Эсхатология деда Панаса. Александр Зубченко

Миллионы украинцев с замиранием сердца ждут опубликования «промежуточного итога Европейской комиссии о выполнении Украиной критериев плана действий о либерализации визового режима». «Как там промежуточный итог, все ли критерии реализованы, выдержаны ли рамки консультаций?», – думает тракторист-волонтер Иван Йовбак, теребя натруженными руками рычаг управления верным стальным конем.

Пресс-конференция гаранта нации прямо в сердце шенгенской зоны – городе сцущего мальчика Брюсселе вызвала небывалый ажиотаж. Текст его выступления разошелся по стране десятками миллионов рукописных экземпляров. Поздно ночью жители села Вишневого (Житомирская область) под одобрительный лай собак вслух читали категорическое опровержение инсинуаций насчет отсрочки опубликования «промежуточного отчета». Зыбкое пламя свечи (электричество на ночь отключается в рамках кампании правительства по заботе об оздоровлении населения) выхватывало взволнованные лица европейцев, в том числе и местного евроскептика деда Панаса. Последний «лил воду на мельницу коррумпированных олигархов и кремлевской пропаганды» (прямая цитата из нашумевшего, но напрочь забытого «заявления трех») и пытался ввести односельчан в заблуждение, используя схоластические приемы ведения дискуссий.

Дед Панас цинично использовал подмену понятий и двойные стандарты: «От раньше был безвизовый режим, а теперь либерализация визового режима – це зрада чи перемога?». Опять же, по словам деда, тайно смотревшего «Раша тудей» на английском языке, «все страны ЕС планируют усилить контроль на внешних границах, и уже начато разворачивание пограничных сил быстрого развертывания RABIT (Rapid Border Intervention Teams)». «Пиндец режиму», – резюмировал дед Панас и разразился сатанинским хохотом, копируя манеру поведения Темнейшего на ежегодной пресс-конференции.

Надо сказать, в Украине сложилась традиция хором комментировать все основные тезисы Темнейшего на прессухе. Нет ни одного государственного деятеля независимой страны, который бы не разоблачил в своей оперативной реакции гнилую суть кремлевского режима. Даже верховный главнокомандующий прямо из Брюсселя, отвлекшись от углубления безвизового режима, счел уместным отреагировать. По всем независимым каналам целый день разоблачали Путина. Опросили всех, даже журналистов, которые задавали ему вопросы. В роли базового комментатора выступал чел в розовой рубашке Андрей Окара. Помнится, лет десять назад он пришел к нам в редакцию в той же розовой рубашке. По первому впечатлению – натуральный еплан. Как оказалось, первое впечатление было самым верным.

Но вернемся к характерному для сельской местности безвизовому дискурсу. Жалкие, никчемные аргументы сельского евроскептика были с воодушевлением отвергнуты, поскольку «Петро казав, шо Йобсон Столтенбрех його особыстый прыятель». В целом, население села Вишневое, за исключением деда Панаса, крайне положительно восприняло будущий позитивный сигнал Европейской комиссии. К подобным же выводам пришли миллионы простых украинских патриотов, главным желанием которых является уехать из страны и наблюдать процесс реформ по телевизору.

Некоторые считают это странным. Но надо знать особенности местного менталитета. Да, действительно, можно пойти в посольство и получить визу. Можно сделать это с помощью туристических фирм, шустрых молодых людей, предлагающих услуги по открытию «шенгена» в чистый загранпаспорт прямо возле немецкого представительства. Но ведь не за то стоял майдан.

Есть да базовых архетипа в массовом сознании украинцев: похороны и безвизовый режим. Это важнейшие, можно даже сказать, сакральные основы национальной идентичности. Похороны объединяют украинцев. Хоронят, как правило, всем селом и приходят даже враги усопшего, не поделившие с ним «межу». Похороны объединяют и даже на некоторое время повышают общий уровень толерантности. Вы никогда не обращали внимания на тот факт, что во всех районных центрах доминируют офисы «Приватбанка» и «Ритуальные кафе»? Зачастую они соседствуют друг с другом. Иногда находятся в одном помещении. Вся политическая культура последних двух лет основана на архетипе «похороны».

Совершенно естественным продолжением этого базового понятия украинской идентичности является «безвизовый режим». В данном случае речь идет о так называемой «парной категории»: похороны – «шенген». Безвизовый режим является аналогом загробной жизни, где каждому патриоту воздастся по заслугам. В роли рая выступает Европейский Союз, а «шенген» является переходом в прекрасный новый мир. И абсолютно не важно, что никто из села Вишневое не поедет в Прагу на выходные пить пиво, гордо показав на пункте пропуска внутренний паспорт. Украинцы оперируют иррациональными категориями загробной жизни, зачастую путая ее с европейскими стандартами. Парадоксальное стремление «в Европу» обусловлено эсхатологической, фатальной верой в неизбежность смерти с последующей реинкарнацией в ЕС.

И, конечно же, все давно привыкли к постоянному переносу сроков введения в действие безвизового режима. Важен сам процесс, а не его мифический результат. На тернистой дороге в Европейский Союз, как проповедуют сельские философы, предстоят страшные испытания коммунальными платежами, безработицей, голодом и холодом. Однако надо стоически переносить все ниспосланные Жан-Клодом Юнкером и Кристин Лагард трудности, которые позволят обрести надежду. А после этого можно и на кладбище – второй, абсолютно реальный путь получения безвизового режима.