Карлсон — педофил, принц — насильник. Куда заведут нас новые трактовки сказок?

Человек видит мир и оценивает окружающее в рамках своей испорченности. Показывая детям и взрослым одну и ту же картинку, мы получим разные ответы на вопрос: «Что вы видите?» Дети увидят весёлых дельфинчиков, взрослые — переплетённые тела мужчины и женщины. Накопленный опыт меняет наш взгляд на мир, а страдают от этого дети, которым не угнаться за нашими взрослыми «тараканами» в головах.

Взрослый мир абсурда и двойных стандартов на днях снова беспардонно вторгся в сказочный и уютный мир детства.

Беда на этот раз пришла из Туманного Альбиона.

Жительница Британии потребовала исключить из школьной программы для младших классов сказку «Спящая красавица», так как не хочет, чтобы её шестилетнему сыну презентовали неправильные идеи сексуального поведения и согласия. Мол, принц поцеловал Спящую красавицу, не спросив её согласия и не уточнив чувства.

Ну а не поцеловал бы — так и лежала бы в хрустальном гробу несчастная красавица. Да и вообще, во времена красавиц и принцев красавиц никто особо не спрашивал. Да и принцев тоже — династические браки в одобрении брачующихся не нуждались. А уж красавицы принцам радовались, как нынешние британцы возможности введения в паспорте графы «третий пол». Ведь в Британии вслед за Германией всерьёз обсуждают предложенную представителями ЛГБТ-сообщества концепцию полового комфорта для трансгендеров, в том числе и введение наравне с мужским и женским третьего пола для неопределившихся и сомневающихся. Тут, кончено, для шестилетнего мальчика бдительной британки все возможности для правильного формирования сексуального поведения…

А в 2003-м в одной из британских школ в рамках религиозной толерантности исключили из школьной программы для детей до шести лет сказку про трёх поросят, так как посчитали истории про свиней оскорбительными для мусульман.

В Европе издавна с подачи Комитета Европарламента по правам женщин и гендерному равенству время от времени обсуждают идею о запрете детских книг и сказок, где показана традиционная семья с отцом-добытчиком во главе и зависимой матерью-домохозяйкой. Якобы такие книги формируют у детей неправильный стереотип поведения и мешают девочкам чувствовать себя реализованными и строить карьеру…

Сказки можно использовать по-разному. В том числе в борьбе за права сексуальных меньшинств. В Америке в 2017 году выпустили в прокат очередную экранизацию «Красавицы и чудовища». В одном из героев ленты мировое сообщество однозначно разглядело гомосексуалиста, в связи с чем в ряде кинотеатров приняли решение не демонстрировать фильм.

В России сказку тоже удалось посмотреть не всем — Виталий Милонов вовремя инициировал экспертизу киноленты, которая пропаганды гомосексуальности не обнаружила, но подтвердила наличие героя-гея, в связи с чем фильм получил возрастное ограничение 16+. Испортили хорошую сказку…

Интересен и ещё один факт, связанный с данным произведением: любимые и почитаемые американцами психиатры и психотерапевты подвергли сомнению любовь красавицы к чудовищу, увидев в этих отношениях проявления стокгольмского синдрома, когда жертва начинает испытывать чувства к своему мучителю… Никогда бы не подумала, читая «Аленький цветочек», что можно столь извращённо трактовать эту чудесную сказку. Клиника, одним словом.

В России в последние годы тоже полюбили по-новому трактовать сказки.

После принятия закона о защите детей от информации, причиняющий вред их здоровью и развитию, под запрет попадают практически все сказки, мультфильмы и киношки, на которых выросли мы сами и надеялись вырастить своих детей.

У волка из «Ну, погоди!» пытаются отнять сигарету и отнести мультик к «взрослым» передачам как содержащий сцены насилия. К «взрослым» по закону смело можно отнести «Тома и Джерри» и половину русских народных сказок, где отсекают головы Змею Горынычу, убивают Кощея Бессмертного и зажаривают Бабу-ягу.

Претензии можно довести до абсурда:

«Гуси-лебеди»:

— девочка оставляет брата и идёт гулять с подружками, несмотря на запрет родителей, — отрицание семейных ценностей и формирование неуважения к родителям;

— гуси-лебеди похищают мальчика, Баба-яга хочет его съесть — насилие и жестокость.

«Колобок»:

Колобка поедает Лиса — описание насилия без торжества добра над злом.

«Теремок»:

— нападение на теремок медведя — описание антиобщественных действий.

Список можно продолжать до бесконечности. Фаворитами, безусловно, станут Карлсон и Дядя Фёдор со своим Простоквашином.

В «Карлсоне» понамешаны и жестокость, и воровство, и непослушание, и неуважение к родителям (бедная! бедная Фрекен Бок!), да и сам Карлсон — личность весьма сомнительная: взрослый мужик, прилетающий к мальчику по ночам…

«Трое из Простоквашина» — вообще безобразие: ребёнок, дошкольник (иначе почему мы никогда не слышим о школе?), уходит из дома и бродяжничает в компании уличного пса и кота, забирается в чужой дом, обманывает почтальона Печкина… Мрак да и только!

В общем «собрать все книги бы да сжечь!» — считают «ответственные родители», создавшие специальный сайт для цензуры детской литературы, фильмов и т.д.

Удивительно, конечно, что раньше, в детстве, мы всего этого не замечали, не задумывались об этих устрашающих трактовках любимых мультфильмов и книг. И родители наши не задумывались… Несколько поколений «сказочных экстремистов» выросло на этих произведениях.

А может, мы, да и наши родители, просто не знали раньше про «третий» пол, феминизм, вписки, сексуальные меньшинства и прочие радости современного мира — были чище и добрее?

Не стоит ли оставить в покое детские сказки и дать нашим детям возможность просто побыть детьми, не влезая на чужую территорию со своим извращённым восприятием действительности?

В их взрослой жизни ещё будет время для размышлений, а для чистоты и открытости — уже вряд ли.

Елизавета Худякова, LIFE