Закон добивает жертву

Когда в сентябре 2015 г. житель Новосибирска помощник машиниста Виктор Ганчар отдыхал у себя дома после смены, раздался звонок в дверь. 13-летняя дочь побежала открывать, и тут же Виктор услышал её испуганный крик: «Папа!». Кинувшись в коридор, он увидел, как неизвестный мужчина с мутным взором схватил его дочь за руку и тянет её вглубь квартиры.

Что должен делать в этом случае настоящий мужчина и отец? Любому нормальному человеку ясно — защитить своего ребёнка и свой дом.

Виктор с трудом вытолкал вступившего с ним в драку пьяного незнакомца на лестницу, прикрыв за собой дверь — там ведь дочь! — но тот не унимался. Он снова кинулся на Виктора, и ему пришлось оттолкнуть нападавшего. Тот осел на ступеньки, а Виктор возвратился в квартиру. Через какое-то время, увидев в глазок, что незваный гость продолжает сидеть, он сам вызвал ему «скорую», которая констатировала смерть незнакомца.

Полиция установила, что в квартиру Ганчара ломился 32-летний Артем Галкин, трижды судимый за грабежи и торговлю наркотиками; ни знакомых, ни друзей у него в этом доме не было. Посмертная судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть Галкина наступила от разрыва печени, а в его крови было 2,95 промилле алкоголя, что, по мнению эксперта-нарколога, главврача «Клиники Инсайт» Игоря Эвереста, является очень сильным опьянением: «Иногда такая концентрация алкоголя у некоторых людей несовместима с жизнью — это не меньше бутылки водки, конечно, для среднего человека».

9 ноября Центральный районный суд Новосибирска признал Виктора Ганчара виновным; по заключению суда самооборона закончилась, когда нападавшего вытолкнули за пределы квартиры. Отца двух дочерей, 7 и 14 лет, Виктора Ганчара приговорили по ст. 105 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть», к 7-ми годам колонии строгого режима и миллиону рублей компенсации в пользу матери наркомана.

В защиту Ганчара выступили коллеги по работе, Дорожная территориальная организация профсоюза, Новосибирское структурное подразделение Дорпрофжел. Профком предприятия выделил материальную помощь, оказал поддержку в поиске адвокатов; общественностью совместно с Федерацией профсоюзов Новосибирской области организован сбор подписей под петиции за пересмотр судебного приговора.

По данному вопросу даже выступили депутаты Госдумы, в том числе Владимир Жириновский, заявивший, что необходимо срочно пересматривать законодательство о самообороне: «В вашу квартиру ломятся бандиты — вы, оказывается, не можете защищать себя! Вы должны запустить их, они изнасилуют, убьют, заберут все — вы позвоните в полицию! Это что такое?! Мы должны дать возможность людям защищаться, хотя бы в жилище».

Депутат Госдумы Олег Лебедев заявил: «Считаю, что мера пресечения очень суровая. Здесь можно говорить только о том, не превысил ли он немного именно самооборону, потому что повторяю, что вне зависимости от того, с какой стороны двери он находится, он защищал свою семью. А что, на улице он не защищал бы семью?»

Мэр Новосибирска Анатолий Локоть заявил, что он разделяет возмущение новосибирцев приговором и готов дать поручение департаменту социальной политики оказать поддержку оставшейся без кормильца семье Ганчара.

Общественность Новосибирска провела несколько митингов и собрала почти 30 тысяч подписей в поддержку Виктора Ганчара. В интернете на сайте Change.org идёт сбор подписей под петицией «Освободить жителя Новосибирска, защитившего дочь от преступника!».23 декабря наказание «смягчили» — вместо 7-ми лет Виктор Ганчар проведет в тюрьме шесть с половиной (!); при этом его семье запретили видеться с ним и не допустили его коллег к общественной защите.

После вынесения решения суда первой инстанции, потрясённый приговором Виктор, в ответ на вопрос журналиста о том, что он сделал бы в такой же ситуации, если бы она повторилась, ответил: «То же самое — у меня не было выбора». 7 февраля в Новосибирске прошёл ещё один митинг в поддержку Виктора Ганчара.

Защитить батюшку

В эти же дни происходит судебное разбирательство по аналогичному поводу в селе Трубино Жуковского района Калужской области. В ночь с 8 на 9 марта 2014 года около трех часов ночи в дом настоятеля храма Воскресения Христова отца Максима (Белоножкина) кто-то начал ломиться в дверь, стучать в окна спальни; проснулись и заплакали дети – 11-месячная и 4-летняя дочки.

У отца Максима никогда не было забора вокруг дома, он его принципиально не ставил, и собака привязана так, что не достает до крыльца, — лает, но покусать не может. Он рассказал позднее: «Я не могу не открыть дверь, когда стучат, вдруг случилось что. А тут стоит на пороге пьяный парень и пытается пройти в дом. Объяснил ему, что дети спят, приходи утром, поговорим, когда протрезвеешь. Но он продолжал ломиться, я пригрозил вызвать полицию и вытолкнул его за дверь».

На следующий день отец Максим пошел в полицию, однако в возбуждении уголовного дела ему отказали на том основании, что незаконного проникновения в дом не было.

23-летний Валентин Прунов, ломившийся ночью к священнику, не помнил как обстоятельств своего ночного визита (перед этим пили с друзьями водку с пивом), так и того, что хватал батюшку за ворот халата, толкал, пытаясь прорваться в дом, чтобы «посмотреть, как живут попы», но зато, протрезвев, он явился вместе со своей матерью Евгенией Боссерт, про которую на селе говорят, что «она никого не стесняется», требовать от священника компенсации за причиненный ущерб.

Адвокат отца Максима попыталась поговорить с Евгенией Боссерт, однако уяснить суть её требований Сафаровой так и не удалось: «Она сказала, что ей нужно столько денег, чтобы ее ими стошнило».

Получив отказ, Боссерт с сыном подали на отца Максима в полицию заявление, подкреплённое справкой врача о сотрясении мозга и переломе челюсти. Когда к Валентину приехал и побеседовал с ним его верующий брат, заявление он забрал, но под влиянием матери подал его снова.

Матушка Мария Белоножкина подала встречное заявление о нарушении неприкосновенности жилища и о защите детей, но эта жалоба до сих пор не рассмотрена.

На первом заседании судья предложила сторонам примириться — отец Максим согласился, но Валентин Прунов отказался. Друзья говорят, что его припугнули в полиции, что придётся отвечать за «ложный донос». А священнику, со слов прихожан, в прокуратуре, якобы предложили схему: согласиться с обвинением, после чего его «быстро осудят, амнистируют и никому не скажут».

Защитники священника ходатайствуют о переквалификации этого дела, настаивая на том, что это была самооборона. Сейчас иерей Максим Белоножкин на скамье подсудимых по обвинению по ч.1 ст. 112 УК РФ в умышленном причинении вреда здоровью средней тяжести, ему грозит 3 года тюрьмы, селяне собирают подписи в его защиту и подписывают петицию «Помогите закрепить право защищать свой дом!»

Защитить всех

Когда общественность только начинала поднимать вопрос об опасности ювенальной юстиции, в любой аудитории находился не один человек, который говорил, что «я за своего ребёнка любого порешу». В реальности гражданин не может защитить ни себя, ни своих близких до той минуты, пока ему и его близким не будет нанесён самый настоящий ущерб — тяжкие увечья, насилие, и даже это не всегда позволит ему впоследствии оправдать самооборону.

Положения ст. 37 УК РФ о необходимой обороне, которую адвокаты называют «неработающей», ставят ограничение для оправдания гражданина, защищающего свой дом и семью — это «превышение пределов необходимой обороны» (п.2).

Содержание понятия «превышение» не раскрыто законодателем, и это позволяет судам при вынесении решений варьировать, сообразуясь только с личным мнением и собственным житейским опытом. В результате возникают ситуации, когда преступники уходят от ответственности, а отцы и матери семейств, вступившиеся за своих близких, садятся на скамью подсудимых.

Так, суд Нагатинского суда Москвы, отправил на 4 года (прокурор просил 10) за решетку мать двух девочек, 8 лет и 4 месяцев, Татьяну Кулакову, которая, отбиваясь от убивавшего её мужа-наркомана (на её теле насчитали 14 свежих кровоподтёков и ссадин и 6 старых гематом), случайно проткнула ему бедренную артерию, после чего тот умер от кровопотери.

Суд Советского района города Орла осудил Юрия Кирсанова на 6 лет за то, что тот, обороняясь от знакомого, приставившего к его голове у него же в доме пистолет с требованием отдать долг, повалил того на пол и, пытаясь отнять пистолет, наступил ему на шею ногой, отнял пистолет, отбросил его из коридора в кухню, и когда снял ногу с шеи, обнаружил, что тот не дышит.

Гражданин Соколов с товарищем, возвращаясь вечером с работы, подверглись нападению трёх грабителей, которые били их рейками, оторванными со скамеек; Соколов перехватил рейку и нанёс нападавшему удар по голове, который оказался смертельным; за что он получил 6 лет колонии строгого режима с выплатой материального и морального вреда семье потерпевшего!

Моряк рейсов дальнего плавания установил у себя для защиты от одолевавших воров пароходный ревун, который стал причиной разрыва сердца у очередного вора; в результате хозяин попал в тюрьму на 3 года.

В квартиру на проезде Черепановых в Москве ворвался налётчик, открыл стрельбу и ранил троих проживавших жильцов, но получил отпор и от полученных травм скончался на месте; против пострадавших было возбуждено уголовное дело по ст. 108 УК РФ (убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны).

Этих примеров — множество, грань между убийством и причинением смерти вследствие самообороны очень тонка, а суды редко выносят оправдательные приговоры. И даже Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» от 27 сентября 2012 года никак не меняет ситуацию.

Ни скромный труженик Виктор Ганчар, ни сельский священник Максим Белоножкин не заслуживают за своё самое естественное намерение защитить семью разрушения этой самой семьи. Но и все мы сейчас — в зоне риска, и два процесса, которые решают судьбу двух отцов, защищавших у себя дома своих детей, касаются всех нас. Совершенно очевидно, что законодательство несовершенно, в итоге преступление поощряется, защита семьи подлежит наказанию. Это необходимо изменить. Законы должны быть справедливы и нравственны.

Людмила Рябиченко