схидняку воспользоваться карьерным лифтом в Галичине было почти невозможно – чужак.
Между тем, оселючивание страны, ранее насаждавшееся исподволь, хотя и тотально, во всех сферах, заботами майданных скакунов, подавляющее большинство которых прискакали в Киев с полонын, везя с собой собственные представления о прекрасном и правильном, возобладало бескомпромиссно.
И ладно бы оно проявлялось в манере новых киевлян и одесситов одеваться, громко обсуждать и осуждать соседей, насаждать собственные убогие и политические и эстетические воззрения.
Нет, село как идея побеждает в политике, экономике, ценностных ориентациях. Преобладание ритуалов над сущностным, жесткая унификация мнений, предельная нетерпимость к их разнообразию и смешная, сущеглупая спесь по отношению к жителям города. Это как бы калька с ситуации, когда активные жители стран победившего радикального исламизма перебираются в Европу, Австралию, Канаду и, когда их диаспора становится достаточно большой, начинают диктовать свои представления о должном и приемлемом местным жителям. Сначала подспудно, так сказать, явочным порядком, а потом и вполне открыто, вызывающе и агрессивно, выступая в медиа и давая интервью местным журналистам, в которых обещают научить местных жить по их, мусульманским, религиозным законам. Журналисты тихо охреневают, ведь их учили быть толерантными к любой дичи…
Увы, на будущее прогноз неутешителен. Промышленность в стране разрушается рекордными темпами, а с ней уничтожается и класс людей, производящих высокотехнологичную продукцию.
Высшее образование уже разрушается и будет уничтожено. Орда обладателей дипломов была никому не нужна и в тучные годы, когда каждая кассирша в супере или торговец мобилками имели на стене в туалете заключенный в рамку университетский сертификат. Сегодня они не нужны тем более. Сначала окончательно вымрут теоретические кафедры, инженеры, технологи. Затем рухнут производители юристов и экономистов – за неимением экономики и склонностью новой власти решать вопросы в рамках революционной целесообразности. Потом дойдет, наконец, очередь до потемкинских деревень – факультетов социологии, журналистики, политологии, культурологи… Кормовая база этой обслуги власти неуклонно снижается – в деле беззаветного служения никакие личные креативы больше не нужны, их полностью заменяют темники.
Рекордная по своим темпам маргинализация идет прямо на наших глазах. Но и селу покоя не будет. Аграрный сектор тоже процветание не ждет. Через 2,5 года после начала повальной истерики в связи с попытками Януковича наконец открыть глаза и увидеть то, что было внятно любому, мало-мальски разумному человеку, а, увидев, отказаться от идеи ассоциации с ЕС, жестокая правда, наконец, стала доходить и до обладателей 2-3 дипломов и 5-6 иностранных языков. То, о чем упорно, эмоционально и логически аргументированно повторяли им скромные ватники все годы цеевропейской истерики, сбылось, иначе и быть не могло. И внезапно выяснилось, что ассоциация таки да, затевалась не для того, чтобы Европа утонула в водопаде украинских товаров, а ровно наоборот. Ибо проблемы индейцев шерифа не… волнуют. И те, едва ли не единственные, товары, на которые мы рассчитывали и которые выращивались на наших черноземах, абсолютно никому не нужны. Так что и селу ничего не светит. Но свою роль в убийстве страны оно блистательно выполнило.
Аминь.
Нюра Н. Берг
Комментариев нет: