Потерявшие Россию. Ростислав Ищенко
Более того, мы видим попытки повторного «обретения России». В ЕС начались разговоры о выходе из режима санкций. Впрочем, ЕС может говорить еще долго, если Трамп окончательно не разругается с Европой в рамках начатой торговой войны, то европейцы всегда предпочтут знакомый (хоть и наглый) Вашингтон, ласковой, но пугающей своей необычностью Москве. Поэтому попытки Трампа договориться с Путиным в рамках двусторонних саммитов, за счет ЕС и всего остального мира теоретически более перспективны, хоть на данном этапе абсолютно непродуктивны. США уже поняли, что надо договариваться, но еще не поняли, что время, когда в рамках достижения компромисса от России можно было ждать уступок по ключевым вопросам уже прошло.
У резко усилившейся и продолжающей усиливаться России теперь другое восприятие компромисса. В Москве, например, осознали, что отсутствие российского представительства в ПАСЕ или в «Группе восьми» может оказаться не только безболезненным, но даже полезным. Санкции ощущаются болезненнее – они наносят реальный вред, но и из них Россия научилась извлекать пользу. Более того, главный аргумент западных противников санкций, требующих их отмены, заключается в том, что еще через три-пять лет Россия вынужденно, без особого желания, закроет последние вызванные санкциями проблемы, серьезно на это потратившись. Но потом разговаривать вообще будет не о чем. При том, что Запад, как ни ограничивай российский экспорт, все равно будет зависеть от широкой номенклатуры товаров российского экспорта (причем уже не только сырьевых и пищевых, но вполне промышленных), Россия реально может стать самодостаточной (более самодостаточной, чем был СССР). И тогда, даже при условии снятия всех ограничений, западные товары и услуги на российском рынке понадобятся не больше, чем турецкие помидоры (которые поставлять в Россию давно можно, но они здесь уже не продаются – рынок занят конкурентами).
Это мелочи, накладывающиеся одна на другую и не очень хорошо заметные из России (изнутри). Но западный бизнес, а за ним и политики, все эти изменения фиксируют, здраво оценивают ситуацию и прекрасно понимают, что угроза, исходящая от России, носит не военный характер. Как бы ни рос ее потенциал, Россия еще долго (одно-два поколения) будет морально-психологически не готова к проведению реальной агрессивной внешней политики, опирающейся на военную компоненту, а не на дипломатические возможности. На Западе прекрасно знают (те, кому знать положено), что не только военная доктрина, но и военные приготовления России носят оборонительный характер. Это не значит, что Москва не готова разгромить на поле боя любую армию и даже армии любого альянса, это значит, что Россия неспособна и не скоро будет способна к длительной оккупации и переустройству занятых территорий. Москва быстрее, качественнее и эффективнее выигрывает в дипломатической борьбе и экономическом соревновании, поэтому всегда до последнего стремится избежать войны, требующей непродуктивного расхода ресурсов.
Это можно отрицать, в это можно не верить, но стремление США договориться фактически о разделе мира, а пока что озвученные Болтоном предложения Трампа носят именно такой характер (раздел всех кризисных точек на сферы интересов, без фиксации однозначной победы любой из сторон конфликта – мир за счет союзников России, поскольку американские уже и так сброшены с доски), убедительно свидетельствует, что в Вашингтоне поняли – силой передавить Россию не получится. Необходимо попытаться за столом переговоров отыграть хотя бы часть того, что потеряно на полях сражений.
Заочные предложения США вернуть Россию в клуб вершителей судеб мира (который таковым уже не является, но все еще представляется таковым Западу) как раз являются попыткой нового обретения России. Ее не удалось подчинить Западу на вторых ролях. Сейчас выдающиеся западные эксперты страдают по поводу того, что Москву в свое время не приняли в ЕС и в НАТО. И вот Вашингтон осторожно делает Москве заманчивое предложение разрешить все двусторонние противоречия за счет остального мира.
Это лукавый данайский дар. Новую Россию, привлекательную не столько своей силой, сколько справедливостью и неангажированностью своих арбитражей и умеренной (разумной) стоимостью своей небескорыстной помощи, пытаются уговорить превратиться в такие же США, только помельче. Согласие Москвы означало бы для Запада немедленную победу. Да, для начала с Москвой пришлось бы поделиться сферами влияния. Но когда она увязла бы в установлении своей гегемонии на выделенных подмандатных территориях, когда оказалась бы столь же скомпрометированной, как Соединенные Штаты отказом учитывать национальные интересы своих партнеров, она моментально потеряла бы большую часть международных симпатий, от нее бы отвернулись союзники и с этим кончилась бы сила новой России. А уж потом Запад мог бы и передумать делиться.
В отношении сотрудничества Западная Европа (именно Западная, а не вся) значительно перспективнее США. Европейцы, будучи всего лишь младшим партнером гегемона, получавшим долю добычи за эксклюзивные услуги, не столь связаны финансово-экономически с глобальным доминированием. Они более открыты для реформирования политических и экономических отношений. Более того, состояние Евросоюза делает такую реформу (добровольную, сохраняющую ЕС, или вынужденную, после его распада) неизбежной. Многополярный мир для ЕС, не являющегося без США самостоятельным центром силы в нынешнем мире, означает повышение статуса, хоть и усложнение жизни.
США же свое время для реформ уже пропустили. Они могут либо держаться до конца, превратив весь мир в экономические и политические руины перед своим коллапсом, либо рухнуть раньше других, под тяжестью противоречий, создав для остального мира тяжелые, но решаемые проблемы (тем более решаемые, что мир уже давно начал готовиться к неизбежному коллапсу США). Самостоятельно (за счет внутренних ресурсов) преодолеть текущий кризис США уже не могут (начинать надо было не позже 2000-го, максимум может быть 2005-го года, а по-хорошему еще в ранние 90-е). Их может провести над пропастью и спасти от коллапса остальной мир, для которого крах США тоже не подарок. Но такая помощь не будет безусловной. США придется отказаться от концепции военного доминирования, от концепции своей исключительности и стать просто одним из многих государств. Это нанесет удар не только по большей части американской элиты, чьи доходы обеспечиваются неравноправными торгово-экономическими отношениями с остальным миром, но, на первом этапе, и по населению США, уровень жизни которого неизбежно резко упадет. Международные доноры просто не станут обеспечивать американскому народу уровень жизни выше, чем своим собственным.
Теоретически доллар, на какое-то время может остаться мировой резервной валютой, но над ним необходимо будет установить международный контроль. То есть, принимая помощь внешнего мира в преодолении кризиса, США лишатся всех рычагов воздействия на глобальную политику. Поскольку актуальные американские элиты не умеют жить, работать и зарабатывать в мире, в котором не обеспечена их гегемония, неизбежной становится смена неэффективных элит, на такие, которые будут отвечать новым требованиям времени.
Смешно предполагать, что правящий класс США, как раз и состоящий из нынешних элит, согласиться сам себя политически и экономически помножить на ноль, превратившись в простых небогатых обывателей. При этом не надо забывать, что над многими американскими политиками висят еще и военные преступления и преступления против человечности. Только американская гегемония оберегает их от тюрьмы (а то и от петли – прецеденты американцы сами создали). В новом многополярном мире ни Россия, ни Китай, ни ЕС, ни кто-либо другой, не сможет остановить судебное преследование, возбужденное Сербией или Ираком, Сирией или Ливией, Афганистаном или Украиной (если доживет) против американских политиков, американских военных, американских чиновников, сотрудников американских спецслужб, несущих персональную ответственность за отдачу и/или исполнение преступных приказов, повлекших за собой смерть десятков тысяч, а то и миллионов людей, а также разрушение среды обитания десятков, а то и сотен миллионов.
Курьез истории заключается в том, что избежать уничтожающего коллапса США могут, либо передав ответственность за глобальный мир новому гегемону, либо согласившись на дегегемонизацию международной политики – построение многополярного мира. Но оба эти варианта неприемлемы для контролирующих политику американских элит, как не гарантирующие их безопасность. Они сами были элитами гегемона и знают, что обещания, дающиеся вассальным элитам не выполняются. В конечном итоге их всегда сдают, предварительно ограбив, поскольку того требует реальная политическая выгода (ничего личного – только бизнес, «Боливар выдохся. Он не выдержит двоих»). Они понимают, что в многополярном мире в принципе невозможна какая-либо гарантия от преследования за совершенные ими преступления. Многополярный мир основан на консенсусе и компромиссе, а далеко не все страны и народы будут склонны простить американским элитам свои несчастья.
Им приходится сражаться до конца, надеясь, что мир испугается попасти, открывающейся за американским коллапсом, остановится и смирится с американской гегемонией, лишь бы не было хуже. Возможно мир так бы и поступил, но дело в том, что построенная США финансово-экономическая и военно-политическая система все равно не способна существовать без постоянного притока внешнего ресурса, причем растущего в геометрической прогрессии (это хорошо иллюстрирует рост внешнего долга США, после внедрения «рейганомики», ставшей основой нынешней системы). Следовательно, даже капитуляция устрашенного мира не освобождает его от ужаса коллапса американской системы. Коллапс лишь откладывается, за счет поглощения и уничтожения ресурсов всего остального мира. Таким образом он становится гораздо более мощным, страшным, глобальное же сообщество лишается ресурсной базы для его предотвращения или же минимизации его последствий.
США потеряли не Россию. Вернее Россию они потеряли давно, а сейчас забеспокоились, поскольку потеряли весь мир. Интересы правящих элит Вашингтона диаметрально противоположны интересам всего остального мира. Все: бедные и богатые, олигархи и демократы, левые и правые, монархисты и анархисты объективно являются врагами американской элиты. Более того, самое печальное и непоправимое, что врагом американской элиты, с которым невозможно достижение компромисса, является даже американский народ. Потому, что народ заинтересован выжить и сохранить государство, даже ценой временных существенных потерь. Элитам же надо дожить. Государство США должно просуществовать и сохранить глобальную гегемонию на период их жизни, а затем хоть потоп.
Как видим даже американские элиты играют в забавную игру, под названием пирамида. Для обеспечения хороших стартовых позиций и высокого уровня жизни, молодые представители элиты, должны принимать устраивающие их старших товарищей правила игры. Но, если последние еще могут рассчитывать «умереть на троне», то, что касается первых, как говаривал литературный д’Артаньян: «Обязательство же, выданное Вам, господин Арамис, вообще превращается почти в ничто».
Отсрочить неизбежное можно только с опорой на Россию. Все остальные сами слишком уязвимы. Для США «обретение России» — вопрос выживания. Причем это обретение обязательно должно пройти по американскому сценарию. Для России «обретение США» желательно, с точки зрения снижения рисков построения нового мира, но на американских условиях оно не имеет никакого смысла, ибо американские условия как раз означают вписывание России в уже отживший американский мир для продления его агонии, за счет жизненных интересов российских элит и народа.
Иногда чудеса случаются и даже такая агонизирующая безответственная элита, как американская, выдвигает лидера, способного подняться над интересами выдвинувшей его социальной страты, над сиюминутными обстоятельствами и, рискуя всем, предпринять шаги, способные спасти элиту, народ и государство. В России в 2000-м эту миссию принял на себя и пока успешно воплощает Путин. Трамп заявляет о симпатиях лично к Путину и к его политической практике. В ходе избирательной кампании Трамп произнес много правильных слов о грубейших ошибках американской власти, поставивших страну на грань социальной, политической, экономической и финансовой катастрофы. Но Трамп пока не проявил умения и намерения разумно рисковать, отстаивая свою концепцию развития страны.
Особенность американской политической модели заключается в том, что первые два года своего правления он во многом был связан наследием прошлой администрации, следующие два года он будет связан интересами своей следующей избирательной кампании. Если переизберется, то последние два года своего срока он должен будет позаботиться о том, чтобы выборы выиграл новый кандидат от республиканцев. На реальную политическую активность у него останется только два года второго срока (который еще надо будет добыть). Помните, как говорил Барак Обама тогдашнему президенту России Дмитрию Медведеву (в ходе подслушанного журналистами разговора): «После выборов я буду свободнее в своих действиях и смогу решить этот вопрос». Думаю, что беседу для того и засветили, чтобы «более свободный» Обама не решил «этот вопрос» (если не ошибаюсь речь шла о ПРО).
Шансов на слаженную общую работу по выводу мира из системного кризиса, в который его погрузила система американского глобального доминирования не так уж и много. Но они есть, а надежда умирает последней. По крайней мере сегодня, потерянная ими Россия не просто предлагает альтернативный предлагаемому США путь развития международных отношений (в отличие от американского, имеющий перспективу), но и смогла сплотить вокруг него постоянно растущую группу государств. Чем больше эта группа становится, тем мощнее ее притяжение и тем сложнее старым глобальным элитам оказывать сопротивление. Может быть самые умные и незапятнанные из них решатся сбросить в реку истории преступный балласт и начать переговоры об условиях своей капитуляции (пока еще есть время избежать безоговорочной).
Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования.
Комментариев нет: