Показывающих нацизм на Украине, туда не пускают
29 апреля польскому журналисту Томашу Мацейчуку запретили въезд в
Украину. Томаш любезно согласился ответить на вопросы журналиста
издания Sharij.net.
В своем интервью журналист рассказал подробности произошедшего на польско-украинской границе, а также высказал предположения, кому он мог «помешать» в Украине.
— Расскажите, что произошло вчера? Что сказали на границе, как вели себя пограничники?
– Вчера ночью я приехал на польско-украинскую границу – пункт пропуска Дорогуськ-Ягодин. Думал, что утром буду во Львове, в городе моих предков (дед, поляк, уехал из Львова в 1958 году), возложу цветы на могилах польских защитников Львова, а вечером поеду дальше — в Киев, а затем в Одессу, где хотел снять объективный материал про годовщину трагедии в Доме профсоюзов.
Передал паспорт украинскому пограничнику, тот проверил его по компьютеру и на его лице появилось удивление. Пограничник спросил меня украинском языке: «Господин Мацейчук, когда вы были последний раз в Украине?» Я ответил, что в конце января либо в начале февраля, вся информация в паспорте. Последовал еще один вопрос: «А что вы такого сделали? Какие законы нарушили?»
Я ответил – никакие, но если я что-то нарушил, интересно узнать – что. Ответа не было. Меня пригласили в офис и сказали, что я получаю запрет на въезд в Украину на 5 лет. Запрет от СБУ.
Пограничник, который поставил печать в моем паспорте, узнал, что я журналист. Он сказал, что, возможно, моя работа не нравится украинской власти, что, возможно, запрет я получаю за критику власти и еще, что мой случай – не первый.
Могу сказать, что и он и другие пограничники, с которыми мне пришлось общаться, вели себя нормально, обращались ко мне с уважением и пониманием. Даже помогли мне найти украинского водителя, который довез меня обратно в Польшу.
— Как вы думаете, с чем связан этот запрет?
– С чем связан этот запрет? Во-первых, с тем что я работаю с Анатолием Шарием, который разоблачает ложь украинских СМИ и украинских политиков, что, конечно, очень не нравится Киеву.
Во-вторых, украинской власти очень не нравится то, что в некоторых своих материалах я показываю проблему нацизма в Украине. В конце февраля этого года Соломия Витвицкая из телеканала 1+1 привезла в Европарламент выставку с фотографиями Володимира Васяновича, нациста из Правого Сектора.
Свастика на груди, герб Рейха на руке, а в соцсетях – фотографии с нацистским приветствием. Украинцы обвинили меня в том, что татуировки этого человека – явная подделка, вообще манипуляция и российская пропаганда.
Проблема в том, что выставку с фотографиями Васяновича показывали до этого и после этого в других местах, например, в Киеве и в Днепропетровске. Его даже показали в программе ТСН, как он давал интервью Соломии Витвицкой, интервью в одежде с символикой СС Тотенкопф.
В-третьих, за несколько дней до референдума в Нидерландах мне получилось задать вопрос министру иностранных дел Украины Павлу Климкину: что Украина собирается сделать с Мизантропик Дивижн, с нацистами, которые служили в полку Азов, которые приезжают в мою страну, в Польшу, фоткаются с нацистской символикой и с нацистскими жестами в Аушвиц, на Майданеке и в других местах, где немцы уничтожили миллионы людей — евреев, поляков и пленных красноармейцев.
Климкин обещал ответить на мой вопрос, обещал пообщаться, но, к сожалению, решил сбежать и в тот день я его уже не видел.
На следующий день встретил Климкина в центре Амстердама, где шеф украинского МИД пытался объяснять голландцам, что в референдуме они должны голосовать за соглашение об ассоциации с Украиной.
Подошел к нему и опять попросил ответить на несколько вопросов про Мизантропик Дивижн. Согласился, но попросил подождать 15 минут. К сожалению, Климкин опять решил сбежать. Даже не посмотрел на фотографии, которые я хотел ему показать, не послушал, какие у меня вопросы. Просто сказал, что всё это ложь, а один из членов его делегации обещал мне запрет на въезд в Украину.
— В украинских СМИ вышел ряд материалов, где вас называли пророссийским. Какие отношения связывают вас с Россией и российскими СМИ?
– Я помогал Майдану в 2014 году, потом ездил в зону АТО с помощью для переселенцев и украинских солдат. Я был против аннексии Крыма, о чем даже сказал в прямом эфире Espresso TV.
Они специально приехали на встречу, которую украинцы организовали со мной в Киеве, где я рассказывал о своей волонтерской работе. Меня несколько раз чуть не убили во время боев возле донецкого аэропорта. Я объездил весь фронт — от Мариуполя, через донецкий аэропорт, Дебальцево, до Станицы Луганской, до границы с Россией.
Я встретился с Дмитрием Ярошем на базе Правого Сектора, встречался с ветеранами УПА и пытался вести диалог, который должен был помочь украинцам понять, что случилось на Волыни, и почему они должны извиниться и помириться с поляками.
Многим полякам очень не нравилось то, что я встречался с «бандеровцами» и пытался вести с ними диалог.
Я это делал для польско-украинской дружбы, для дружбы между народами. Сегодня получается, что я пророссийский, несмотря на то, что я делал раньше.
Пророссийский, потому что разочаровался в политиках, которые пришли после Майдана – Порошенко, Яценюке, Гройсмане.
Пророссийский, потому что помню о зверствах УПА и требую признать волынскую резню преступлением и указать имена тех, кто отвечает за этот ад.
Пророссийский, потому что мне не нравятся нацисты в украинских подразделениях и потому что считаю, что они опасны для местного населения. Причем, я не любитель Советского Союза либо Владимира Путина.
Не понимаю, в чем заключается моя пророссийскость. Какие отношения связывают меня с Российской Федерацией и её СМИ? Никакие. Я даже никогда не был в России. Кстати, русский язык выучил в Донбассе.
— Были ли попытки с чьей-то стороны заработать 1000 евро, обещанные Вами по аналогии с Шарием, за нахождение у вас пророссийского материала?
– Нет, не было. Либо украинские журналисты зарабатывают столько, что им за 1000 евро даже не хочется отправить мне сообщение в Фейсбуке, либо они просто врут, что я пророссийский пропагандист.
От себя могу сказать, что да, они врут и врут, потому что не хотят, чтобы украинцы смотрели наши материалы, чтобы украинцы боялись, что всё что мы показываем – это «путинская пропаганда».
Получаю сообщения от украинцев в ФБ и в ВК, сообщения с оскорблениями. Когда спрашиваю – в чем заключается моя пророссийскость и где они нашли российскую пропаганду в моих материалах, им просто нечего сказать.
— Часто ли бывали в Украине раньше? С какой целью приезжали?
– Первый раз приехал в Украину в 2014 году с целью помогать украинцам бороться за европейскую Украину. Приезжал в Украину в 2014 и в 2015 годах в качестве волонтёра. В марте 2015 года Айдар обвинил меня в работе на Кремль, потому что показал фотографии добровольцев с символикой СС Дирлевангер. Люди, которые брали от меня помощь, которые говорили, что мы братья, что «Украина – це Европа», начали мне угрожать.
Один украинский националист даже хотел меня застрелить. Решил прекратить деятельность. Я сильно разочаровался в украинской власти и в украинских журналистах. Я в конце концов понял, что они не хотят меняться, жить честно, европеизоваться.
Они хотят безвизовый режим, деньги от ЕС и сохранение этой системы, в которой олигархи решают все вопросы так, как им хочется. Тогда подумал — зря люди умирали на Майдане, зря эта война, зря это всё… Сегодня могу сказать, что мне стыдно, что я был так наивен. Хороший урок на будущее.
— Что думаете делать сейчас, помимо обращения в суд, по поводу ложных высказываний в ваш адрес со стороны украинских СМИ?
– Буду требовать у украинского посольства в Варшаве, чтобы указали причину запрета въезда на 5 лет. Буду пытаться показать эту проблему организациям, занимающимся защитой прав человека и защитой свободы СМИ.
Думаю поехать в Варшаву и встретиться с польскими политиками, с чиновниками польского МИД. Думаю даже об организации конференции в польском парламенте по поводу проблем со свободой СМИ в Украине. У нас никто об этом не знает…
— Как считаете – является ли такое решение украинских спецслужб «европейским» и насколько проще со свободой слова в Европе, чем в Украине?
– Я понял, что украинские спецслужбы считают меня угрозой для безопасности Украины. Но я не несу никакой угрозы для этой страны, я не противник Украины и украинского народа.
С оценкой их решения подожду до момента, когда увижу письмо с информацией из-за каких причин они решили запретить мне въезд в Украину.
По поводу свободы слова могу сказать, что в Европе есть свои определенные проблемы – например, политкорректность в отношении к беженцам и мигрантам, но нету такого запугивания как в Украине, где если человек говорит вещи, которые не нравятся власти, его называют агентом другого государства, угрожают и пытаются выдворить из страны.
Я не знаю такого государства в Евросоюзе, где человека могут убить за взгляды. Украина является такой страной и такой Украине не место в Евросоюзе.
Sharij.net.
В своем интервью журналист рассказал подробности произошедшего на польско-украинской границе, а также высказал предположения, кому он мог «помешать» в Украине.
— Расскажите, что произошло вчера? Что сказали на границе, как вели себя пограничники?
– Вчера ночью я приехал на польско-украинскую границу – пункт пропуска Дорогуськ-Ягодин. Думал, что утром буду во Львове, в городе моих предков (дед, поляк, уехал из Львова в 1958 году), возложу цветы на могилах польских защитников Львова, а вечером поеду дальше — в Киев, а затем в Одессу, где хотел снять объективный материал про годовщину трагедии в Доме профсоюзов.
Передал паспорт украинскому пограничнику, тот проверил его по компьютеру и на его лице появилось удивление. Пограничник спросил меня украинском языке: «Господин Мацейчук, когда вы были последний раз в Украине?» Я ответил, что в конце января либо в начале февраля, вся информация в паспорте. Последовал еще один вопрос: «А что вы такого сделали? Какие законы нарушили?»
Я ответил – никакие, но если я что-то нарушил, интересно узнать – что. Ответа не было. Меня пригласили в офис и сказали, что я получаю запрет на въезд в Украину на 5 лет. Запрет от СБУ.
Пограничник, который поставил печать в моем паспорте, узнал, что я журналист. Он сказал, что, возможно, моя работа не нравится украинской власти, что, возможно, запрет я получаю за критику власти и еще, что мой случай – не первый.
Могу сказать, что и он и другие пограничники, с которыми мне пришлось общаться, вели себя нормально, обращались ко мне с уважением и пониманием. Даже помогли мне найти украинского водителя, который довез меня обратно в Польшу.
— Как вы думаете, с чем связан этот запрет?
– С чем связан этот запрет? Во-первых, с тем что я работаю с Анатолием Шарием, который разоблачает ложь украинских СМИ и украинских политиков, что, конечно, очень не нравится Киеву.
Во-вторых, украинской власти очень не нравится то, что в некоторых своих материалах я показываю проблему нацизма в Украине. В конце февраля этого года Соломия Витвицкая из телеканала 1+1 привезла в Европарламент выставку с фотографиями Володимира Васяновича, нациста из Правого Сектора.
Свастика на груди, герб Рейха на руке, а в соцсетях – фотографии с нацистским приветствием. Украинцы обвинили меня в том, что татуировки этого человека – явная подделка, вообще манипуляция и российская пропаганда.
Проблема в том, что выставку с фотографиями Васяновича показывали до этого и после этого в других местах, например, в Киеве и в Днепропетровске. Его даже показали в программе ТСН, как он давал интервью Соломии Витвицкой, интервью в одежде с символикой СС Тотенкопф.
В-третьих, за несколько дней до референдума в Нидерландах мне получилось задать вопрос министру иностранных дел Украины Павлу Климкину: что Украина собирается сделать с Мизантропик Дивижн, с нацистами, которые служили в полку Азов, которые приезжают в мою страну, в Польшу, фоткаются с нацистской символикой и с нацистскими жестами в Аушвиц, на Майданеке и в других местах, где немцы уничтожили миллионы людей — евреев, поляков и пленных красноармейцев.
Климкин обещал ответить на мой вопрос, обещал пообщаться, но, к сожалению, решил сбежать и в тот день я его уже не видел.
На следующий день встретил Климкина в центре Амстердама, где шеф украинского МИД пытался объяснять голландцам, что в референдуме они должны голосовать за соглашение об ассоциации с Украиной.
Подошел к нему и опять попросил ответить на несколько вопросов про Мизантропик Дивижн. Согласился, но попросил подождать 15 минут. К сожалению, Климкин опять решил сбежать. Даже не посмотрел на фотографии, которые я хотел ему показать, не послушал, какие у меня вопросы. Просто сказал, что всё это ложь, а один из членов его делегации обещал мне запрет на въезд в Украину.
— В украинских СМИ вышел ряд материалов, где вас называли пророссийским. Какие отношения связывают вас с Россией и российскими СМИ?
– Я помогал Майдану в 2014 году, потом ездил в зону АТО с помощью для переселенцев и украинских солдат. Я был против аннексии Крыма, о чем даже сказал в прямом эфире Espresso TV.
Они специально приехали на встречу, которую украинцы организовали со мной в Киеве, где я рассказывал о своей волонтерской работе. Меня несколько раз чуть не убили во время боев возле донецкого аэропорта. Я объездил весь фронт — от Мариуполя, через донецкий аэропорт, Дебальцево, до Станицы Луганской, до границы с Россией.
Я встретился с Дмитрием Ярошем на базе Правого Сектора, встречался с ветеранами УПА и пытался вести диалог, который должен был помочь украинцам понять, что случилось на Волыни, и почему они должны извиниться и помириться с поляками.
Многим полякам очень не нравилось то, что я встречался с «бандеровцами» и пытался вести с ними диалог.
Я это делал для польско-украинской дружбы, для дружбы между народами. Сегодня получается, что я пророссийский, несмотря на то, что я делал раньше.
Пророссийский, потому что разочаровался в политиках, которые пришли после Майдана – Порошенко, Яценюке, Гройсмане.
Пророссийский, потому что помню о зверствах УПА и требую признать волынскую резню преступлением и указать имена тех, кто отвечает за этот ад.
Пророссийский, потому что мне не нравятся нацисты в украинских подразделениях и потому что считаю, что они опасны для местного населения. Причем, я не любитель Советского Союза либо Владимира Путина.
Не понимаю, в чем заключается моя пророссийскость. Какие отношения связывают меня с Российской Федерацией и её СМИ? Никакие. Я даже никогда не был в России. Кстати, русский язык выучил в Донбассе.
— Были ли попытки с чьей-то стороны заработать 1000 евро, обещанные Вами по аналогии с Шарием, за нахождение у вас пророссийского материала?
– Нет, не было. Либо украинские журналисты зарабатывают столько, что им за 1000 евро даже не хочется отправить мне сообщение в Фейсбуке, либо они просто врут, что я пророссийский пропагандист.
От себя могу сказать, что да, они врут и врут, потому что не хотят, чтобы украинцы смотрели наши материалы, чтобы украинцы боялись, что всё что мы показываем – это «путинская пропаганда».
Получаю сообщения от украинцев в ФБ и в ВК, сообщения с оскорблениями. Когда спрашиваю – в чем заключается моя пророссийскость и где они нашли российскую пропаганду в моих материалах, им просто нечего сказать.
— Часто ли бывали в Украине раньше? С какой целью приезжали?
– Первый раз приехал в Украину в 2014 году с целью помогать украинцам бороться за европейскую Украину. Приезжал в Украину в 2014 и в 2015 годах в качестве волонтёра. В марте 2015 года Айдар обвинил меня в работе на Кремль, потому что показал фотографии добровольцев с символикой СС Дирлевангер. Люди, которые брали от меня помощь, которые говорили, что мы братья, что «Украина – це Европа», начали мне угрожать.
Один украинский националист даже хотел меня застрелить. Решил прекратить деятельность. Я сильно разочаровался в украинской власти и в украинских журналистах. Я в конце концов понял, что они не хотят меняться, жить честно, европеизоваться.
Они хотят безвизовый режим, деньги от ЕС и сохранение этой системы, в которой олигархи решают все вопросы так, как им хочется. Тогда подумал — зря люди умирали на Майдане, зря эта война, зря это всё… Сегодня могу сказать, что мне стыдно, что я был так наивен. Хороший урок на будущее.
— Что думаете делать сейчас, помимо обращения в суд, по поводу ложных высказываний в ваш адрес со стороны украинских СМИ?
– Буду требовать у украинского посольства в Варшаве, чтобы указали причину запрета въезда на 5 лет. Буду пытаться показать эту проблему организациям, занимающимся защитой прав человека и защитой свободы СМИ.
Думаю поехать в Варшаву и встретиться с польскими политиками, с чиновниками польского МИД. Думаю даже об организации конференции в польском парламенте по поводу проблем со свободой СМИ в Украине. У нас никто об этом не знает…
— Как считаете – является ли такое решение украинских спецслужб «европейским» и насколько проще со свободой слова в Европе, чем в Украине?
– Я понял, что украинские спецслужбы считают меня угрозой для безопасности Украины. Но я не несу никакой угрозы для этой страны, я не противник Украины и украинского народа.
С оценкой их решения подожду до момента, когда увижу письмо с информацией из-за каких причин они решили запретить мне въезд в Украину.
По поводу свободы слова могу сказать, что в Европе есть свои определенные проблемы – например, политкорректность в отношении к беженцам и мигрантам, но нету такого запугивания как в Украине, где если человек говорит вещи, которые не нравятся власти, его называют агентом другого государства, угрожают и пытаются выдворить из страны.
Я не знаю такого государства в Евросоюзе, где человека могут убить за взгляды. Украина является такой страной и такой Украине не место в Евросоюзе.
Sharij.net.
Комментариев нет: