Латвийский халифат неизбежен
Если Латвия только готовится открывать ворота настоятельно стучащемуся в них арабскому миру, то Западная Европа, начавшая заманивать восточных гастарбайтеров сразу после Второй мировой, давно погрузилась в уныние. Надежды на то, что новоприбывшие растворятся в местном населении по принципу плавильного котла — исчезли, зато приметы явной несовместимости двух цивилизаций налицо.
Третье поколение мусульман оказалось чуть ли не радикальнее двух предыдущих. Устои европейской цивилизации оказались для них попросту неприемлемыми. Чтобы их принять, иммигрантам надо сломаться, но они этого делать, очевидно, не желают. Удастся ли Латвии в этом смысле достичь большего эффекта, чем большим староевропейским странам? Ответ очевиден.
В интервью порталу Delfi Леон Тайванс рассказал, что ждать Латвии от прихода восточных беженцев и откуда ноги растут у исламского радикализма, начавшего набирать силу еще в те времена, когда Тайванс работал в Институте востоковедения СССР под началом Евгения Примакова.
— Может ли идея халифата добраться до Латвии? Например, вместе с беженцами из арабских стран…
— Запросто! Мусульманский терроризм возникает там, где есть закрытые мусульманские общины. Пока у нас нет такой большой общины — это маловероятно.
— Возможно ли проверить все террористические наклонности до въезда на территорию Латвии?
— Все эти проверки делаются, но не все поддается контролю. Если человек религиозен, он может рано или поздно выйти на эту стезю, безо всяких связей с террористическими организациями.
Второе. Сейчас Страуюма говорит о 200 беженцах. Но это для европейцев 200=200. А на Востоке 200=2000. Жены, дети, племянники, односельчане — все незамедлительно подтянутся в качестве родственников. Европейская директива о воссоединении семей — вещь непреодолимая. И еще надо понимать, что тут нужен лишь прецедент: сейчас примут сколько-то человек добровольно-принудительно, а на другой год уже трудно будет отказать. Это нескончаемый процесс с возрастающим в геометрической прогрессии приростом. Так что у нас будет, на кого работать!
— Вы имеете в виду — у вас, востоковедов?
— Нет, у всех, у нас, латвийских налогоплательщиков. Международные стандарты пособий беженцам куда выше наших пособий для местных жителей. Иммигранты сразу будут жить лучше местных «пособщиков». Это будет определенного рода элита. Так что, держись, латвийский народ!
— Что из себя представляют конкретно сирийцы и эритрейцы, которых нам прочат?
— Эритрея и Эфиопия — это отчасти христианские беженцы. В основном это женщины и дети, которые уцелели в результате жутчайших африканских межплеменных столкновений. Их мужья по большей части убиты. Евросоюз устроил для них большие лагеря в Эфиопии. Они действительно большие бедолаги, но от этого не легче. Это люди совершенно другой культуры. Практика показывает, что они даже в третьем поколении не в силах проникнуться европейским образом мышления, культуры и трудового поведения.
Сирийские беженцы — еще более запутанная история. Мы не можем знать, кто там и что там. В этой стране живут представители разных направлений ислама — шииты, сунниты, друзы, алавиты — и христиане, но это восточное христианство, очень далекое от нашего образа мышления.
— Как беженцы с Ближнего Востока могут себя повести в Латвии?
— Тут я больше могу исходить из теоретических соображений, построенных на обширном фактическом материале других стран. Если кто мечтает, что они будут селиться в пустующих сельхозрегионах и поднимать нашу ниву с животноводством, пусть на это не надеется. Беженцы предпочитают большие города — это ближе к деньгам.
Как правило, беженцы — люди фертильного возраста, значит, способны к размножению. Чем они занимаются весьма активно. Ведь им гарантирована спокойная жизнь. В большинстве европейских стран самое популярное имя новорожденных — Мухаммед. Вот и представьте, кто будет делать демографию.
По теории миграций приезд беженцев непременно вызывает отъезд соизмеримой части местного населения. В общем, это конец бинациональному составу Латвии.
— Думаете, они не выучат латышский и не интегрируются?
— Латышский язык они учить уж точно не будут, даже при самом интенсивном обучении. Беженцы и эмигранты учат русский, который дает им большую возможность для маневра.
Они смотрят на жизнь широко. Просекают, что тут можно обойтись и с русским, на котором работает большая часть производства, а также с ним можно успешнее перемещаться в соседние страны. Латыши чаще заняты в сфере сельского хозяйства, образования и госуправления, где беженцам явно места не найдется. Так что никакой латышской интеграции тут не выйдет — пустые мечты. Если вам хочется побольше узнать о проблемах — посмотрите на Францию, где самый большой процент мусульманских иммигрантов.
— И что мы увидим там?
— Например, что более 70 процентов «клиентов» французских правоохранительных учреждений — иммигранты из Азии и Африки. И не потому, что они сволочи-негодяи. Это цивилизационная проблема: они не понимают, что есть один закон для всех. На Востоке закон принадлежит царю. Как начальник скажет, так и будет.
Исламское общество не предполагает никакой демократии и гражданского участия в правлении. В нем есть вещи, совершенно несовместимые с европейской цивилизацией. Например, можно ли признать законной власть узурпатора? Исламская политология говорит: да, если он совершает смертные приговоры и народ не возражает.
У них все по-другому. Мы считаем, что чем больше денег на счету, тем
ты богаче. Там это не так. Там еще берется во внимание, есть ли у тебя
должное количество детей. Без них ты бедный. Если за тобой не стоит
большой сильный клан родственников — ты бедный.
У них совсем другое отношение к имуществу вообще!
— Какое?
— Не везде существуют представления о частной собственности, что кому-то может принадлежать участок земли и все, что лежит-стоит-растет на нем. Ведь по исламу вся земля принадлежит Аллаху, а потому создается представление, что можно ею пользоваться, ибо она ничья. Такой человек может подписать арендный договор, но скорее всего не будет выполнять — он его не понимает.
— Самостоятельным и независимым латвийским женщинам тоже, наверное, ничего хорошего не светит в исламском обществе?
— Естественно! Если женщина не в сопровождении мужа, брата или близкого родственника и не зашорена — значит она на букву «б» со всеми вытекающими. Все сказанное не означает, что абсолютно все мусульмане не совместимы с европейской цивилизацией. Это далеко не так. Однако высококультурные мусульмане не составляют основную массу иммигрантов. Массовая иммиграция чаще всего формируется за счет культурно-отсталой периферии Азии и Африки.
— Что же делать Латвии? Встать монолитом на пути беженцев?
— Уже не встала. Так что будем со всем этим жить. Лично я надеюсь заставить своих младших детей учить восточные языки. Если они хотят здесь жить, то арабский. Если по миру вертеться, то китайский.
Комментариев нет: