Андрей Ваджра показал лицо и рассказал, что ожидает Россию, если будет как Украина

Только для «НВ» известный киевский аналитик Андрей Ваджра отказался от анонимности и впервые открыл своё лицо. Сегодня он размышляет о корнях антирусского проекта «Украина» и о том, чем этот проект опасен для нашей страны

После первого киевского Майдана по русскоязычному интернету стали стремительно распространяться две серии ярких и пророческих статей: одна под общим заголовком «Распад», а вторая – «UKRAINA: от мифа к катастрофе». Их автор – некий Андрей Ваджра – предпочитал хранить анонимность и не позволял себя фотографировать. 

По Сети поползли слухи, что под этим псевдонимом творит группа авторов или кто-то из известных украинских политологов. А тем временем популярность Андрея Ваджры стремительно росла – в 2007 году он опубликовал книгу «Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии», завёл собственный блог (вошедший в первую десятку ЖЖ по Украине), создал в 2008-м сайт «Руська Правда», а затем портал Alternatio.org. Весной этого года он покинул Киев и поселился в Петербурге. Вскоре он издал две книги – «Украина, которой не было. Мифология украинской идеологии» и «Самоубийство Украины. Хроника и анализ катастрофы». Об исторических истоках антирусского проекта украинизации, психологическом состоянии киевлян и причинах, подтолкнувших его к эмиграции, Андрей рассказал «НВ», позволив нашей газете первой напечатать свою фотографию.

– Я перебрался из Киева в Петербург не потому, что испытывал непосредственное давление украинских властей, хотя угроза получить пулю в спину возле собственного дома нарастала с каждым днём. Не много людей знают, кто я, но их вполне достаточно, чтобы попасть под каток репрессий. Нередко россиянам в это трудно поверить, но на Украине действительно массово и систематически убивают людей за их убеждения. Среди моих знакомых есть фанатики украинства и русофобии, способные почти на любой шаг. Даже самый подлый.

Тем не менее к переезду в Россию меня скорее подтолкнуло общее давление среды, а не потенциальная угроза жизни. По сути, Киев и Украина в целом живут больше года в состоянии непрерывного психоза. То, что я наблюдал с начала Майдана, может служить яркой иллюстрацией к известной книге Гюстава Лебона «Психология народов и масс». Естественно, находиться в этой атмосфере очень тяжело. Причём особенно болезненно то, что массовый психоз помимо толпы на Майдане охватывает твоих родственников, друзей и знакомых.

В первую очередь энергия разрушения на Украине направлена против «клятых москалей», «ватников и колорадов» и всего, что связано с русской историей и культурой. Меня спрашивают: «А разве в России на почве присоединения Крыма не наблюдалось массового психоза?» Но то, что я вижу на российских каналах, – это просто верх интеллектуальности и объективности по сравнению с украинским ТВ. Жертвой тотальной пропаганды становятся даже те, кто, по идее, должен иметь к ней иммунитет. Один мой знакомый уже достаточно пожилой человек: ему за шестьдесят. Его отец во время Великой Отечественной войны был командиром Красной Армии и получил за боевые заслуги орден Красной Звезды. Но это не мешает ему сейчас пребывать в абсолютно невменяемом состоянии, радостно аплодируя нацистским колоннам, марширующим по улицам украинских городов. Я ему говорю: «Ваш отец сражался с теми людьми, чьи идейные наследники сейчас идут со свастикой по Крещатику».
Он непонимающе смотрит на меня и только повторяет: «Но мы ведь хотим в Европу!».

Нынешние события на Украине – это продукт манипуляций и технологий. Погрузите человека в определённую информационную среду, и большинство изменит своё мнение в соответствии с господствующей точкой зрения. Окажись в Киеве африканец – и он после долгих бдений у голубого экрана начнёт искренне считать, что он наследник древних укров, построивших египетские пирамиды.

К сожалению, с помощью долгой и упорной информационно-психологической работы можно изменить сознание огромных групп населения. Из той же Новгородской или Архангельской области вполне реально при определённых усилиях выковать «анти-Россию». Попытки смены национальной идентичности сегодня наблюдаются повсюду в России – достаточно вспомнить Казакию или Сибирскую республику. В мягком варианте подобные процессы протекают в соседней Белоруссии. На Украине же они оказались наиболее результативными, поскольку украинскому проекту более ста лет.

«Украинцы появились в XIX веке благодаря полякам»

Как утверждает официальная украинская мифология, украинцы как этническая группа возникли едва ли не в IX веке! Но вот незадача – ни в одном из исторических документов не упоминается такой народ, как «украинцы». В них фигурируют только русские, русы, русичи, русины и так далее.

Скажем, в 1075 году папа Григорий VII называет в своей грамоте сына Ярослава I Изяслава Rex Rusсorum, то есть «правителем русским». А грамотой от 1246 года папа Иннокентий IV принимает Даниила Галицкого, Regem Russie, под своё покровительство. Перечислять документальные примеры отсутствия в глубине веков такого народа, как «украинцы», можно бесконечно долго.

Кстати, упоминания об «украинцах» и «украинках» вы не найдёте даже у апостола «свидомых» – Тараса Шевченко. И это понятно, в отличие от сегодняшних «патриотов» он просто не знал о существовании такого народа. Понимая, что с данным фактом спорить сложно, официальная украинская пропаганда требует, чтобы все считали: русские Киевской Руси на самом деле были не русскими, а украинцами. Но украинцами они якобы стали называть себя позже, чтобы как-то отличаться от жителей России, которые на самом деле никакие не русские, а помесь татар с финно-уграми. И вообще «монголо-кацапы», с точки зрения наших «патриотов», являются очень подлыми и коварными существами, поскольку они украли у украинцев их исконное, древнее имя – «русские».

Но, может быть, в историческом прошлом можно найти государство с названием «Украина»? Опять спешу разочаровать наших «патриотов» и их сторонников в России. В летописях упоминаются лишь «укрАйны» (с ударением на «а») Русской земли – то есть «пограничные территории». Для Киевского княжества ими были области, граничащие с половцами, для Галицко-Волынского – с ляхами (поляками). Точно такие же «укрАйны» были и у Московской Руси – это земли, лежавшие у границы донской степи, занятой татарами-кочевниками. Граница эта постепенно, по мере успешного военного наступления, подвигалась на юг. Соответственно, менялись и «укрАйны».

Тогда когда появились первые «украинцы»? На самом деле лишь… в XIX веке. Это были переродившиеся «украинофилы» – узкая, сепаратистски настроенная прослойка польской, а затем и малорусской интеллигенции, первоначально возникшая в юго-западных губерниях России. Напомню, что польская шляхта и магнаты, окопавшиеся после раздела Польши в государственных структурах Российской империи и контролировавшие Малороссию культурно, финансово и административно, ненавидели всё русское лютой ненавистью. Более того, эта публика бредила возрождением Речи Посполитой «от моржа до моржа» – то есть от Балтийского до Чёрного моря.

Формироваться украинофильское движение начало ещё до знаменитого польского восстания 1831 года. Личный друг императора Александра I, поляк-русофоб Адам Чарторыйский и другой поляк-русофоб Тадеуш Чацкий, занимая разные посты в Малороссии, активно создавали в юго-западных русских землях польские учебные заведения. Их стараниями в городе Умань Киевской губернии возникло и знаменитое базилианское (униатское) училище. 

Для его воспитанников Малая Русь была неотъемлемой частью Польши, а малороссы – особой ветвью польского народа. Впоследствии один из выпускников этого учебного заведения Францишек Духинский исторг из себя целую теорию о том что «москали» – это монголы, а малороссы, белорусы и поляки – славяне и истинные арийцы, которым надо объединиться в одно государство и нещадно уничтожать клятых «москальских азиатов», этих вечных врагов цивилизованной Европы.

В 1831 году поляки подняли восстания, и после его успешного подавления училище в городе Умань прекратило своё существование. Но уже скоро культивировавшиеся в нём идеи в новой обработке подхватили не только поляки, но и некоторые малороссы. В частности – члены Кирилло-Мефодиевского братства, созданного в Киеве в декабре 1845 года. Главными его деятелями были историк Костомаров, педагог Гулак, драматург Кулиш, преподаватели и студенты Киевского университета, а также поэт и художник Тарас Шевченко. Именно в этой среде постепенно вызревал политический украинофильский сепаратизм, направленный на духовный и ментальный отрыв Малороссии от России.

«Австрийцы отправляли русских в концлагеря»

В 1863 году произошло новое польское восстание, которое было успешно подавлено российскими властями. В результате огромное количество польской интеллигенции бежало из русских юго-западных губерний в Галицию, входившую в состав австрийской империи Габсбургов. Очередное поражение вызвало у поляков такой накал ненависти ко всему русскому, что они начали активно воздействовать на маргинальные группы «украинофилов». Так, шаг за шагом это литературно-политическое движение стало психологически мутировать в отдельную «украинскую нацию».

То есть что произошло? Радикально настроенные «национал-демократы» австрийской Галиции по политическим соображениям отказались от своего национального имени «русин» (русский) и провозгласили себя «украинцами». После этого в Галиции началась «розбудова Украины» путём промывки мозгов населению Прикарпатья.

Поляки мыслили масштабно. Им была нужна не просто антирусская Галиция, а плацдарм для войны против России. Переделанные в украинцев, русские Червонной Руси должны были нести разлагающий яд сепаратистской пропаганды вглубь Российской империи и с течением времени отделить от неё Малороссию под видом «Украины».

В 1892 году газета львовской польской шляхты Przeglad заявила на своих страницах буквально следующее: «Если в чувствах малорусского народа существует сильная ненависть к России, то возникает надежда, что в будущем, при дальнейшем развитии этих чувств, будет возможно выиграть против России малорусский козырь… Такой эволюции нам, полякам, нечего бояться, напротив, мы бы допустили ошибку, если бы хотели запереть ей дорогу и добровольно отказаться от союзника в борьбе с Россией».

В конце XIX века фантазии о двух отдельных народах обрели новую жизнь во Львове стараниями Михаила Грушевского. Этот неугомонный профессор решил на австрийские деньги доказать, что «русско-украинская нация» является самостоятельным этническим субъектом, обладающим собственной государственностью со времён Киевской Руси. В академических кругах его многотомные исторические опусы и язык, на котором он писал, вызывали лишь смех и раздражение. Однако постепенно в арсенал западной пропаганды стала входить мысль о том, что профессор Грушевский доказал существование отдельного украинского языка, литературы и науки.

Впрочем, одной только промывки мозгов было недостаточно для того, чтобы заставить несколько миллионов человек изменить свою национальную идентичность. Как же тогда превратить русинов в украинцев? Ответ очевиден: с помощью геноцида, этнических чисток. Мало кто знает, но первые в Европе концлагеря были созданы Австро-Венгрией во время Первой мировой войны для уничтожения русского населения Галиции и Буковины. Самые известные из них – Талергоф и Терезин. Туда австрийцы отправляли тех русских, которых не убивали на месте. Причём отправляли на основе доносов, прежде всего новоиспечённых «свидомых украинцев», главной движущей силы австрийского террора. В результате геноцида власти Австро-Венгрии уничтожили около 200 тысяч человек мирного населения – людей массово убивали только за то, что они считали себя русскими.

Уже после войны узники австрийских концлагерей создали Талергофский комитет. Эта организация в 1924 году начала выпускать во Львове «Талергофский альманах», собрав документы и рассказы очевидцев о геноциде русского населения Прикарпатья. Вот характерная цитата из первого выпуска: «Хватали всех сплошь, без разбора. Кто лишь признавал себя русским и русское имя носил. У кого была найдена русская газета или книга, икона или открытка из России. А то просто кто лишь был вымечен как «русофил». […] И, наконец, казни – виселицы и расстрелы – без счёта, без краю и конца. Тысячи безвинных жертв, море мученической крови и сиротских слёз. То по случайному дикому произволу отдельных зверей-палачей, то по гнусным, шальным приговорам нарочитых полевых лжесудов. По нелепейшим провокациям и доносам, с одной стороны, и чудовищной жестокости, прихоти или ошибке, с другой. Море крови и слёз…[…] Часть карпато-русского народа, среди тяжёлых страданий, несла на алтарь своей общей Родины – Родной Руси – свою жизнь, а другая – творила позорное и лукавое дело сознательного братоубийцы Каина… Роль этих народных предателей, так называемых «украинцев», в эту войну общеизвестна».

«В политическую реальность проект «Украина» превратили большевики»

Но какой бы значительной не была роль поляков, австрийцев и немцев в деле ментального раскола русского народа, проект «Украина» не смог бы опереться и встать на ноги без… целенаправленных усилий большевиков. Ленин вполне мог трансформировать юго-западные российские губернии в области РСФСР, но на это сознательно не пошёл.

Вот что, например, писала Роза Люксембург о национальной политике Ильича: «Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский, не более чем простой причудой, кривляньем нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни государством, без всякой национальной культуры, если не считать реакционно-романтических стихотворений Шевченко».

Люксембург принадлежала к числу политиков-реалистов и, как видим, прекрасно понимала суть проекта «Украина». Но она, очевидно, не знала, что у большевиков, поляков и взращённых ими «украинцев» имелись две общие черты, ставящие их на одну позицию в отношении «украинского вопроса». Эти две черты – страх и ненависть. Они одинаково сильно боялись и ненавидели Россию и всё русское. Большевики искренне полагали, что в коммунистическом рае русский народ не должен доминировать, а русскую культуру считали лишь «русским великодержавным шовинизмом». Именно поэтому русский этнический монолит был разрезан на три части и объявлен «тремя братскими народами» – русскими, украинцами и белорусами. 

Тут-то как раз и пригодилась духинская идеология особого украинского языка и самостоятельной культуры. Вот и получается, что сама идея создания «украинцев» и «Украины» как антирусского проекта была рождена творческим гением поляков, австрийцев и немцев, но в политическую реальность её превратили… большевики.

В 1921 году, выступая на X съезде партии, Сталин подчеркнул: «Если в городах Украины до сих пор ещё преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы». И это было серьёзное заявление. Коммунистам практически с нуля пришлось создавать украинскую нацию, язык, государство, культуру и так далее. Чистке по критерию «национальной сознательности» подвергся аппарат государственного управления, а борьба с неграмотностью проводилась на украинском языке. Не зря Михаил Грушевский, вернувшись в Украинскую ССР, с восторгом писал одному из своих соратников: «Я тут, несмотря на все недостатки, чувствую себя в Украинской Республике, которую мы начали строить в 1917 году».

Большевики ломали в 1920-х малороссов через колено, пытаясь переделать их из русских в «украинцев». Однако народ оказывал упорное, хотя и пассивное сопротивление политике партии и правительства. В итоге, побушевав десять лет, процесс украинизации тихо заглох, наткнувшись на пассивное сопротивление народа. Однако от этой политики советской власти остались названия «украинец», «Украина», графа в паспорте, казённые писатели и искусственный язык на уроках украинского языка и литературы в школе.

Почему же проект по отрыву части русского народа от России был свёрнут? Похоже, к началу 1930-х Сталин, как политик-реалист, решил отказаться от мечты Ленина и Троцкого о мировой революции и перед лицом империалистов превратить СССР в надёжную коммунистическую крепость. «Украинский народ» к тому времени уже был создан, поэтому надобность в дальнейшем углублении украинизации отпала. В итоге процессы создания новой национальной идентичности заглохли.

Однако в 1991 году бывшие партийные функционеры торжественно возродили большевистскую укра­и­низацию с шараварно-вышиваночными эле­мен­тами в её национально-демократической вер­сии. Зачем им это потребовалось – долго объяснять не нужно. Когда партийная номенклатура Украинской СССР неожиданно оказалась «нэзалэжною» от старших товарищей из Москвы, под эту «самостийность» необходимо было подвести определённый идеологический фундамент. И вот тут как раз пригодились сепаратистские идеи поляков, австрийцев и немцев, отшлифованные до блеска в 1920-х годах советской властью, в 1930–1940-х – «мыслителями-воителями» из Украинской повстанческой армии и 1960–1970-х – диссидентами-украинофилами. Однако «творческое» развитие этих идей привело юго-западный край Руси к последующей духовной, культурной и экономической деградации, «оранжевой революции» 2005 года, второму Майдану 2014-го и кровопролитной гражданской войне…

Нередко я слышу от россиян: «А какое нам дело до Украины и украинцев? Пусть живут как хотят». При этом мои собеседники не понимают, что всё, что сейчас происходит на Украине, является отработкой деструктивных технологий, которые будут рано или поздно применены и в отношении России. Нынешняя Украина – это пример того, что ожидает Россию, если она бросит Малую Русь на произвол судьбы. Украинская проблема – это не только проблема Украины. Не в меньшей степени это проблема самой России.