Член банды Цапков Вова Беспредел порадовался за Цеповяза: крабы - круто
Осужденный пожизненно дал первое в своей жизни интервью
В Мордовии в Торбеевском централе отбывает пожизненный срок самый
жестокий член кровавой банды Цапка Владимир Алексеев по прозвищу
Беспредел. До сих пор он никому и никогда не давал интервью. А повод
поговорить с ним и вообще увидеть, как он живет, самый подходящий.
Обнародованные фото тюремной жизни его «коллеги», другого члена банды, Вячеслава Цеповяза, на которых садист и убийца в амурской колонии строгого режима сидит на белых диванах, ест крабов, икру и шашлыки, стали одним из главных скандалов ушедшего года. Пока следствие разбирается с этими снимками, людей волнует, а как отбывают наказание другие участники банды, и в первую очередь Владимир Алексеев? Так же жируют? А если нет, то не завидуют ли они богатею (Цеповяз отсуживает у супруги имущество на миллиард), который смог «купить всех и вся»?
Обозреватель «МК» отправилась в Торбеевский централ, где пообщалась с Алексеевым. Вова Беспредел рассказал о кровавой Кущевке, о душевной болезни Цапка и... добродушии Цеповяза.
Во время этого интервью случился инцидент, которого никто не ожидал. Но именно благодаря этому инциденту я могу с уверенностью попросить читателей: постарайтесь отнестись максимально критически к тому, что рассказывает Алексеев. В конце материала вы поймете почему.
«Прозвище Беспредел у меня с юности»
Ноги и руки широко растопырены, ладони вывернуты наружу (чтобы показать, что в них нет ничего, что можно использовать как оружие), голова склонена, взгляд в пол. Эту позу принимают осужденные к пожизненному сроку, как только услышат поворот ключа в двери камеры. Вот и в рабочей камере (там установлены швейные станки) трое арестантов в тюремных робах вскакивают со своих мест и становятся именно так. А дальше они по очереди представляются, быстро чеканя слова.
«Владимир Алексеев, 38 лет, осужден за убийство 18 человек, пожизненное лишение свободы».
Алексеева
считали одним из самых жестоких членов банды Цапка. Про его
кровожадность ходили легенды, его боялась вся станица Кущевская.
Калечил. Убивал. Насиловал (на суде звучала цифра — 220 девушек).
За решеткой Владимир Алексеев не кажется таким страшным. Его даже сложно узнать по худому, осунувшемуся лицу. Но тело (забегая вперед, скажу, что осмотрели его на предмет синяков и ссадин) в отличной форме: рельеф как у атлета.
Для общения со мной Алексеев прервал вышивание (на зоне он мастерит жилетки). Мы общаемся в комнате психолога. Я за столом, на том месте, где обычно сидит «врачеватель душ», а Алексеев в клетке напротив.
— Почему вас прозвали Беспредел?
— Это все враги. А благодаря вам, журналистам, это было растиражировано.
— Но ведь самым жестким из банды считали именно вас. Значит, были на то причины?
— Согласен. Это все с юности еще. В Кущевском районе было много наркоманов, я забирал у них наркотики и наказывал. А они стали меня так называть. Но прошло лет 20 с тех пор. А благодаря журналистам прозвище получило большую огласку во время рассмотрения нашего уголовного дела. Но если вы начнете спрашивать про жестокость, то в чем она заключалась? Спросите у любого жителя Кущевки: вот лично вам Алексеев что сделал? Ответят: ничего. А вашим близким что сделал? Снова скажут: ничего.
Я опасаюсь с вами разговаривать. Ваша журналистская братия преподала мне хороший жизненный урок. В своих статьях журналисты писали такое, что мама не горюй. Писали: «Вот смотрите, здесь в спортзале они метали ножи». Какие ножи? Кто метал? «Посмотрите, а вот тут они двух человек съели» — и все в таком духе.
Был у моего отца друг Петрянкин, он погиб от рук каких-то бандитов. Его смерть для меня тоже горем была. А СМИ написали: «Цапковские подчищают хвосты». Типа, мы свидетелей убиваем.
— Получается, все началось с уличной шпаны?
— Шпана? Мы все дружили с детства. Район маленький, все общались.
А вообще все начали не мы.
— А кто?
— Тех ребят, наверное, и в живых давно нет. Поймите, атмосфера в станице была и до нас криминализирована. Там без нас героев хватало. Из всех станиц Кущевка всегда самая криминальная была. Может, потому что это ворота Кавказа.
И потом, когда мы уже не жили в Кущевке, там много криминальной молодежи было. Кто их контролировал? Они уже не наши были. Но народная молва шла только про нас.
Однажды мой знакомый попросил: «Володя, приедь, дело есть». Я приезжаю. Он говорит: «Безумная ситуация. Вот у меня сын семиклассник, а его один шестиклассник пугает тобой». Я ни того, ни этого пацана в глаза не видел. Откуда это берется? Приехал, Цапку рассказал обо всем: «Серый, надо как-то менять эту ситуацию».
— И что Цапок ответил?
— Что надо подумать. И мы подумали. И был реальный факт из нашей биографии. В Кущевке есть дискотека. Я на ней лет шесть к тому времени не был. И вот я приехал туда. Выключили музыку, я взял в руки микрофон. Все замерли, а я говорю: «Ребята, вот я Владимир Алексеев. Я никого из вас не знаю. У меня есть только племянник и племянница, и все. Перестаньте, пожалуйста, мной друг друга пугать. Всего вам хорошего». Сказал и уехал.
— После этого прекратилось все?
— Ха! Я не знаю...
«В Кущевке и сейчас убивают»
— Помните день, когда впервые взяли в руки оружие?
— У меня легальное оружие было с 2008 года. Мы все охранниками работали.
— Я имею в виду, когда взяли оружие, чтобы кого-то убить?
— Мы не хотели убивать. У нас было оружие, чтобы защищаться. И вообще... я не хочу об этом говорить.
— Хорошо. Какое у вас образование?
— Тренерское. Школа олимпийского резерва.
— Вы действительно были телохранителем Цапка?
— Да, так можно сказать.
— Цапок был в хорошей физической форме. Это вы его тренировали?
— Сергей сам кого хочешь натренирует. Он в спорте много понимал. Не пил, не курил, наркотиков не употреблял.
— Вы были при нем неотлучно?
— Сначала я работал просто в его фирме. В один момент получилось, что стал находиться с ним постоянно. Сергей Викторович перевозил большие суммы — миллионы рублей. И я охранял.
У Сергея образование экономическое, вы это знаете? Укажите, пожалуйста, в статье, что Цапок написал книжку о Владимире Путине. Мне подарил первый, подписанный экземпляр. Я бы вам его дал почитать, если мог бы.
— И что он там написал?
— Он там хвалил президента. Сергей Викторович был членом «Единой России», платил членские взносы. А книжку издал перед докторской диссертацией. Там про экономическое развитие в сельском хозяйстве. Вы знаете, что нам было выделено из бюджета 6 миллиардов? На эти деньги был построен самый большой животноводческий комплекс в районе.
— А еще эти деньги считают кровавыми.
— Я, когда представляюсь сотрудникам колонии, каждый раз говорю, что убил 18 человек не потому, что я это признал, а потому что так требует закон. А так у меня всего два преступления: перестрелка и еще одно. Мы на себя сами многое наговорили. А потом на суде мы от этого отказались. Зачем мы это сделали?
— Чтобы меньший срок получить.
— Перестаньте.
— Ваша банда насиловала женщин Кущевки. Хватали их прямо на улице. Больше 200 пострадавших...
— В суде не 200 говорили, а 400. Мы с Сергеем в шоке были. И вот вопрос у нас возникал: мы штаны вообще надевали когда-нибудь? Мы кроме изнасилований чем-нибудь еще могли успевать заниматься? Ну, посчитайте. Получается, в день по 8 женщин.
И
почему все они молчали? Хорошо, боишься в полицию в Кущевке заявить на
нас — езжай в Ростов, там заяви. Почему этого не делали?
Про изнасилования — это старая песня, с Николая покойного пошло все. У него был такой инцидент. А после уже все придумали.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
Брат Сергея Цапка, Николай Цапок, носил прозвище Коля Сумасшедший. Именно он руководил бандой, считал себя «смотрящим» за Кущевкой, устанавливал правила для «цапков» (бойцов ОПГ). Коля Сумасшедший запрещал членам банды пить и употреблять наркотики, но одобрял сексуальное насилие. Чаще всего жертвами «цапков» были студентки от 16 до 20 лет. В ноябре 2002 года Колю Сумасшедшего застрелили неизвестные. После этого главарем стал брат Сергей.
— У вас ведь в уголовном деле есть эпизоды изнасилований?
— Да-да, есть. Но я не признаю вину. Я следователя просил: убери эту грязь от меня, это не мое. Одна девушка потом дала показания, что оговорила меня. Судья отказала в ходатайстве зачитать их перед присяжными.
— Коллеги-журналисты были в Кущевке недавно, там до сих пор вас боятся.
— А чего именно они боятся? Ну и что с того, что боятся? Я вот Путина боюсь, и что?! У нас на суде было опрошено 1200 человек, и получалось, что никто сам ничего не видел, а слышал на рынке, от кумушек и т.д.
Следствию надо было показать: вот какой кровожадный Алексеев. А почему отказывались расследовать преступления, совершенные в отношении меня? Меня взрывали, в меня стреляли. А так получается, клин на нас сошелся. Я — злодей, Цапок — вообще самый страшный человек.
Из показаний Цапка по поводу убийства фермера Аметова, его семьи, соседки и друзей:
«Елена Аметова стала кричать, ее ударили в лицо, она упала. Сергей Карпенко два раза с размаха ударил ее ножом, один удар пришелся в сердце, другой — в шею. Черных задушил двухлетнюю девочку — просто свернул голову. Пятилетнюю мы зарезали».
— Но ведь детей убивали, женщин... Откуда такая жестокость?!
— Я не был там, где убили 12 человек, включая четырех детей. Но дал показания, что был. Когда меня задержали, поставили перед фактом: говори, что был. Долго «уговаривали», пока не «уговорили». Один раз в день кормили, как к животному относились.
— Я не оправдываю пытки. Никто не заслуживает их. Но вы сами не думали, что на вас смотрели как на нелюдей, потому что вы совершали страшные убийства, в том числе детей?
— Закон предусматривает относиться к одним так, а к другим по-другому?
— И все-таки почему Сергей Цапок не щадил детей?
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
Совершив массовое убийство в доме Аметовых, члены банды Цапка свалили все тела в кучу, облили бензином и подожгли. На вершину этой горы трупов положили еще живую внучку Сервера Аметова, девятимесячную Амину. Малышка плакала, пока не задохнулась от дыма.
Убить семью Аметова и всех, кто был с ним, Цапок решил в наказание за смерть брата Николая. Он ошибочно считал, что Аметов причастен к его гибели.
— Теперь ведь у него не спросишь. Хотя один человек на суде предлагал медиума вызвать...
У Сереги были проблемы с психикой после смерти брата. Тяжело перенес потерю, лечился. Я лично привозил Сергея много раз в клинику к известному психиатру Александру Бухановскому, на беседах присутствовал. У него затяжной нервный срыв был, нереальный какой-то. Бухановский наблюдал его долго, назначал нейролептики и другие серьезные препараты. Последние пять лет Сергей на них был постоянно.
ИЗ ДОСЬЕ МК:
По показаниям свидетелей, члены банды Цапка подвешивали конкурентов и рабочих (их считали рабами) за кожу на спине на железные крюки для мясных туш. Люди, вися в таком положении, испытывали немыслимые муки. Снимали с крюков только после того, как они клялись выполнять все требования. В больницу после такой экзекуции люди боялись обращаться и лечили раны в домашних условиях.
— Вы знаете, что есть видео, снятое до нашего задержания? Там другие признавались в преступлениях, которые нам потом вменили. Они на видео показывали, как убивали, как резали, и все это во всех деталях. А потом появилась формулировка — типа, они себя оговорили.
— В Кущевке за земли до сих пор идут войны. Передел. Мама говорит, что недавно прямо на поле кого-то застрелили. Что же вы про это ничего не говорите? Смотрите, нас там давно нет, а проблемы в Кущевке остались. Так, может, не в нас было дело?
— Кстати, как вашей маме живется в Кущевке после всего, что случилось? Или она уехала оттуда?
— Осталась. Тяжеловато ей, да.
— Говорят, что Цапок жив и что банда до сих пор действует.
— Ой-ой-ой. Я не хочу продолжать общение... Вы же образованный человек, можете отделить сплетни от реальности. Цапок умирал три дня. Он орал все эти три дня безбожно в камере рядом со мной. Вставать не мог, ему надевали памперсы. Я считаю, что его убили. Во время следствия погибли пять наших ребят. Один был эпилептиком, его вывезли на следственные действия, пытали там, он не выдержал и умер. Его похоронили как неизвестного. Родителям могилу показали только через полгода.
СПРАВКА «МК»:
Во время следствия 4 июля 2011 года повесился основной киллер банды Игорь Черных, 30 июля покончил с собой водитель главаря Виталий Иванов, 1 августа — член ОПГ Сергей Карпенко.
«О Беслане не помнят так, как о нас»
— Долго вы уже за решеткой?
— Только следствие шло по нашему делу больше четырех лет. Сначала я был полтора года в антитеррористическом центре города Владикавказа. Это не СИЗО, а ИВС. Содержался я там вместе с боевиками.
— Ну, вас-то таким соседством вряд ли напугаешь.
— Это почему же? Страшно было. Там очень тяжелая атмосфера. Там пытали нас. Все сотрудники были в масках, мы их лиц вообще не видели. А нас оттуда куда-то регулярно вывозили, надев мешок на голову. Так у них принято. Поставят на колени, голову замотают и... поехали!
Там умер Сергей Карпенко. Часов в 11 его увезли, в 4 утра вернули, как я подозреваю, уже мертвым. А «скорую» вызвали только в 8 часов.
После Владикавказа у меня волосы стали выпадать местами. Голова как у пантеры, пятнистая.
— Это от стресса?
— От препаратов, которые там кололи, чтобы я разговорчивый был. Пентотал натрия к примеру (этот препарат называют «сывороткой правды». — Прим. авт.).
После Владикавказа я попал в СИЗО Ростова, потом в СИЗО Краснодара, а после суда уже поехал на этап. В Мордовию я попал в 2016 году.
До этого был в колонии в Сосновке.
— Какими были первые впечатления?
— Я ожидал самого плохого. Слышал, что бьют, издеваются. Но нет, все сотрудники адекватные.
— А сокамерники?
— Не всегда адекватные. Один вел себя так... Маньяк он.
Полтора года я провел в Сосновке, а потом меня перевели сюда, в Торбеево. Тут колония отличается. Здесь оборудование новое для производства, вентиляция работает, кондиционирование есть. Проблем с пищей нет.
— А что тяжелее всего переносится в колонии для пожизненно осужденных?
— Отношение, наверное. Здесь сотрудники стараются адекватно реагировать, но момент предвзятости — он все равно существует. Смотрят на мои статьи. И это самый тяжелый момент. Относятся так, как будто я все это сделал.
— Мне показалось, что тут ко всем одинаково относятся. Тут же в основном маньяки и педофилы.
— Может, я сам себя накручиваю.
Когда сменялись сотрудники, которые охраняли меня, Алексеев, улучив момент, стал судорожно шептать:
«Здесь бьют! Больно бьют».
Эта сцена повторялась дважды.
— Спортом тут занимаетесь?
— Нет. Но с утра зарядку, как требует распорядок, делаю. Стараюсь держать себя в форме. Целый день работаю. Если есть время, читаю. Последнее, что прочитал, — Мопассана, «Милый друг».
— Если уж о друзьях… С Цеповязом не переписываетесь?
— Нам это запрещено законом. Да мне и нечего ему писать.
Хотя живых осталось немного: Быков и Рябцев да Николай Валерьянович Цапок. Дядя Коля, кстати, в Магадане сидит, он пенсионер, ему восьмой десяток пошел, а дали 20 лет тюрьмы. Сложно представить, как он выживет.
— Слышали новости про роскошную жизнь Цеповяза за решеткой? Диваны белые, мобильники, яства…
— Я слышал по радио про икру и крабов. Круто.
— Позавидовали ему?
— Я рад за него. Рад, что он жив-здоров и все у него в порядке. Он же инвалид второй группы, две клинические смерти перенес. Он боксом занимался: ударили в плечо — и пошла саркома. Плечо на одних сухожилиях сейчас держится.
Ну а про телефон мобильный… может, это муляж? Вот возьму сейчас ваш диктофон, сфоткаете меня, и скажут потом: у Алексеева был телефон. И вообще это мог быть тетрис.
— Странно, вы говорите в точности как его адвокаты.
— Самое главное, что смутило, — перед датой (4 ноября 2010 года годовщина массового убийства в станице Кущевская. — Прим. авт.) это кто-то выложил в Интернет. Понятно, что это не друзья сделали. Хотели вызвать опять резонанс зачем-то. О Беслане так не помнят, как о нас.
Я один раз приехал к Цеповязу в офис с Сергеем Цапком. Смотрю, там одноклассница моя стоит, которую я тысячу лет не видел. Я удивился, спрашиваю ее: «Ты что тут делаешь? На работу устраиваться пришла?» А она: «Нет, мне Слава помогает дочку мою лечить. Выделил 150 тысяч рублей на операцию». А вы говорите, что Цеповяз плохой. То есть с разных сторон, бывает, видим мы людей. И вообще, его каким боком припекли ко всем преступлениям? По радио сказали, что он даже причастен к убийству на улице Зеленой. Но ему это даже не вменяли.
— Но он же был участником банды!
— Ну, тогда надо всех деловых партнеров Цапка сажать. У них с Цапком был просто бизнес. Вместе начинали, друг к другу приезжали, советовались — когда семечку продать, когда еще что.
— Он сам считал себя юристом Цапка.
— Ну, в какой-то мере.
— Цеповяз судится с бывшей женой, на кону почти миллиард. Он был самым богатым из вас, не считая Цапка?
— Слава? Я не знаю, я его деньги не считал. А Цапок не был богатый. У меня денег вообще нет. Из дома я не прошу. Трачу только то, что сам зарабатываю.
Крабов нет, а хлеб без масла
— Расскажите, как у вас проходит день в колонии.
— Нормально. Работаю. Жилеты шью. Точнее, я обиваю их кантом. По 250–300 штук в день делаю.
— Сколько вы зарабатываете?
— МРОТ получаю. Это 11 400 рублей.
— У вас же иски есть?
— Да-да, есть. На руки мне дают 25% зарплаты, это около 4 тысяч рублей (остальное идет на закрытие исполнительных листов и оплату коммунальных услуг). Я могу их потратить на самое необходимое в магазине колонии.
— Что именно покупаете на эти 4 тысячи?
— Чай, сигареты, конфеты.
— На крабов, икру и шашлыки не хватит?
— Нет. А их и не продают у нас.
— А родственники не присылают?
— Я у них не спрашиваю. Есть перечень продуктов, которые можно получать в зависимости от сезона. Икру я могу получить в банке. Краба не могу — это скоропортящийся продукт. У нас посылка раз в год.
— То есть пять лет крабов не ели? Скучаете по ним?
— Я неприхотлив. На завтрак кашу дробную ел, я даже не разбираюсь какую.
— Чай и хлеб с маслом?
— Нет, масла нет. Оно только диетикам полагается, а я не диетик. Просто чай с хлебом. А что, страна переживает — что ест Алексеев?
— Вы иски потерпевших не начали выплачивать?
— Нет. На сегодняшний день у меня исков пять. Около трех миллионов в общей сложности. Сначала идет оплата государству — ему 600 тысяч; затем сельхозучреждениям Краснодарского края и потом только иски потерпевших.
— Вам пишут родные? Не бросили вас?
— Да, пишут. Родители. Сестра.
— А друзья?
— Они умерли все. Жена осталась, но я не поддерживаю с ней отношения. Мы еще до этого развелись.
— Некоторые женятся даже в колонии для пожизненно осужденных...
— Рад за этих людей. Конечно, легче бы было завести семью. Но семья — это ответственность, нужно беспокоиться, надо помогать. А чем я отсюда помогу? А еще если ребенок родится, буду переживать. Я, кстати, ответственный, сына из садика забирал.
— Что нужно для пожизненно осужденных, на ваш взгляд?
— Должна быть какая-то адаптация. Человек может когда-то и выйти. Дмитрий Медведев как-то сказал (а он сам юрист), что для пожизненно осужденных должна быть адекватная программа разработана.
— Чтоб у них надежда была?
— Да. И сейчас вроде через 25 лет отсидки могут отпустить, но я не слышал, чтобы отпускали.
— Но вы верите сами, что можете выйти на свободу?
— Нет, чересчур большой срок. И я не долгожитель. Но хотелось бы, конечно, выйти.
— Как отметите Новый год (разговор был накануне праздника. — Прим. авт.)?
— Никак. Может, телевизор дадут посмотреть.
— Что будет к новогоднему столу? Может, салаты какие?
— Мы в тюрьме, какие салаты! В прошлый Новый год, правда, действительно давали салат из свежей капусты с морковкой. Ну и приличный суп был.
— Если бы все вернуть, начали бы по-другому? Может, уехали бы из Кущевки?
— Учитывая, где нахожусь сейчас, да, уехал бы куда-нибудь на заработки. Далеко-далеко.
Сразу после беседы с Алексеевым я попросила осмотреть его на предмет синяков, ран и ссадин. Осмотр проводили медики под запись видеорегистратора. Ни одной царапины на теле Алексеева не обнаружено. Вова Беспредел обманул меня во время беседы еще минимум один раз, когда рассказывал, что у него не было длительных свиданий (по данным «МК», они были).
Кстати, при этом сам осужденный перед интервью изучил Закон о СМИ. Видимо, на тот случай, чтобы потом дать некоторым своим словам «обратный ход».
Как бы там ни было, ни белых диванов, ни айфонов, ни крабов у Вовы Беспредела в тюрьме нет, и этот факт лично меня порадовал. Жизнь в Торбеевском централе мрачна и однообразна.
И это лучшее наказание, которое могло дать общество Вове Беспределу за весь беспредел, который он творил.
Ева Меркачева
Обнародованные фото тюремной жизни его «коллеги», другого члена банды, Вячеслава Цеповяза, на которых садист и убийца в амурской колонии строгого режима сидит на белых диванах, ест крабов, икру и шашлыки, стали одним из главных скандалов ушедшего года. Пока следствие разбирается с этими снимками, людей волнует, а как отбывают наказание другие участники банды, и в первую очередь Владимир Алексеев? Так же жируют? А если нет, то не завидуют ли они богатею (Цеповяз отсуживает у супруги имущество на миллиард), который смог «купить всех и вся»?
Обозреватель «МК» отправилась в Торбеевский централ, где пообщалась с Алексеевым. Вова Беспредел рассказал о кровавой Кущевке, о душевной болезни Цапка и... добродушии Цеповяза.
Во время этого интервью случился инцидент, которого никто не ожидал. Но именно благодаря этому инциденту я могу с уверенностью попросить читателей: постарайтесь отнестись максимально критически к тому, что рассказывает Алексеев. В конце материала вы поймете почему.
«Прозвище Беспредел у меня с юности»
Ноги и руки широко растопырены, ладони вывернуты наружу (чтобы показать, что в них нет ничего, что можно использовать как оружие), голова склонена, взгляд в пол. Эту позу принимают осужденные к пожизненному сроку, как только услышат поворот ключа в двери камеры. Вот и в рабочей камере (там установлены швейные станки) трое арестантов в тюремных робах вскакивают со своих мест и становятся именно так. А дальше они по очереди представляются, быстро чеканя слова.
«Владимир Алексеев, 38 лет, осужден за убийство 18 человек, пожизненное лишение свободы».
За решеткой Владимир Алексеев не кажется таким страшным. Его даже сложно узнать по худому, осунувшемуся лицу. Но тело (забегая вперед, скажу, что осмотрели его на предмет синяков и ссадин) в отличной форме: рельеф как у атлета.
Для общения со мной Алексеев прервал вышивание (на зоне он мастерит жилетки). Мы общаемся в комнате психолога. Я за столом, на том месте, где обычно сидит «врачеватель душ», а Алексеев в клетке напротив.
— Почему вас прозвали Беспредел?
— Это все враги. А благодаря вам, журналистам, это было растиражировано.
— Но ведь самым жестким из банды считали именно вас. Значит, были на то причины?
— Согласен. Это все с юности еще. В Кущевском районе было много наркоманов, я забирал у них наркотики и наказывал. А они стали меня так называть. Но прошло лет 20 с тех пор. А благодаря журналистам прозвище получило большую огласку во время рассмотрения нашего уголовного дела. Но если вы начнете спрашивать про жестокость, то в чем она заключалась? Спросите у любого жителя Кущевки: вот лично вам Алексеев что сделал? Ответят: ничего. А вашим близким что сделал? Снова скажут: ничего.
Я опасаюсь с вами разговаривать. Ваша журналистская братия преподала мне хороший жизненный урок. В своих статьях журналисты писали такое, что мама не горюй. Писали: «Вот смотрите, здесь в спортзале они метали ножи». Какие ножи? Кто метал? «Посмотрите, а вот тут они двух человек съели» — и все в таком духе.
Был у моего отца друг Петрянкин, он погиб от рук каких-то бандитов. Его смерть для меня тоже горем была. А СМИ написали: «Цапковские подчищают хвосты». Типа, мы свидетелей убиваем.
— Получается, все началось с уличной шпаны?
— Шпана? Мы все дружили с детства. Район маленький, все общались.
А вообще все начали не мы.
— А кто?
— Тех ребят, наверное, и в живых давно нет. Поймите, атмосфера в станице была и до нас криминализирована. Там без нас героев хватало. Из всех станиц Кущевка всегда самая криминальная была. Может, потому что это ворота Кавказа.
И потом, когда мы уже не жили в Кущевке, там много криминальной молодежи было. Кто их контролировал? Они уже не наши были. Но народная молва шла только про нас.
Однажды мой знакомый попросил: «Володя, приедь, дело есть». Я приезжаю. Он говорит: «Безумная ситуация. Вот у меня сын семиклассник, а его один шестиклассник пугает тобой». Я ни того, ни этого пацана в глаза не видел. Откуда это берется? Приехал, Цапку рассказал обо всем: «Серый, надо как-то менять эту ситуацию».
— И что Цапок ответил?
— Что надо подумать. И мы подумали. И был реальный факт из нашей биографии. В Кущевке есть дискотека. Я на ней лет шесть к тому времени не был. И вот я приехал туда. Выключили музыку, я взял в руки микрофон. Все замерли, а я говорю: «Ребята, вот я Владимир Алексеев. Я никого из вас не знаю. У меня есть только племянник и племянница, и все. Перестаньте, пожалуйста, мной друг друга пугать. Всего вам хорошего». Сказал и уехал.
— После этого прекратилось все?
— Ха! Я не знаю...
«В Кущевке и сейчас убивают»
— Помните день, когда впервые взяли в руки оружие?
— У меня легальное оружие было с 2008 года. Мы все охранниками работали.
— Я имею в виду, когда взяли оружие, чтобы кого-то убить?
— Мы не хотели убивать. У нас было оружие, чтобы защищаться. И вообще... я не хочу об этом говорить.
— Хорошо. Какое у вас образование?
— Тренерское. Школа олимпийского резерва.
— Вы действительно были телохранителем Цапка?
— Да, так можно сказать.
— Цапок был в хорошей физической форме. Это вы его тренировали?
— Сергей сам кого хочешь натренирует. Он в спорте много понимал. Не пил, не курил, наркотиков не употреблял.
— Вы были при нем неотлучно?
— Сначала я работал просто в его фирме. В один момент получилось, что стал находиться с ним постоянно. Сергей Викторович перевозил большие суммы — миллионы рублей. И я охранял.
У Сергея образование экономическое, вы это знаете? Укажите, пожалуйста, в статье, что Цапок написал книжку о Владимире Путине. Мне подарил первый, подписанный экземпляр. Я бы вам его дал почитать, если мог бы.
— И что он там написал?
— Он там хвалил президента. Сергей Викторович был членом «Единой России», платил членские взносы. А книжку издал перед докторской диссертацией. Там про экономическое развитие в сельском хозяйстве. Вы знаете, что нам было выделено из бюджета 6 миллиардов? На эти деньги был построен самый большой животноводческий комплекс в районе.
— А еще эти деньги считают кровавыми.
— Я, когда представляюсь сотрудникам колонии, каждый раз говорю, что убил 18 человек не потому, что я это признал, а потому что так требует закон. А так у меня всего два преступления: перестрелка и еще одно. Мы на себя сами многое наговорили. А потом на суде мы от этого отказались. Зачем мы это сделали?
— Чтобы меньший срок получить.
— Перестаньте.
— Ваша банда насиловала женщин Кущевки. Хватали их прямо на улице. Больше 200 пострадавших...
— В суде не 200 говорили, а 400. Мы с Сергеем в шоке были. И вот вопрос у нас возникал: мы штаны вообще надевали когда-нибудь? Мы кроме изнасилований чем-нибудь еще могли успевать заниматься? Ну, посчитайте. Получается, в день по 8 женщин.
Про изнасилования — это старая песня, с Николая покойного пошло все. У него был такой инцидент. А после уже все придумали.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
Брат Сергея Цапка, Николай Цапок, носил прозвище Коля Сумасшедший. Именно он руководил бандой, считал себя «смотрящим» за Кущевкой, устанавливал правила для «цапков» (бойцов ОПГ). Коля Сумасшедший запрещал членам банды пить и употреблять наркотики, но одобрял сексуальное насилие. Чаще всего жертвами «цапков» были студентки от 16 до 20 лет. В ноябре 2002 года Колю Сумасшедшего застрелили неизвестные. После этого главарем стал брат Сергей.
— У вас ведь в уголовном деле есть эпизоды изнасилований?
— Да-да, есть. Но я не признаю вину. Я следователя просил: убери эту грязь от меня, это не мое. Одна девушка потом дала показания, что оговорила меня. Судья отказала в ходатайстве зачитать их перед присяжными.
— Коллеги-журналисты были в Кущевке недавно, там до сих пор вас боятся.
— А чего именно они боятся? Ну и что с того, что боятся? Я вот Путина боюсь, и что?! У нас на суде было опрошено 1200 человек, и получалось, что никто сам ничего не видел, а слышал на рынке, от кумушек и т.д.
Следствию надо было показать: вот какой кровожадный Алексеев. А почему отказывались расследовать преступления, совершенные в отношении меня? Меня взрывали, в меня стреляли. А так получается, клин на нас сошелся. Я — злодей, Цапок — вообще самый страшный человек.
Из показаний Цапка по поводу убийства фермера Аметова, его семьи, соседки и друзей:
«Елена Аметова стала кричать, ее ударили в лицо, она упала. Сергей Карпенко два раза с размаха ударил ее ножом, один удар пришелся в сердце, другой — в шею. Черных задушил двухлетнюю девочку — просто свернул голову. Пятилетнюю мы зарезали».
— Я не был там, где убили 12 человек, включая четырех детей. Но дал показания, что был. Когда меня задержали, поставили перед фактом: говори, что был. Долго «уговаривали», пока не «уговорили». Один раз в день кормили, как к животному относились.
— Я не оправдываю пытки. Никто не заслуживает их. Но вы сами не думали, что на вас смотрели как на нелюдей, потому что вы совершали страшные убийства, в том числе детей?
— Закон предусматривает относиться к одним так, а к другим по-другому?
— И все-таки почему Сергей Цапок не щадил детей?
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
Совершив массовое убийство в доме Аметовых, члены банды Цапка свалили все тела в кучу, облили бензином и подожгли. На вершину этой горы трупов положили еще живую внучку Сервера Аметова, девятимесячную Амину. Малышка плакала, пока не задохнулась от дыма.
Убить семью Аметова и всех, кто был с ним, Цапок решил в наказание за смерть брата Николая. Он ошибочно считал, что Аметов причастен к его гибели.
— Теперь ведь у него не спросишь. Хотя один человек на суде предлагал медиума вызвать...
У Сереги были проблемы с психикой после смерти брата. Тяжело перенес потерю, лечился. Я лично привозил Сергея много раз в клинику к известному психиатру Александру Бухановскому, на беседах присутствовал. У него затяжной нервный срыв был, нереальный какой-то. Бухановский наблюдал его долго, назначал нейролептики и другие серьезные препараты. Последние пять лет Сергей на них был постоянно.
ИЗ ДОСЬЕ МК:
По показаниям свидетелей, члены банды Цапка подвешивали конкурентов и рабочих (их считали рабами) за кожу на спине на железные крюки для мясных туш. Люди, вися в таком положении, испытывали немыслимые муки. Снимали с крюков только после того, как они клялись выполнять все требования. В больницу после такой экзекуции люди боялись обращаться и лечили раны в домашних условиях.
— Вы знаете, что есть видео, снятое до нашего задержания? Там другие признавались в преступлениях, которые нам потом вменили. Они на видео показывали, как убивали, как резали, и все это во всех деталях. А потом появилась формулировка — типа, они себя оговорили.
— В Кущевке за земли до сих пор идут войны. Передел. Мама говорит, что недавно прямо на поле кого-то застрелили. Что же вы про это ничего не говорите? Смотрите, нас там давно нет, а проблемы в Кущевке остались. Так, может, не в нас было дело?
— Кстати, как вашей маме живется в Кущевке после всего, что случилось? Или она уехала оттуда?
— Осталась. Тяжеловато ей, да.
— Говорят, что Цапок жив и что банда до сих пор действует.
— Ой-ой-ой. Я не хочу продолжать общение... Вы же образованный человек, можете отделить сплетни от реальности. Цапок умирал три дня. Он орал все эти три дня безбожно в камере рядом со мной. Вставать не мог, ему надевали памперсы. Я считаю, что его убили. Во время следствия погибли пять наших ребят. Один был эпилептиком, его вывезли на следственные действия, пытали там, он не выдержал и умер. Его похоронили как неизвестного. Родителям могилу показали только через полгода.
СПРАВКА «МК»:
Во время следствия 4 июля 2011 года повесился основной киллер банды Игорь Черных, 30 июля покончил с собой водитель главаря Виталий Иванов, 1 августа — член ОПГ Сергей Карпенко.
«О Беслане не помнят так, как о нас»
— Долго вы уже за решеткой?
— Только следствие шло по нашему делу больше четырех лет. Сначала я был полтора года в антитеррористическом центре города Владикавказа. Это не СИЗО, а ИВС. Содержался я там вместе с боевиками.
— Ну, вас-то таким соседством вряд ли напугаешь.
— Это почему же? Страшно было. Там очень тяжелая атмосфера. Там пытали нас. Все сотрудники были в масках, мы их лиц вообще не видели. А нас оттуда куда-то регулярно вывозили, надев мешок на голову. Так у них принято. Поставят на колени, голову замотают и... поехали!
Там умер Сергей Карпенко. Часов в 11 его увезли, в 4 утра вернули, как я подозреваю, уже мертвым. А «скорую» вызвали только в 8 часов.
После Владикавказа у меня волосы стали выпадать местами. Голова как у пантеры, пятнистая.
— Это от стресса?
— От препаратов, которые там кололи, чтобы я разговорчивый был. Пентотал натрия к примеру (этот препарат называют «сывороткой правды». — Прим. авт.).
После Владикавказа я попал в СИЗО Ростова, потом в СИЗО Краснодара, а после суда уже поехал на этап. В Мордовию я попал в 2016 году.
— Какими были первые впечатления?
— Я ожидал самого плохого. Слышал, что бьют, издеваются. Но нет, все сотрудники адекватные.
— А сокамерники?
— Не всегда адекватные. Один вел себя так... Маньяк он.
Полтора года я провел в Сосновке, а потом меня перевели сюда, в Торбеево. Тут колония отличается. Здесь оборудование новое для производства, вентиляция работает, кондиционирование есть. Проблем с пищей нет.
— А что тяжелее всего переносится в колонии для пожизненно осужденных?
— Отношение, наверное. Здесь сотрудники стараются адекватно реагировать, но момент предвзятости — он все равно существует. Смотрят на мои статьи. И это самый тяжелый момент. Относятся так, как будто я все это сделал.
— Мне показалось, что тут ко всем одинаково относятся. Тут же в основном маньяки и педофилы.
— Может, я сам себя накручиваю.
Когда сменялись сотрудники, которые охраняли меня, Алексеев, улучив момент, стал судорожно шептать:
«Здесь бьют! Больно бьют».
Эта сцена повторялась дважды.
— Спортом тут занимаетесь?
— Нет. Но с утра зарядку, как требует распорядок, делаю. Стараюсь держать себя в форме. Целый день работаю. Если есть время, читаю. Последнее, что прочитал, — Мопассана, «Милый друг».
— Если уж о друзьях… С Цеповязом не переписываетесь?
— Нам это запрещено законом. Да мне и нечего ему писать.
Хотя живых осталось немного: Быков и Рябцев да Николай Валерьянович Цапок. Дядя Коля, кстати, в Магадане сидит, он пенсионер, ему восьмой десяток пошел, а дали 20 лет тюрьмы. Сложно представить, как он выживет.
— Слышали новости про роскошную жизнь Цеповяза за решеткой? Диваны белые, мобильники, яства…
— Я слышал по радио про икру и крабов. Круто.
— Позавидовали ему?
— Я рад за него. Рад, что он жив-здоров и все у него в порядке. Он же инвалид второй группы, две клинические смерти перенес. Он боксом занимался: ударили в плечо — и пошла саркома. Плечо на одних сухожилиях сейчас держится.
Ну а про телефон мобильный… может, это муляж? Вот возьму сейчас ваш диктофон, сфоткаете меня, и скажут потом: у Алексеева был телефон. И вообще это мог быть тетрис.
— Странно, вы говорите в точности как его адвокаты.
— Самое главное, что смутило, — перед датой (4 ноября 2010 года годовщина массового убийства в станице Кущевская. — Прим. авт.) это кто-то выложил в Интернет. Понятно, что это не друзья сделали. Хотели вызвать опять резонанс зачем-то. О Беслане так не помнят, как о нас.
Я один раз приехал к Цеповязу в офис с Сергеем Цапком. Смотрю, там одноклассница моя стоит, которую я тысячу лет не видел. Я удивился, спрашиваю ее: «Ты что тут делаешь? На работу устраиваться пришла?» А она: «Нет, мне Слава помогает дочку мою лечить. Выделил 150 тысяч рублей на операцию». А вы говорите, что Цеповяз плохой. То есть с разных сторон, бывает, видим мы людей. И вообще, его каким боком припекли ко всем преступлениям? По радио сказали, что он даже причастен к убийству на улице Зеленой. Но ему это даже не вменяли.
— Но он же был участником банды!
— Ну, тогда надо всех деловых партнеров Цапка сажать. У них с Цапком был просто бизнес. Вместе начинали, друг к другу приезжали, советовались — когда семечку продать, когда еще что.
— Он сам считал себя юристом Цапка.
— Ну, в какой-то мере.
— Цеповяз судится с бывшей женой, на кону почти миллиард. Он был самым богатым из вас, не считая Цапка?
— Слава? Я не знаю, я его деньги не считал. А Цапок не был богатый. У меня денег вообще нет. Из дома я не прошу. Трачу только то, что сам зарабатываю.
Крабов нет, а хлеб без масла
— Расскажите, как у вас проходит день в колонии.
— Нормально. Работаю. Жилеты шью. Точнее, я обиваю их кантом. По 250–300 штук в день делаю.
— Сколько вы зарабатываете?
— МРОТ получаю. Это 11 400 рублей.
— У вас же иски есть?
— Да-да, есть. На руки мне дают 25% зарплаты, это около 4 тысяч рублей (остальное идет на закрытие исполнительных листов и оплату коммунальных услуг). Я могу их потратить на самое необходимое в магазине колонии.
— Что именно покупаете на эти 4 тысячи?
— Чай, сигареты, конфеты.
— На крабов, икру и шашлыки не хватит?
— Нет. А их и не продают у нас.
— А родственники не присылают?
— Я у них не спрашиваю. Есть перечень продуктов, которые можно получать в зависимости от сезона. Икру я могу получить в банке. Краба не могу — это скоропортящийся продукт. У нас посылка раз в год.
— То есть пять лет крабов не ели? Скучаете по ним?
— Я неприхотлив. На завтрак кашу дробную ел, я даже не разбираюсь какую.
— Чай и хлеб с маслом?
— Нет, масла нет. Оно только диетикам полагается, а я не диетик. Просто чай с хлебом. А что, страна переживает — что ест Алексеев?
— Вы иски потерпевших не начали выплачивать?
— Нет. На сегодняшний день у меня исков пять. Около трех миллионов в общей сложности. Сначала идет оплата государству — ему 600 тысяч; затем сельхозучреждениям Краснодарского края и потом только иски потерпевших.
— Вам пишут родные? Не бросили вас?
— Да, пишут. Родители. Сестра.
— А друзья?
— Они умерли все. Жена осталась, но я не поддерживаю с ней отношения. Мы еще до этого развелись.
— Некоторые женятся даже в колонии для пожизненно осужденных...
— Рад за этих людей. Конечно, легче бы было завести семью. Но семья — это ответственность, нужно беспокоиться, надо помогать. А чем я отсюда помогу? А еще если ребенок родится, буду переживать. Я, кстати, ответственный, сына из садика забирал.
— Должна быть какая-то адаптация. Человек может когда-то и выйти. Дмитрий Медведев как-то сказал (а он сам юрист), что для пожизненно осужденных должна быть адекватная программа разработана.
— Чтоб у них надежда была?
— Да. И сейчас вроде через 25 лет отсидки могут отпустить, но я не слышал, чтобы отпускали.
— Но вы верите сами, что можете выйти на свободу?
— Нет, чересчур большой срок. И я не долгожитель. Но хотелось бы, конечно, выйти.
— Как отметите Новый год (разговор был накануне праздника. — Прим. авт.)?
— Никак. Может, телевизор дадут посмотреть.
— Что будет к новогоднему столу? Может, салаты какие?
— Мы в тюрьме, какие салаты! В прошлый Новый год, правда, действительно давали салат из свежей капусты с морковкой. Ну и приличный суп был.
— Если бы все вернуть, начали бы по-другому? Может, уехали бы из Кущевки?
— Учитывая, где нахожусь сейчас, да, уехал бы куда-нибудь на заработки. Далеко-далеко.
Сразу после беседы с Алексеевым я попросила осмотреть его на предмет синяков, ран и ссадин. Осмотр проводили медики под запись видеорегистратора. Ни одной царапины на теле Алексеева не обнаружено. Вова Беспредел обманул меня во время беседы еще минимум один раз, когда рассказывал, что у него не было длительных свиданий (по данным «МК», они были).
Кстати, при этом сам осужденный перед интервью изучил Закон о СМИ. Видимо, на тот случай, чтобы потом дать некоторым своим словам «обратный ход».
Как бы там ни было, ни белых диванов, ни айфонов, ни крабов у Вовы Беспредела в тюрьме нет, и этот факт лично меня порадовал. Жизнь в Торбеевском централе мрачна и однообразна.
И это лучшее наказание, которое могло дать общество Вове Беспределу за весь беспредел, который он творил.
Ева Меркачева
Комментариев нет: